Впервые

примет. Ну или тайком прибьёт.
–Если…– повторил Лепен и усмехнулся.
–Да ну тебя! – вот за это Сколер не сомневался. – У неё молодость и не так много мужчин рядом, если ты не заметил. Будь внимателен к ней, она и влюбится в тебя.
Лепен, уже успокаивающийся, вдруг тяжело взглянул на Сколера и заметил:
–Или в тебя.
–Да пошёл ты! – Сколер поднялся с места, – тебя поддерживать себе дороже!
Он уже направился к лестнице, чтобы подняться к себе и хлопнуть дверью, чтобы в своей комнате себя же жалеть, но Лепен спохватился:
–Прости меня! Я переживаю…я не знаю, чем ей помочь, и срываюсь. Прости.
Сколер был отходчивым и легко махнул рукою:
–Забыли.
***
–Чего, Регар, не весел? – спросил со смешком дознаватель Тален, встретив Регара в дверях своего кабинета. Регар прибыл, чтобы получить разрешение на пытки очередного преступника. Тален, надо признать, был самым покладистым дознавателем, и старался всегда проходить через бюрократические препоны.
Но делал он это не из милосердия, и не из правильности, а из лени. Лень ему было работать и щёлкать дела как семечки, а так пока одну бумажку пронесут по всему Судейству, он может работать вполсилы, за бумагами.
–Личное, – отмахнулся Регар, старавшийся всегда держать свои мысли при себе и уж точно не допускать их до ведения Дознания.
–Не держи в себе, – посоветовал Тален. – В Дознании и у жрецов Луала можно быть честным. Ну?
Регар поколебался. Он знал, что нуждается в совете, в утешении, но близких у него не было, если не считать пару приятелей из Коллегий, с которыми он много работал, и в число которых входил Тален. А советоваться с молодёжью своей Коллегии – дурное дело. Они не поймут, молоды.
–Арахна…– признал Регар.
–Буянит? – понимающе спросил Тален. Он сам был отцом двух дочерей и, наверное, это и сподвигло Регара на откровенность.
–Не то чтобы…
–Требует отпустить её? Или влюбилась в кого? Затяжелела? – варианты, предполагаемые Таленом, были чудовищны для Регара и он с ужасом взглянул на дознавателя.
Арахна, конечно, росла. Разумеется, однажды найдётся кто-то, кто будет ей мил, а может быть, и уже нашёлся, но Регар не хотел думать об этом. Это тяжело. Почему-то слишком тяжело. Нормально, с точки зрения течения жизни, но для души Регара печально и горько. Она не ребёнок.
И неважно, что он хочет, чтобы это было не так.
–Нет.
–Тогда чего? – удивился Тален.
–Работать хочет, – признался Регар. – На эшафоте. Палачом.
–Благое дело! – одобрил Тален и, встретив хмурый взгляд Регара, поспешил объяснить, – нет, ты сам посуди! Арахна не ребёнок. Она…сколько ей?
–Восемнадцать.
–Уже! – Тален возвёл руки к небу, – я поступил в Коллегию в четырнадцать. В шестнадцать стал помощником дознавателя.
–Это Дознание, – Регар не собирался соглашаться.
–А ты сам когда стал палачом? – вдруг хитро прищурился Тален и Регару пришлось признать:
–В шестнадцать, – сухо признал Регар и спохватился. – Ты откуда знаешь?
–У меня досье на всю вашу Коллегию есть, – Тален не стал скрываться. – Словом, Регар, она повзрослела. В Мааре шестнадцать лет – это возраст определения, службы, настоящей службы. Сам знаешь. Она уже два года может быть палачом. Я верю, что ты её всему научил, и она, ясное дело, томится от тоски.
–Но палачом! Во имя Луала и Девяти Рыцарей Его! Палачом! – воззвал Регар.
–Кто-то должен быть и палачом, – рассудил Тален, – ты научил её. Она помогала у эшафота. Она знает, что это такое. Она справится. А если нет – не поздно ей и отступить. Или ты хочешь промучить ещё её лет десять, чтобы потом она совсем растерялась? Ну не сможет если…возьму под свою ответственность в Коллегию Дознания. Дай ей шанс.
–Это грязь, это кровь, боль, смерть…
–Это жизнь, закон и благое дело. Трудное, но благое. Карать надо уметь. Надо предупреждать других от ошибок, от преступлений, спасать их души. Да, это жизнь, Регар. Арахна вправе сама решать свою судьбу. Она не простит тебе, если ты будешь удерживать её. Дай ей попробовать, если она не справится, поддержи её. Но не мешай ей ошибаться. В клетке ты её не удержишь.
В словах Талена был резон. Регар сам понимал, что дознаватель прав. Сухо поблагодарив его, он принялся за работу.
Но позже, после ужина, на котором Арахна не пожелала появиться, Регар снова задумался о правильности и неправильности своего решения. Лепен, не притронувшийся к ужину, не выдержал и сказал:
–Регар, Арахна страдает. Она думает, что ты ей не доверяешь. Два года ты удерживаешь её в должности помощницы, хотя сам знаешь, что она все твои трюки и правила знает лучше меня.
–И уж точно лучше меня, – поддержал Сколер.
–Я сам знаю, – признал Регар, – но вы жалеете о том, что стали палачами?
–Нет, – твёрдо ответил Лепен. – Я принадлежу к закону, а задача закона карать. Закон поддерживает порядок, хранит королевство. Кто-то должен ему принадлежать.
–И я не жалею, – подтвердил Сколер. – Работа, конечно, тяжёлая, но оплата достойная, плюс есть определённые привилегии.
–Она молода…– Регар был совсем беззащитен. – Я признаюсь, что не хочу её отправлять на такую службу.
–Но ты привёл её сюда, – Лепен ужалил безошибочно. – Привёл ребёнком. А сейчас не хочешь выводить на работу. Ты дал ей мир, в котором живёшь, разделил его с нею, а когда она захотела развиваться в этом мире, испугался. Поздно уже думать.
Слова были жестокими. Сколер сделал страшные глаза, мол, Лепен, как ты можешь? Но Регару, наверное, не хватало этих слов.
Поднимаясь к Арахне, он думал, что создал чудовище, что сломал…или не сломал жизнь ей. Да, он избавил её от одной унылой участи, но не он ли наказал её более страшной? А ведь Регар молил своего друга много лет назад, молил его не ввязываться ни во что.
–Твоя дочь останется сиротой! – взывал Регар к Хатеру.
Но Хатер был фанатиком и ответил так, как мог ответить только он:
–Другие дети тоже остаются сиротами из-за разложения Маары, из-за того, что мы его допускаем. Надо с этим бороться, Регар. Нам надо!
И вот – Арахна сирота и пути, которые могли открываться перед нею, закрыты. И преступление её родителей висит над нею, и она запятнана так, что не сможет уже оказаться в приличном месте. Остаётся путь, который сложно выбрать в здравости, но который Регар выбрал за неё.
И, поднимаясь по шатким ступеням, поднимаясь как можно медленнее, Регар вспоминал прошлое, вспоминал свои колебания и всё ещё не мог понять: какое дело Хатеру было до других детей? И, почему же, подумав о других, он не обезопасил свою дочь?
Но эти вопросы навсегда останутся без ответа для Регара. Поднявшись, он постучал к Арахне – к единственному существу, к которому был привязан и которому определил путь. Проклятый путь. Тяжёлый путь. Из блага определил, рассчитывая, что годы будут медленными, что когда-нибудь всё само образуется.
Не вышло.
***
–С триумфом! – Сколер обнял Арахну первым, запоздало подумав о том, что Лепен, наблюдающий эту ситуацию, вряд ли будет доволен.
–Спасибо! Спасибо! Ну как? – Арахна была взволнована. Она была чуть бледна от нервности, но сейчас напряжение сходило с неё.
Только что она впервые казнила на площади сама. Без Регара, как настоящий палач. С этого момента она им и была. Добравшись же до своей Коллегии, принимала теперь поздравления в новом опыте.
–Как ты? – спросил Лепен.
–Нормально, – Арахна прислушалась к себе, – да, совершенно нормально! Знаешь, когда я впервые встала там…я боялась, что забуду прочесть приговор или собьюсь, или запнусь. А ещё люди. И все так смотрят, будто знают, что я нервничаю. Но потом я завязала верёвку, как Регар учил, и…
Арахна изобразила дёрганье рычага и удушение.
–Полминуты тело ещё дергалось, но жрецы говорят, что смерть наступила мгновенно. Для первого раза – настоящий триумф!
–Всё, теперь не будет тебе бумажных отсиделок, – пошутил Сколер. Он был рад, но не за карьеру Арахны, а за её радость, за улыбку, которую давно не видел.
–Молодец, – сдержанно похвалил Регар, появляясь в дверях.  – Ты была молодцом, замечаний нет.
–Я знала, что у меня получится, – Арахна подошла к Регару. – Спасибо, что наконец поверил в меня!
Она так и не поняла, что Регар всегда верил в неё. Верил так, как в никого, наверное, больше не верил. Но он не стал замечать этого. Обнимая её в ответ, Регар молил Луала и всех Девяти Рыцарей Его сложить жизнь Арахны самым лёгким образом, чтобы не знала она печаль, чтобы не ведала предательства и презрения, чтобы счастье коснулось её жизни.
И Регар вдруг понял, что сам начнёт этот путь. Он назначит Арахну своей преемницей. Больше бумажной работы – меньше казней и пыток. А там, когда Регар уйдёт на покой, когда задрожат его руки, Арахна встанет на его место и войдёт в совет Маары, и, может быть, будет кем-то замечена.
–Всё будет хорошо, – сказал Регар, по-настоящему улыбаясь Арахне. Он сказал это и себе и ей. Сказал и поверил.
Не могло быть так, чтобы эта молодая девушка, желавшая служить закону, разочаровалась или угасла на своей службе. Так не бывает, и Луал защитит её, и Регар её отмолит.