какие…
Она усмехнулась.
- Ты себя слышишь? Кто в эту чушь поверит?
- Зато ты уже будешь далеко.
Она посмотрела ему в глаза.
- Ты, видно, тогда у косой берёзы так ничего и не понял. - Опустила голову и тихо произнесла: - Если с тобой из-за меня что-то случится, я себе этого никогда не прощу.
- И что теперь?
- Я должна остаться…
- Только не это…
Он отошёл к столу. Внезапно обернулся.
- А если откупиться? Скажешь нашим, что за тебя хорошо заплатят. Тогда они тебя не тронут.
- У нас сотни детей и стариков в разрушенных домах живут, без хлеба и воды, а я буду на свою шкуру деньги клянчить?
Он опять подскочил к ней:
- Да речь не о хлебе, а о твоей жизни! – Он тяжело задышал.
Канонада резко усилилась. Пол и стены блиндажа задрожали.
- Русская арта. Сейчас попрут в атаку…- Он опять сел на табуретку. - Чёрт, как всё глупо. Прямо тупик какой-то…
- Почему, - тихо проговорила она, - выход есть.
- Ну… - он с волнением вскинул голову.
Она посмотрела на него странно изменившимся взглядом.
– Расстегни свою кобуру.
- Зачем?
- Это единственное, что ты можешь для меня сделать… Потом застегнёшь на мне куртку, и рану никто не увидит. Да и некогда им разбираться, нужно будет ноги уносить. А ты скажешь, что, мол, кончилась из-за большой потери крови. От этого, - кивнула на простреленное плечо. - Ты понял? – Она посмотрела ему в глаза.
- Спятила? – Он вскочил с места. – Нет, ты явно ненормальная!
- Саша, я видела изуродованные трупы, оставленные правосеками Грини. Медики сказали, что их мутозили как минимум сутки. Если ты желаешь мне такой участи – ну что ж, так тому и быть.
- И ты предлагаешь это сделать мне? - Он дико на неё взглянул.
- А ты желаешь, чтобы это сделал Гриня? Медленно и с расстановками?
Он подскочил к ней и схватился за ремень, которым были связаны её руки, пытаясь развязать узел:
- Сейчас же чтобы духу твоего здесь не было! А я со своими сам разберусь.
Она ударила его головой в грудь. Он отскочил, держась за ушибленное место. Снова кинулся к ней, но она ударом ноги отбросила его к столу. Чайник и кружка с грохотом повалились на пол.
- Я никуда отсюда не уйду! – Она тяжело задышала. – Буду зубами тебя грызть, но не дамся!..
- Что ты делаешь? – Он закрыл руками лицо. – Что же ты со мной делаешь?..
Вдалеке послышался шум мотора. Он вынул из футляра бинокль и выбежал из блиндажа… Через некоторое время вернулся:
- БТР. С красно-чёрными полосками. Где-то в километре отсюда.
- Они.
На её лице выступила испарина.
Он заметался взад-вперёд по блиндажу. Обернулся к ней:
- Умоляю тебя, беги!..
Она замотала головой.
- Тогда встречай гостей, ты сама это выбрала.
- Это и твой выбор тоже.
Он глянул на неё как испуганный младенец.
А она посмотрела на него умоляющим взглядом.
Он внезапно побледнел. Медленно подошёл к ней, вынул из кобуры пистолет и приставил его к её груди.
- Это неправильно… - уставился в пол и забормотал как в бреду. – Вообще всё неправильно. Тебе нужно жить, сниматься. Ты талант.
Она прислонилась спиной к стене.
- У меня в боковом кармане куртки мамин адрес. Черкани ей, когда сможешь. Чтобы больше не ждала. Только без подробностей.
Он заревел.
- Оля, как же так. Ведь ты самый дорогой для меня человек. Мы же с тобой мечтали идти по жизни вместе. Что же мы с тобой натворили?
- Возьми чуть левее…
- Что? – не понял он.
- Дуло немного влево… Вот сюда… Так будет наверняка…
Он продолжал всхлипывать.
- Ну-ну, Чебурашка, смелее. Это нужно нам обоим… И утрись потом…
Его затрясло.
- Не смогу…
- Ого, да ты прямо как тогда, при первом поцелуе…
Он уткнулся в её растрёпанные по плечам волосы.
А она прижалась лбом к его щеке и тихо проговорила:
- Как это было у него в «Сталкере»?
Понапрасну ни зло,
Ни добро не пропало,
Всё горело светло.
Только этого мало.
Он подхватил, и они продолжили вместе:
Жизнь брала под крыло,
Берегла и спасала.
Мне и вправду везло.
Только этого мало…
Он с силой зажмурился и нажал на курок…
