ним. А когда его неожиданно вернули, она сама нашла его и, можно сказать, изнасиловала. Правда, он и не сопротивлялся, хотя и был ошарашен.
В армии он частенько вспоминал, как они счастливые бежали по хрустевшему от мороза снегу, сверкавшему в свете фонарей, словно алмазная крошка. Помнил и то, что она сказала напоследок:
- Ваня, я не обещаю ждать тебя. Два года это слишком долго, а я хочу жить сейчас. Понимаешь? - она не смотрела на него, когда говорила эти слова, ее взгляд блуждал по комнате.
А Иван смотрел на нее пристально, не отрываясь, словно запоминая на всю оставшуюся жизнь. Восхищаясь ее красотой и прямолинейностью, он недоумевал - за что эта самая красивая девушка в городе полюбила именно его. Ведь он далеко не писанный красавец и не крутой, такой например как этот гад Бяфон.
Ну да, как-то она сказала ему со своей белозубой большеглазой улыбкой, что ей очень нравится то, что он всегда веселый и всех смешит. Хм... Но разве за это любят?
Потом они курили в маленькую форточку, а в небольшое окошко заглядывала полная Луна, освещая беленые стены с фотографиями родственников Ольги, проходные комнаты без дверей и бабушку храпевшую за стенкой. Домик пах прошедшим временем, деодорантом Ольги и сигаретным амбре.
Пока он служил, она родила от другого. От какого-то заезжего "крутяка". Бывшего зэка.
Тогда он ее понял, но не понимал теперь, она ведь не собиралась замуж - почему вышла? Может, просто, из желания уехать, хоть куда-нибудь, и неважно с кем? С первым встречным...
***
Бяфон двинул ногой в направлении парня, прочертив по земле полушаг. Ивана обдало внутренним жаром и качнуло назад, но он устоял.
Удивление или что это, когда морщины разглаживаются и до отказа раскрываются веки? Секунду такое творилось с Бяфоном. Через мгновение он отвернулся к приятелям.
Вдохновившись их присутствием опять начал:
- Ну, так че, подгонишь? - однако, в его тоне уже присутствовала доля торгашества. - Давай, как старые друзья. Ты мне - я тебе. У нас полно бухла. Пей, сколько влезет.
- Пацан я тогда был, пацан! Жизни не видел! - прокричал Иван в сердце. - Другой я теперь! Без боя не уступлю! Хоть вас и четверо, тебе Бяфон я точно рожу расквашу... И за то еще...
- Это моя девушка! - Ванька выдохнул колебания. Глаза увлажнились. Кулаки сжались.
"Казел!"
И вдруг, Бяфон потух, как будто из розетки выдернули вилку какого-то злого прибора:
- Ну, ладно. Тогда я бухать. Что остается мужчине без женщины. Мадемуазель до свиданья. - заглянул он за Иваново плечо. Но мадемуазель бормоча под нос, разглядывая асфальт или просто не имея сил держать голову, проигнорировала слова незнакомого дяденьки.
- Давай Ванёк. Извини, если чё не так. Увидимся. - несмотря на примирение, лицо Бяфона выражало враждебность. Кажется, он и не скрывал презрения. Елейный тон и криво приделанная улыбочка подтверждали это.
- Давай Сань. Всё нормально.
Стороны пожали руки. На глазах у Ивана Бяфон выключился как мачо. Включил пьяницу или кого-то вроде, кому всё безразлично, кроме очередного стопаря.
Громила вырвал ладонь из руки Ивана, поспешил к гомонившим на всю улицу приятелям, которые судя по всему, уже находились в той стадии, когда мужчинам плевать на женщин.
- Надо было уйти со всеми, пока эти уроды ни приперлись. - пробормотал Иван, разворачиваясь к девушке. Беря ее под руку, прошептал. - Валим отсюда...
***
Часа два или три ночи. Лишь покрапав, Небеса отменили дождь. Ветер сдулся. ПотЕплело. Они сидели на высоком крыльце ее дома. Вернее сидел он, а она лежала у него на коленях, как ребенок.
Крыльцо большое, почти веранда с крышей и перилами. Поспать места достаточно, хоть вдвоем ложись. В дальнем углу пустые банки и коробки с каким-то скарбом.
***
Кое-как они добрели. По пути ее несколько раз вырвало. Он уже хотел попрощаться, но она пьяно заявила, что ей нужно поспать, прежде чем заходить, а то мать, которая всегда спрашивает "Скока щас время?", "засечет", что она пьяная. Поймет по голосу.
Ну, что делать воспитанному кавалеру? Спать на досках в его присутствии не должна ни одна девушка, пускай и не его, а бросить ее одну в такой нелепой ситуации он не имеет права.
Маша поворочалась и как будто заснула, но через пару минут, не открывая глаз, вдруг расстегнула ширинку своих брючишек в мелкую клетку, взяла его руку и положила себе на лобок, причем подсунула его ладонь под свои белые в цветочек трусишки. После чего ее лицо со "спящими" глазками сделалось особенно милым. Может потому, что она улыбалась.
***
Он поглаживал твердые как проволочка волоски, перебирал тянущиеся, словно тесто губки, а она застонав просыпалась и снова погружалась в дремОту.
***
Между ног Маши тепло и влажно, и пахнет женщиной.
***
Завтра он так просто не пройдет мимо ее дома. Надо, как проснется, не забыть договориться о встрече.
И кто сказал, что она не его девушка!
