Ночь, дымы немой луны, штучное серебро морозных узоров на стекле сонных окон. Выпить водки, пройтись по снегу – хрум-хрум – до ближайшей ледяной горки, скатиться с неё, но обязательно упасть в конце дорожки – там припорошен асфальт, а льда нету; удариться затылком, потерять память, оказаться в июле, за распахнутыми рамами, в сверчковой ночи, на скрипучей кровати, ждать…
Привет. Узнаёшь? Можно зайти? Да сколько – четыре года. Нормально. Нет, развёлся. А ты?
Помню тебя, кошка… Повалить, измять, целовать всю… играя, под крики, не уберечься от коготков, не желать по-другому; глубоко, больно, сладко, кровь. И поплывут картинки по свежим канавкам, вскрывающим шрамы прошлого…
— Не шути так, – всё расскажу мужу… ну же, спи, гость!
Чёрный проём, белый силуэт: графика ночи; влажно, скользко, долготный язык, щекотный рот.
Утро, кухня. Солнечные лучики… запах кофе. И её запах… тот запах.
— Как обычно, без сахара? Мне на работу, оставайся, вот ключ; да, он приезжает через три дня, я же говорила. Что? я потом скажу. Ты… ты сумасшедший! Не приближайся ко мне! Я закричу! Отстань, убери руки. Порвёшь халат! Подожди, я сама… да не трясусь – это ты трясёшься, как припадочный! Маньяк! я тебе не гимнастка, милый. Ну и поза у меня… что ты делаешь… всё, я опоздала! Ну, хорошо… Теперь – не знаю. Ты стал другим? Разве? Я не могу, я подумаю. А где ты был четыре года? Муж? нету мужа, догадливый.
Верх – низ, вверх – вниз. Бабочка, расправляющая крылья… куда же ты? Обнажённая, с фосфоресцирующими глазами, она взлетает. Оттуда, от облаков, доносятся жгущие откровенностью слова: «я всегда тебя любила».
Сплю и слышу это… Ночь бесконечна. Бабочка на игле, в рамке; кошка на кухне… Имеющее место быть одиночество, всё и все на своих местах.
Холодно. Морозное серебро окон жизни.
Выпить водки; одеться… Снег, горка.
---------------------------
