поехали. - ныла девушка, ерзая из-за Люси, пытавшейся обнять ее.
- Сойдет. - ответил Иван, глядя на Алексея как на незнакомца, отмечая, что и Леха вымахал в целую шпалу. - Давай, приезжай ко мне завтра. Я дома весь день. Но лучше с обеда.
- Лады. - Леха впихнул голову в шлем, щелкнул пластиковым забралом. Превратившись в космонавта, протянул руку Ивану. Повернул ключ зажигания, дрыкнул заводилкой.
***
- Фу, надымил. - Маша помахивала ручкой перед скривившимся личиком, будто провожала подруг не только недовольным взглядом, но и небрежным жестом.
- Может выпьем за знакомство или тебе домой пора? - спросил Иван, снова закуривая, спохватившись протянул пачку девушке.
- Вообще-то не пора. Давай выпьем. - уверенно заявила та.
- У меня есть. - отстранилась она от сигарет, выставив ладошку, коротко помотав головой из стороны в сторону. Ее грудь колыхнулась.
- Классная! - снова подумал Иван, не зная точно о ком или о чем, о девушке или о ее груди...
- А если дождь, ножки не боишься замочить? - выдохнул он длинную струю дыма в сторону и вверх. Он дул так усердно, словно хотел додуть до неба.
- А я и босиком могу! - озорничала девушка, обжигая его душу карими немного восточными глазами.
- Прям ни девчонка, а Сорви-голова какой-то! - удивился Иван, искоса изучая симпатичную визави.
- А если совсем холодно станет?
- Свитер дашь! Кстати, давай щас! А то не дай бог переохладюсь. Переохлажусь. Не охота заболеть посреди лета! - быстро проговорила она и поперхнулась смешинкой.
- А говоришь жарко тебе. - улыбнулся Иван.
- А я на всякий случай! - куражилась новая знакомая.
- Тоже правильно. - согласился Ванька, подавая, угловато двигавшейся девушке теплую вещь. - Хотя... думаю, дождя не будет. Видишь как ветер тучи гонит? Таки разгонит, думаю.
- Мне пофиг. Сумочку подержи, пожалуйста, я свитер надену.
Центр опустел. Лишь ветер гонял разбуженную им пыль и полусонный мусор. Вдалеке на западе беззвучно сверкали молнии. И хотя гром еще не долетал, но запах дождя уже чувствовался.
Центральная улица проходившая через весь городок просматривалась в сторону запада до самого конца, не так уж и далеко - километр или полтора. Там, где обрывалась линия фонарей царила тьма изредка разрываемая молниями.
Пока Маша одевалась, Иван заглянул во тьму. Ему вдруг показалось, что больше нет никакого остального мира, что их город это единственный островок жизни парящий в черной космической пустыне.
***
- Пойдем за ДК сходим. Там ребята на лавочках. Друзья мои. Короче, приглашаю тебя типа на вечеринку в честь моего приезда. Ты как, не боишься с незнакомыми пацанами бухать?
- Я?! Да я никого не боюсь! Ты знаешь кто я?! Я Галин Игоревны сестра рОдная!
- А кто это Галин Игоревна?
- Учительница в начальных классах. Она щас Григорьева, а была Карпова.
- А... Это Галька что ли Карпова? А у вас старшая сестра Оля есть?
- Есть, но она уехала. - ответила Маша осматривая себя, поправляя свитер. - Какой большой.
- Жаль. Мы дружили одно время. И Гальку... Галин Игоревну я хорошо знаю. Ну, че, пошли что ли? - уточнил Иван, после того как Маша повесила через плечо черную сумочку и подняла на него глаза.
- Ага. Она замуж вышла и уехала с мужем.
- Ну, что ж... счастья ей. - усмехнулся он, надо сказать, не очень-то и равнодушно. Поглядывая на Машу, он как бы между прочим сказал. - Странно, что вы рОдные, но совсем не похожие. Оля высокая. Галя, сколько ее знал, всегда была толстухой, а ты вот миниатюрная прям.
- Потому что от разных отцов мы...
- А... не знал... извини. А отцы где?
- А Бог их знает.
- Понимаю. Меня тоже отчим вырастил... Ну-у, не будем о грустном...
- Не будем... А я тебя помню!
- А я тебя нет... к сожалению...
- Не удивительно. Я мелкая была... Ты приходил к нам. - взгляд девушки стал хитрый-хитрый...
***
- Слышь друган, одолжи девчулю! Всё равно же не твоя девушка! Молодой, снимешь еще...
Бяфон. Этот Бяфон за год до армии Ивана увел у него девчонку. Бяфон старше на пару лет. Тоже звезда местная. Когда-то был. Каким его помнил Иван. Видать пил много. Одет прилично, однако заметно, что алкаш. Обрюзг.
"Казел!"
Дружки Бяфона расположившись метрах в двадцати прямо посреди дороги шедшей позади ДК, разливали водку под фонарем.
- Бяфон, ты скоро?! - крикнул один.
- Тебе помочь?! - крикнул другой.
Пьяные ухари гоготали.
- Хватать Машку и валить! - пронеслась мысль. - Да разве убежишь с ней! - и тут отчаяние завопило в нем. - Ну на, Бяфон, забирай и эту девушку, ты же наш идол, кумир, все старшеклассники заглядывали тебе в рот! Последнюю драгоценность готовы были отдать, стоило тебе попросить! Да ты и не просил. Просто брал и никто не возражал...
После случившегося с ним несчастья в его первой любви, друг сочувственно сказал:
- Я попросил Бяфона, чтобы он не бил тебя, если ты будешь кидаться на него из-за Ольги.
Зачем он это сказал? Иван и не собирался. Ему и в голову не приходило кидаться. Причем здесь Бяфон, если это ее выбор. Это она предала его... Вот и всё... И он просто плакал... Хотя и не просто, а от боли. Больно было невыносимо...
С другой стороны, а почему собственно он должен делиться добычей с кем-то, пусть и со старым приятелем? Ему трудно было называть этого человека другом, но его друзья считали Бяфона таковым для себя, где-то как-то пытался и он.
Наверняка, колебания Ивана отображались на его лице. Он понимал, что выглядит испуганным. Проклятое лицо! До сих пор как детское. Все переживания, словно капли дождя на асфальте. Необходимо что-то с ним сделать.
Какое оно у него было в армии, когда он "гонял" подчиненных? Не только салаг, но и дедов, покушался даже на анархию дембелей. Через полгода службы Ванька попал в сержанты за смышленость.
Страх? Нет, это не страх. Как ни странно это совесть, требующая поступить согласно каким-то своим правилам. Действительно, девушка ведь не его. Короче, старшим врать не хорошо.
Да и что тут такого - уступить мало знакомую девицу своему старшему товарищу? Не злодей же тот. Приехал на мотоцикле. Еще и домой ее отвезет. Можно и уступить. Когда-нибудь и сам окажешься в подобной ситуации. С возрастом в захолустье всё тяжелее снять телку.
Но был тут и страх. Но страх чего? Смерти? Никто не собирался его убивать. Боли? Но в драке боль не чувствуется. Тогда чего он боится? Позора быть побежденным? Отличная логика, чтобы не проиграть, всего-то и надо - избежать игры...
- Это моя девушка. - не слишком уверенно возразил Иван, задвигая пьяную Машу себе за спину.
А Маша как бы отсутствовала. Опустив голову что-то бубнила. Ее руки висели вдоль тела, вернее, болтались длинные ей рукава его зеленого свитера. Она походила на птенчика, выпавшего из гнезда.
- Ни п***и... - бывший десантник и приблизился еще на шажок. Его поведение напоминало крадущегося хищника. Конечно, не настолько грациозное по сравнению со зверем, всё-таки Бяфон человек, к тому же пьян. Тем хуже.
Его выпученные глаза блестели, отражая свет фонарей и напоминали совиные. С кругами отеков, редко и медленно моргающие и пустые до жути. Сквозь них, как будто смотрело само зло.
В осенней куртке с капюшоном он представлялся здоровяком по сравнению с Иваном. Он и был здоровяк. Полы расстегнутой куртки как огромные серые крылья пошевеливались, готовясь взмахнуть, чтобы сова взлетела и атаковала добычу. Ваня почувствовал себя бедной мышкой загнанной в безвыходное положения, грозившее смертью. Тьма пришла и сюда. Пропал и этот тщедушный мирок вокруг, остались только сова и мышь.
- Надо было выпить. - лихорадило молодого человека запоздалым раскаянием в несовершенном зле. Что за приход он сегодня поймал, даже не пригубил?
Бяфон напирал всем своим видом, громко сопел и приподнимал плечи, швырял крупный подбородок вправо и перекашивал рот. Его лапищи находясь у раскачанной груди нервно накладывались одна на другую - левая ладонь постукивала по правому кулаку.
- Этот тип отмороженный на всю голову. - думал Иван, глядя на Бяфона.
Но тот, лишь пугал, по-видимому, вполне уверенный, что ему уступят и без мордобоя. Еще немного нажать, как вероятно считал он, и этот чувак струсит, и как ссыкливое животное подожмет хвост и бросится прочь...
Бяфон как раз пришел с армии, когда Иван "дружил" с Ольгой Карповой.
***
Дружил, надо сказать, по детски. Разумеется, целовались. И даже много. Но дальше, то ли Иван не знал что делать, то ли настолько боготворил красавицу Олю, за которой пол школы бегало, что не считал нужным продвигаться. Он не трогал ее нигде, кроме груди. Мысль залезть ей в трусики не возникала.
А Ольга хотела большего. Одна из ее подруг, уже после, поделилась с ним, мол, пьяная Ольга призналась ей, что хочет попробовать по-настоящему с настоящим мужчиной.
И вот он объявился с шикарным волнистым чубом песочного цвета, широкоплечий, голубоглазый красавец. Деса-а-нтник. И трахнул Ольгу на какой-то зачуханской блат-хате. При своих дружках. И при Ольгиных подругах. Прямо на вечеринке, отгородившись ото всех занавеской...
Возможно, Ваня чувствовал неладное. Трубку взяла Ольгина бабушка. Узнав Ивана по голосу, радостно сообщила, что Ольга с девчатами давно ушли. Но ни Ольги, ни ее подруг нигде не было. Этот вечер он провел без нее. Надо сказать, впервые...
Эта же подруга говорила ему, что ей было стыдно за Ольгу и очень жалко его, Ивана, что хороший он парень, а Ольга шалава.
- Выкинь ее из головы. - советовала она по дружески. - Забудь!
И он забыл. Уехал учиться и забыл Ольгу. Там были другие. Затем призыв. И неожиданно его вернули на недельку. И тут объявилась Ольга. Выпили они в компании, на этот раз ровесников, и она потащила его к себе домой.
А у нее дома всё происходило по взрослому...
***
Какая она всё-таки красивая. Соски с пол мизинца. А груди как фарфоровые чаши. Соски и большие пупырчатые пятаки вокруг них настолько темные, что кажутся черным стеклом в полутьме. А кожа светится, словно сияющее полнолуние. Нет это не чаши. Это торты как полусферы с шоколадной глазурью в навершии. Распущенные светлые волосы, которые она носила в основном в хвосте. Глаза оленихи с длиннющими ресницами загнутыми будто лыжные досочки. Плоский живот с кочкой серого мха торчавшей из снега в самом его низу. Длинные белые ноги. И ни капли лишнего жира.
Такой, полностью обнаженной он еще не видел ее. Полностью открытой с раздвинутыми ногами. Влекущей на себя. Не наблюдал такого искаженного страстью лица.
Девичья кровать заходилась от скрипа. Он настораживался, а вместе с ним замирал и бабушкин домишко. Ольга шептала, чтобы не останавливался, что у бабули не по стариковски крепкий сон. И он продолжал со всей своей юношеской пылкостью. Ольге нравилось. Долго качал, потому что алкоголь притупил чувствительность. Ольге и это нравилось...
Оказывается, она хотела от него ребенка. Намеревалась стать матерью одиночкой. Когда-то, во время поцелуев, она сказала ему, как бы шутя, что хотела бы сына похожего на него. Какой же он был болван тогда!
Болван и на этот раз ничего не понял и зачем-то, он сам не сказал бы, кто его этому научил, однако во время извержения взял и вытащил член, и кончил Ольге на живот. Зачем? Почему? Кто-то рассказывал, что так надо?
***
Потом ему рассказали, что Ольга плакала, когда его забрали в армию, а она, мол, не попрощалась с
