Он не был истцом, а только его агентом. Ну, как сказать агент? Человек, который для тебя что-то делает. Дать взятку – к агенту, написать письмо – к нему же. Вот и исковое заявление, грамотно составленное – его рук дело. В общем, чего не коснись – идёт к своему агенту. Был он юристом? Нет. Но разбирался в вопросах юриспруденции неплохо. Помогало ему ещё то, что по профессии он был ветеринаром. "Как так? – спросите вы. – Причём здесь ветеринария?" А при том, дорогой читатель, у ветеринаров есть своя смётка: как животное себя чувствует после еды? Как себя чувствует, когда, к примеру, голодный? Это всё помогает и с людьми. Вот, к примеру, судья голодный – несколько голодных позывов, и становится понятным его решение не в пользу обвиняемого: потому что он виноват... и всё. Так ли это происходит? Так – зачастую так, не будем разбираться в вопросах компромиссов, это нам сейчас ни к чему.
Закрыт буфет. На закрытом заседании обсуждается его дело. И кто выигрывает? Конечно истец, а закрытый буфет ему помогает. А кто закрыл буфет? Забежавшая крыса (случайно, конечно). Буфет срочно закрывают "на сан обработку": ловят крысу. Поймана.
- Нет-нет, не убивайте, – просит гражданин, – отдайте мне, я вынесу отсюда; пожалуйста, отдайте мне, – слёзно просит.
- Ну, бери, – говорит старая буфетчица, – я бы убила.
- Я бы и сам убил, – с умилением говорит господин, – только вынесу отсюда, там уже моё заседание началось, а вам бы неплохо здесь прибрать, а то я из-за этой мерзавки здесь всё раскидал.
- Зато нашёл, – одобрительно сказала розовощёкая буфетчица, благодаря своего спасителя ослепительной улыбкой и передавая право пользоваться пойманной разбойницей, – только вы её того, – она показала на себе "ножичком по горлу".
- Того-того, – одаряя взаимными улыбками восхитительную даму (это можно было прочесть в его глазах), – обязательно "того-того", милая...
Он бы и ручку поцеловал, так благодарил за спасённую "Принцессу" – так звали крысу, она жила в его доме на правах питомицы. Унося из дома, он сказал ей:
- Сегодня будет жарко, милая, но потерпи, я тебя в обиду не дам, сам изловлю и доставлю домой: веришь мне? – он поцеловал её в лоб. – Ну-ну, не переживай, вместе вернёмся, покушаем, – это крысу утешало, как и всех людей, впрочем.
Беспокоился ли за неё? Беспокоился, но больше за то, что его выдворят из буфета, а крысу убьют ("сан. обработают", так сказать). По решительному виду буфетчицы он понял, что этого не избежать, поэтому заранее заказал себе самое дорогое блюдо, явно залежавшееся на прилавке из-за дороговизны, и того и сего – дорогого. Оттого ли, что он это предусмотрел или мужчина он был импозантный, но заголосившая поначалу от вида бежавшей под стол крысы буфетчица, сразу приняла его за спасителя и помощь в поимки восприняла с благодарностью. Но напоследок всё же попросила:
- Вы это того, не рассказывайте никому, а то понаедут тут... – она махнула рукой.
- Ну, что вы, что вы! Сам понимаю, у меня и дело такое было... не дай бог, – говорил он писклявым голосом, считая такой тембр более "подчинённым" и располагающим к себе, – никому, никому...
И чуть не выдал себя, погладив крысу, потом опомнился и сделал выкручивающее движение.
- Нет-нет, только прошу, не здесь, – буфетчица прикрыла рот салфеткой, которую держала в руке, – не здесь.
- Прошу извинить, не терпится, ухожу.
- Всего доброго. И спасибо! – это она уже кричала вслед уходящему клиенту.
Агент ушёл не на улицу, а в зал, ему не всё хотелось пускать на самотёк, но в зал уже не пускали, и он спустился на улицу. Сел в машину, пустил крысу побегать и уехал: "Хватит стресса, – сказал, – домой, моя Принцесса".
Дело удалось на славу, выиграно второе дело с его участием, а с третьим делом вышла заминка: судья уже съела бутерброд и запила колой, значит, будет судить. Время было неподходящее для срабатывания плана "А", значит, будем запускать "Б". И это, увы, было проигрышно для истца, но он-то был за ответчика! Правильно подобрал документы – раз! Накормил до отвала клиента – два (призвал наполнить желудок по полной, так сказать)! Чтобы довольство светилось в глазах, а не тревога и испуг – это замечают судьи: "Значит, – думают они, – не чувствует себя виновным". Может и не так думают, но всё замечают, каждый штрих. А дело пустяшное – штраф. А как доказать намеренно или не намеренно сбил пешехода? Того, к счастью, удалось выходить – жив остался. Всю вину не брал на себя, но и пешеходу не оставил ничего, кроме сознаться, что не посмотрел по сторонам и не убедился в безопасности на дороге. На этот раз агент был свидетелем и говорил ладно, не красноречиво, но раздражающе просто для истца, который голосил и издевался над связками, своими, конечно.
Так, мол, и так: "Я ехал, а этот пешеход вдруг как выскочит, ну, я затормозил, так он попёр дальше: а кто его видел? Ну и вылетел, конечно, на гражданина, за рулём он. Он, я его запомнил. Видеть он не мог из-за моей машины. Доли секунды, ваша честь, и решили судьбу этого гражданина, но слава богу, жив. У меня всё, ваша честь, и не важно, что не помнит меня истец, я там был".
Истец долго ухмылялся, закатывал глаза, строил рожи – неврологическое отклонение налицо, но удара по голове не было, значит, болел и ранее. Оставалось выяснить, где и когда лежал и кто поставил диагноз, а с этим – к эксперту. Могло ли это повлиять на поведение на дороге? Оказалось – могло. Но, увы, ответчику пришлось оплатить штраф и судебные издержки, но это ничего по сравнению с возможным уголовным преследованием.
На том месте, где произошла авария, агент (так он себя называл) и вручил визитку несчастному водителю, который уже "похоронить" себя успел.
- До большого штрафа не доведу, – пообещал агент, – но часть заплатить придётся, да и судебные издержки, – дальше он сказал, – благодарить не надо, дело ещё не закончено.
Адвоката взяли самого немудрящего, с линией защиты согласился и ладно, а толку с него не было совсем, хотя хорохорился и суд считал "своим", успешным.
Получал ли выгоду агент? Получал и немалую: во-первых, им не интересовались никогда (был "за кадром"– это нужно впоследствии), во-вторых, денежное вознаграждение и немалое в случае выигрыша (а он не проигрывал) и третье – самое, пожалуй, главное – никогда не испытывал восторга, даже при успешном закрытии дела.
В жизни он был адекватным, так и говорили: "Адекват", – логичен, правдив сколько нужно, рационален и всегда предсказуем, таким его мать родила, а он стал бороться...