ТУМАН (Окончание)

Олег Вайнтрауб
Т У М А Н
(жизненная история)

Глава 6 Хуан

Когда Илоне исполнилось 2 года, я оставила ее у мамы, сама уехала в Харьков, и там устроилась работать в типографии. В институте перевелась на вечерний. Успешно его закончила. С Константином мы развились еще в 1959 году.
Во время работы и учебы я продолжала заниматься спортивной гимнастикой. В спортивном зале познакомилась с кубинцем Хуаном Мартинес. В те годы их особенно много училось и работало у нас в стране. Страна тогда вообще переживала эйфорию от дружбы с Островом Свободы. Хуан учился тогда в Харьковском университете и готовился стать юристом. Он вполне прилично говорил по-русски,  только с забавным акцентом. Запомнился наш разговор в одну из первых встреч. Это была поздняя осень, было довольно прохладно, а Хуан был в легкой курточке. Он и говорит мне:
- Надин, что мне делать? У меня нет ни гуя зимнего пальта.
- Хуан, ну ты выбирай, пожалуйста выражения…
- Прости, я не правильно сказал по-русски. Нужно: У меня ни гуя нет зимнего пальтО.
Я рассмеялась и объяснила ему, что есть слова, которые неприлично произносить в обществе и особенно при дамах.
Он ходил также в этот спортивный клуб и занимался спортивной гимнастикой. Каждый раз после тренировок он провожал меня домой. Мы до поздней ночи могли бродить по ночному городу и болтать без умолку. Сказать, что он был красив, это значит не сказать ничего. Высокий, белолицый с густыми черными вьющимися волосами и черными, как уголь,  глазами, прикрытыми густыми пушистыми ресницами.  Мимо такого пройти было невозможно, не залюбовавшись им.
С каждым днем он мне нравился все больше. Я могла часами слушать его рассказы о его родине.  Он родился и вырос в пригороде Гаваны. О своей семье рассказывал он почему-то очень мало. Мне было так интересно слушать о неведомой для меня стране. Он так увлеченно и красиво говорил о ней, что мне она представлялась просто сказочной страной. Мне так хотелось побывать там. И, в конце концов, мое желание исполнилось. Эх, лучше бы этого не случилось!
Надя тяжело вздохнула и на какое-то время умолкла.  Потом, еще раз вздохнув, продолжила.
Не было ничего удивительного в том, что я увлеклась им,  и вскоре мы стали любовниками.  Он часто оставался у меня ночевать, я снимала небольшую  однокомнатную квартиру.  Но срок его пребывания в нашей стране заканчивался.  Он должен был вернуться на родину. Но расставаться нам не хотелось.  Я намекнула ему, что я могла бы уехать вместе  с ним. Но это было бы возможно только, если  бы мы вступили в брак. А то время  получить разрешение на брак с иностранцем было практически невозможно.
Не стану отнимать  у вас время рассказами о том, каких усилий нам это стоило и сколько времени  ушло на это. Но, в конце концов, разрешение на наш брак мы получили. Но тут возникла еще одна проблема. Я хотела Илону взять с собой, но Костя заартачился, так и не дал согласие на отъезд дочки из страны.  Тогда я решила оставить Илону у бабушки на год, поехать с Хуаном, а через год вернуться и еще раз попытаться уговорить Константина.
И вот все вопросы улажены, мы с Хуаном едем в Калининград, а оттуда на теплоходе до Гаваны. Денег у нас было немного, поэтому купили билеты третьего класса. Каюта на теплоходе «Академик Павлов» была небольшой, почти как купе в мягком вагоне поезда, но все необходимые удобства в ней были, и весь наш путь все 12,5 суток мы проделали в относительном комфорте. Это был конец ноября. В Калининграде было прохладно, сыро и ветрено. До самого Ламанша мы шли в густом тумане, в такую погоду выходить на палубу желания не было, все рано, кроме тумана там ничего не увидишь. Целыми днями мы проводили в каюте, только выходили на прием пищи. Рейс был коммерческий, а не туристический, поэтому особых развлечений на теплоходе не было. Работала библиотека, можно было поиграть в бильярд. Правда еще работал спортивный зал. Хуан несколько раз ходил туда, а мне туда совсем не хотелось.
Через несколько дней небо очистилось и появилось солнце. По мере того, как мы двигались  ближе к югу, становилось все теплее. На десятый день путешествия уже можно было загорать в шезлонге на верхней палубе. Это было так непривычно, ведь шел уже декабрь месяц.
Чем меньше оставалось времени до конца нашего путешествия, тем все серьезнее и мрачнее становился Хуан. Явно он хотел мне что-то сказать, но, видимо, никак не решался. Наконец, в последний день он созрел для серьезного разговора.
- Надин, мне нужно с тобой серьезно поговорить, - начал он.
Меня это сразу насторожило. Вид у него был, действительно , серьезный. Явно разговор не предвещал ничего хорошего.
-  Да, Хуан, я тебя слушаю.
-  Прости, я раньше не мог тебе об этом сказать.  Я до самого конца не был уверен, что нам с тобой удастся пожениться.  Дело в том, что у меня есть, как у вас говорят в России, «гражданская жена». До отъезда в Союз мы с ней жили вместе два года. Сейчас она живет в доме моих родителей. Но наш с ней брак был официально не оформлен. Ты теперь являешься моей законной женой. Но я сейчас не могу тебя привести в наш дом. Мне нужно будет уладить вопрос с ней. Тебе придется некоторое время пожить отдельно..
Он еще что-то говорил, но я уже его не слышала. В голове колоколом звучали его слова: « … есть … жена…  жили вместе два года…»
Господи, пресвятая дева Мария! Как же я вляпалась. Я покинула родину из-за этого человека, который так подло обманул меня. Что теперь со мной будет? В чужой стране без знания языка что я буду делать? Ни одного дня с ним я больше жить не буду! Слава Богу, хоть не успела я от него забеременеть. Я хочу домой! Как я могу это сделать?  Денег на обратную дорогу у меня нет, я принципиально не возьму их у Хуана. Да и все документы мои сейчас у него.  И по законам его страны я уехать не могу без его согласия, ведь наш брак оформлен официально.
Он все говорил, говорил, но я не слышала ни одного его слова. Я сидела окаменевшая, погруженная в  свои горестные мысли. Очнулась я только тогда, когда он тронул меня за плечо.
- Надин, Наденька, Надюша, да не волнуйся ты так. Я ведь только тебя одну люблю. Я скоро все улажу и мы будем жить с тобой вместе счастливо и весело.
- Весело… Какое уж тут веселье?!  Хуан, ты сейчас поставил крест на наших отношениях, на нашем браке. Скажи, как мне побыстрее вернуться домой?
Он покачал головой.
- Нет, Надин, я тебя люблю и тебя я не отпущу.
- Хуан, пойми, после всего, что ты мне рассказал, я с тобой  больше ЖИТЬ  НЕ БУ-ДУ!
- А куда ты денешься? Без развода ты уехать не сможешь. А развода я тебе не дам. Перебесишься и вернешься, как миленькая.
После его этих слов я замкнулась и не произнесла больше ни слова. Я уже плохо помню, как мы приплыли в Гавану, как выходили в порту, как куда-то ехали. Мне все было абсолютно все равно. В голове стучала только одна мысль: как выбраться отсюда, как вернуться домой?
Мы приехали к большому красивому дому на окраине Гаваны. Хуан повел меня не наверх, а куда-то в подвал. Там была небольшая комнатушка с небольшим окошком вверху, где стоял старенький диван, небольшой столик и стул. В углу стояло ведро.
- Вот располагайся. Здесь тебе придется пожить несколько дней. Чтобы ты не сбежала и не наделала глупостей, я тебя, на всякий случай, закрою. Кушать буду приносить, а естественные надобности можешь справлять в это ведро. И он ушел, закрыв на ключ дверь.
Так я оказалась в неволе на Острове Свободы. Парадокс!  Можете представить мое состояние. Несколько часов я прорыдала, как белуга, потом, свернувшись на диване уснула и проспала почти 12 часов. Я даже не слышала, как приходил Хуан и приносил еду. Я лежала, отвернувшись к стене пока сон окончательно покинул меня.  Не зря бабка моя говорила, что горе или беду нужно заспать. Проснулась я со свежими мыслями.  Твердо решила для себя, что убегу отсюда при первой же возможности.  Мало-мальски я язык английский знаю. Спасибо наше дорогой Марии Никитичне, она нас хорошо учила. Да еще я учила язык и в институте. Во всяком случае, этого будет достаточно, чтобы расспросить, как доехать до советского посольства в Гаване. Не может быть, чтобы в этой стране,  практически бывшей колонии Соединенных Штатов, не понимали английский язык.
Чтобы у меня появилась возможность освободиться от этого плена, я решила изменить тактику. Я сделала вид, что смерилась, что хочу остаться  с ним, стала с ним ласковой,  начала расспрашивать как идут дела дома.  Это несколько успокоило его. Он даже начал выводить меня гулять по ночам. Мы даже купались в море. И это в  декабре то месяце! А чему тут удивляться.  Температура воды у берегов Кубы никогда не опускается ниже +22 градусов. У нас даже в самое жаркое лето такой воды не бывает.
И мой расчет оправдался. Однажды ночью, когда он уходил от меня, забыл закрыть дверь на ключ. Я тут же воспользовалась этим и через полчаса после его ухода я была уже на свободе.  Хороша свобода без денег и документов!  У меня было одно желание – поскорее уйти  подальше отсюда, из этого дома, от Хуана. Я не просто ушла, я бежала, бежала куда глаза глядят, лишь бы подальше от дома, где я оказалась настоящей пленницей. Я вышла на берег моря.  Было тихо, только прибой слегка шуршал камушками у берега. На черном южном небе висела огромная луна, оставляя лунную дорожку на поверхности моря. Тихо и тепло, настоящая идиллия, но мне сейчас было не до этого. Уйти то мне удалось, но куда? Ушла  в никуда, ушла в пустоту. Куда мне теперь идти, что делать дальше? Как вернуться в Союз? Можно попробовать официально через посольство. Но кто мне там поверит? Кто я теперь? По новым документам, выданным нам в посольстве Кубы, я уже числюсь как Надин Мартинес, жена Хуана Мартинеса. Слава Богу там не отобрали, и мне удалось сохранить мой советский паспорт. Это была хоть какая-то, пусть даже слабая, надежда, что я смогу вернуться домой. Можно еще попробовать дождаться советского теплохода и попробовать уговорить капитана тайно вывести меня отсюда. Но рискнет ли он нарушать закон?  И за что? Что я смогу ему за это дать?  Денег у меня нет, и не такая я уж красавица, чтобы можно было бы из-за меня так рисковать.
Но это все в будущем, а пока нужно было решать куда идти, где ночевать, что завтра есть. Все деньги и документы  остались у Хуана. Он наверняка станет меня искать, обратится в полицию, завтра моими фотографиями запестрит весь город.  И меня сможет вычислить каждая собака. А вот только станет ли он обращаться в полицию? Вряд ли  ему захочется, чтобы стало известно, что он держал меня взаперти, как пленницу. Значит,  он будет искать меня своими силами, а это уже не так страшно.  Возможности у него ограничены.  Отсюда следует вывод, что нужно уйти отсюда как можно дальше и как можно быстрее.  Просто нужно идти к порту. Там будет какой-то шанс встретить советское судно.  Может там мне удастся найти работу, где не требуется документы…
И я побрела вдоль берега в сторону, где светились огни вечно не спящего порта. Рядом с портом стояла таверна. Хозяином ее был толстый метис лет шестидесяти Пабло Гомес. Он хорошо говорил по-английски.  Кое-как мне удалось ему объяснить,  в каком положении я оказалась.  Он отнесся ко мне с сочувствием и предложил поработать у него судомойкой  за небольшую