Аве, адская дрянь, шемхамфораш!

Утро Дэна на киевском вокзале выдалось пасмурным, моросил дождь. Помимо нервного предвкушения, что же с ним будет дальше, Дэн не успел с утра как следует испражниться, умыться и перебить омерзительный привкус во рту от вчерашнего пива с попутчиками Валерой и пухлощёким хитрецом-картёжником цыганской наружности, всю дорогу развлекавшего публику фокусами и гаданиями. Дэну нагадал интересную и долгую жизнь с красавицей женой и приёмным ребёнком. Зашибись перспективка! Ещё эта чёртова папка вирусолога под курткой за поясом постоянно напоминала о себе, а незнание её содержимого совсем выводило из себя и немного пугало, как будто бомба с часовым механизмом за поясом отсчитывает минуты до нуля. Не успел привести себя в порядок, потому что проспал почти всю дорогу и проснулся, когда поезд уже въехал в санитарную зону. Он, конечно, слышал, как проводница будила всех и кричала пренебрежительным, несексуальным, дежурным полубасом: «Пассажиры, подъезжаем, Киев», но мысленно поблагодарил её мать за то, что взрастила такую «розу», послал эту «розу» к другой нехорошей матери и опять провалился в глубокий сон. В том сне рыжий клоун показывал ему всякий бред с летающими шинами, красными деревьями и перевёрнутыми крестами, сопровождая всё своими нелепыми танцами и пугающим смехом.
Та недосягаемая и величественная столица с  манерными, стройными модницами, многообещающими зарплатами, высоким уровнем культуры, ухоженными улицами, площадями и проспектами, с неоновыми вывесками, дорогими ресторанами, шикарными новостройками, театрами, зоопарками, дельфинариями и аквапарками, которую Дэн представлял себе раньше, так и осталась красивым мифом из приятных юношеских грёз. Вместо этого его встретил обычный серый город, как говорится, каменные джунгли, и в первую очередь недружелюбный, хмурый вокзал Киева с чуждой Дэну холодной энергетикой безразличия. А толкнувший его в спешке плечом мужик с чемоданом ещё добавил негатива, когда недовольно и дерзко рявкнул:
— Шо повылазило?
Мужик устремился в здание вокзала через дверь, над которой висела табличка со стрелкой и надписью «Вихід у місто». Дэн ещё не совсем проснулся и никак не мог собраться, чтобы сориентироваться в этой вокзальной толкотне. Да ещё и в туалет как назло приспичило, что было уже невмоготу и думал только об одном, как бы успеть найти то заветное место и не обмочиться прямо на перроне. Вот будет умора, если его первый визит в столицу запомнится тем, что он обмочит штаны, едва спустившись с поезда на перрон. Поведение мужика всколыхнуло волну гнева. Дэн на секунду подумал, что надо догнать его и расплющить переносицу по всей роже. Вместо этого он мысленно поблагодарил этого чудилу за то, что тот таким незамысловатым хамским способом подсказал Дэну куда идти, и, ухмыльнувшись мужику вслед, быстро потопал за ним в поисках сортира.
Искать пришлось недолго. Люди подсказали. Пока ходил, спрашивал, вспомнил, как иногда говаривал несостоявшийся поэт Жека: «Язык и бабу заведёт и на край света приведёт».
Но тут случился неприятный казус. Как только Дэн взялся за ручку сортирной двери, сзади кто-то деликатно похлопал его по плечу и спросил из-за спины:
— Вы Денис?
Дэн медленно, но с опаской обернулся. Он увидел подтянутого мужчину-брюнета в сером костюмчике от первых кутюр, при галстуке и даже с серьгой в левом ухе. Такой себе зализанный, худощавый хлыщ с претензией на сексапильного полугламурного мачо из самых сливочных обществ. Он даже во время разговора красиво и чётко открывает ротик в стараниях следить за собственной дикцией, для прекрасности речи очень театрально шевелит увлажнёнными губками. Не удивительно будет, если он специально посещает ораторские или актёрские курсы, где ему подсказывают, какую именно трубочку нужно скрутить губками при произношении букв «у», «ю» и как эротичнее шипеть шипящими. А изучив его причёску и блестящий зализ назад, однозначно можно сказать, что в его ванной стоит шампунь с эффектом ламинирования, а сам хлыщ не понаслышке знаком с такими стильными штуками, как длительный зеркальный блеск, ослепительное сияние и долгоиграющие переливы волос. Но всё-таки хлыщ прокололся. Не такой уж он безупречный, как показался на первый взгляд. На его пиджаке в некоторых местах заметно поблёскивали на свету пятна, и от этого пиджак в этих местах терял изначальную фактуру ткани. Это означало, что, либо хлыщ холостяк, гладит пиджак сам и не умеет этого делать, либо его жена не умеет гладить пиджаки, либо у него нет денег на химчистку. Такие залысины на пиджаке остаются, если не накрывать пиджак влажной марлей, прежде чем наглаживать. Какого чёрта Дэн обратил на это внимание и почему это так неожиданно всплыло в памяти? Дэн так и не понял. Но он это точно знал.
Именно такие персонажи всегда и раздражали Дэна, как собственно и само слащавое и бабское слово мужчина, по мнению Дениса. Все эти фасонные ужимки и понты Дэн не считал мужскими и ему казалось, что если такому писюну врезать разок-другой по морде, тот просто расплачется. Такие типы вызывали у него стойкое отвращение и отрицание всего, что от них исходит. Поэтому единственное, что вырвалось у Дэна, это была быдлятина:
— О, бля! Вылез.
Мужчина сделал вид, что его это не зацепило, в деловитой защитной стойке сложил руки в замок в районе паха и повторил вопрос:
— Вы Денис?
— Ну, я. — Ответил Дэн в той же хамской манере. — А ты шо за чили пеперс?
— Мне поручено встретить вас на вокзале и передать дальнейшие инструкции.
Дэн просканировал мужчину с головы до ног и насмешкой спросил:
— Передаст? Оно и видно. Ты, кстати, похож на инструктора. На инструктора по понтам или по мужским попкам. — Дэн язвительно ухмыльнулся.
Мужчина манерно клацнул языком, мол, достал быдло, приоткрыл одну сторону пиджака, засветил пистолет в кобуре под мышкой и сказал:
— Мне сказали, что вы будете посговорчивее. Давайте найдём тихое место в местном кафе, я угощу вас кофе и мы поговорим?
— Слышь, парень! Хотя если честно язык не поворачивается так тебя называть, но всё же. Ты бы не пугал меня пукалкой, я итак в туалет хочу. А разговаривать мы будем на вокзале, где много людей, где свидетели. Знаю я эти ваши приколы — наняли меня киллером, я сделал дело, теперь ты отведёшь меня в уголочек, прихлопнешь и концы в воду.
Хлыщ элегантно и сдержанно засмеялся, сверкнув своими отбеленными рекламными зубами, а потом резко стал серьёзным и спросил:
— Ты фильмов пересмотрел. Я сказал, пойдём, поговорим. И это не просьба. Моё время дорого стоит.
Дэн вздохнул, огляделся по сторонам и выругался с лёгким оскалом:
— Твою мать, мужчинка! Лучше бы ты вообще ничего не говорил, так раздражаешь! Ладно. Пойдём в кафе на вокзале. Только я в туалет зайду по-быстрому, а то уже не могу.
Хлыщ взял Дэна под руку, потянул на себя и спросил:
— Ты не понял? Время дорого. Потерпишь.
Дэн стиснул зубы от злости, но поддался и пошёл рядом с новым знакомым в кафе, потому что отлично помнил, что эти типы не шутят и угрожают его родным.
Пока шли, Дэн не сдержался и решил, раз не сможет врезать этому слащавому по харе, так хоть нервишки ему изрядно потреплет. И Дэн начал говорить спокойно, но презрительно, с сарказмом, провоцируя на конфликт:
— А знаешь, мужик, бесят меня такие холёные хлыщи как ты. Вот, сука, прям ненавижу, аж трясёт. Мне вот кажется, шо ты сраный подражатель этих приблатнённых клоунов из отечественных или забугорных криминальных фильмов. Ну, знаешь, режиссёры, сценаристы всегда рисуют нам крутых авторитетов и бандюков в костюмчиках, шоб пробы негде ставить было с такими харями, знаешь, царско-вальяжными. И вот они, знач, это соберутся вместе, братва в кожанках или в костюмчиках, типа твоего, их охраняют, а они каждый со стаканом вискаря топчутся по раскошной вилле или на диваны усядутся, пуза свои свиные свесят и строят из себя охрененных воротил, типа это, ведут деловой базар, а круче их ваще никого в мире нету, и всем их обязательно боятся. Смотреть не могу на рыла этих актёров. Я однажды, знаешь, так взбесился, когда мои родаки смотрели какой-то тупой фильм, шо даже телек с балкона выкинул. Во как. Прикинь? — Наконец закончил Дэн, пристально с вызовом вглядываясь в глаза хлыщу, рассчитывая на какую-то реакцию с его стороны. Но хлыщ раскусил Дэнову психологическую тактику нападения и только безразлично глянул на Дэна, покачал головой и сказал:
— У тебя ничего не получится. Нам нечего делить. Тебе нечем меня зацепить, потому что ты мне вообще по боку.
— Ясно. — Кивнул Дэн. — Ты даже говоришь, подражая. Показушник.
Хлыщ усмехнулся, не обращая внимания на Дэна, указал пальцем на вход в кафе и сказал:
— Нам сюда.
Хлыщ купил два кофе, взял чашечку и пошёл сесть за круглый столик. Дэн, не оценив хлыщёвого жеста с кофе, потому как и без того очень хотел отлить, оставил чашку на стойке кафе, посмотрел на круглощёкую продавщицу и пошёл к хлыщу. Пока хлыщ не отпил горячий глоток, между ними повисела пауза. А потом, как будто до хлыща дошло или что-то из сказанного Дэном всё же зацепило его, он сказал:
— А я бы с большим удовольствием выстрелил тебе в лицо. Ненавижу быдло. Твоё счастье, что я подневольный и выполняю приказы, а мне велено тебя не трогать.
Дэн довольно выдохнул, улыбнулся и ответил на это:
— Значит, ты ничего не можешь мне сделать? — Обрадовался Дэн. — Ну, вот и ладушки. Вот и познакомились ближе. Только имя своё не говори, мне похеру как там тебя зовут. Скорее всего, имя у тебя тоже слащавое, какой-нибудь Филипп или Валентин. А вообще, знаешь, я так рад, шо мы поняли друг друга. — Дэн продолжал поддевать хлыща. — Теперь мы оба знаем, какая у нас с тобой странная католическая ненависть друг к другу.
— О’кей. Постебались, а теперь поговорим о деле. — Сказал хлыщ.
— О’кей! Обей! От говно! — Закривлялся Дэн, закатил глаза от неприязни и скорчился, словно ему тем самым и завоняло. — Вот ты бесишь меня, хлыщ! Ладно, давай лепи своё «по делу», лишь бы уже побыстрее избавиться от твоей сладкой рожи с влажными губками.
— Во-первых, дай мне папку. — Приказал хлыщ.
Дэн расстегнул куртку и выложил на столик папку вирусолога.
— Короче, дело ты сделал почти хорошо. — Продолжил хлыщ. — Следов не оставил, гильзы даже подобрал, всё было под эстакадой даже со спутника не увидеть. То, что тело вирусолога сжечь не сможешь, мы так и знали, что у тебя кишка тонка, но ты, дебил, разве не слышал о такой штуке как видеорегистратор?
Дэн наморщился, что-то вспоминая или, делая вид, что вспоминает, а потом сказал:
— Да их мерс так влупился, шо ни один регистратор не уцелел бы.
— Ты уверен?
— Нет. – Отрезал Дэн. – Я не спец по этим делам и не просил об этом. Вы меня заставили. Если меня примут, я тебя первым сдам, потому шо видел только тебя и смогу вспомнить только твою харю с серьгой в ухе, чтобы фоторобот составить. Понял, хлыщ?
— Ладно, не суетись. Зачёт тебе. Повезло, что в следственной группе наши люди, и они получили правильные инструкции. Так что тебе ничего не грозит. Пока не грозит, — добавил хлыщ.
— Зашибись, значит. — Саркастично усмехнулся Дэн. — И шо дальше?
Тут в кафе вошли враскачку двое энергичных молодых парней в толстовках, хулиганской наружности, симпатичная