Еще вчера за окном кое-где лежал снег, и весна еще не стала настоящей хозяйкой, не смотря на то, что уже закончился первый весенний месяц. А сегодня, после ночного первого весеннего ливня, от зимней серости не осталось почти никаких следов.
Наталья вышла во двор, чтобы покормить кур, и невольно загляделась на небо. Даже оно, в этот апрельский день как-то по-другому пробуждалось к новой жизни и дышало какой-то совсем другой свежестью, праздностью, молодостью, радостью и щемящей нежностью.
- Доброе утро, Наташа! – услышала она голос соседа Ивана, - небом любуешься?
- Любуюсь. Какое-то оно сегодня особенное!
- Весна, Наташа! Вон даже куры твои повеселели после зимних холодов!
« Весеннее небо, как девственно ты,
Как близко твоя бесконечность!
То небо согласья, добра и любви…» Иван голосом выделил слово »согласья».
- Да ты поэт, Иван!
- Нет, это не мои стихи, а Алексея Томина, прочитал их в интернете, и они мне как-то сразу запали в душу! Напрошусь я сегодня к тебе, пожалуй, Наташа, на вечерний чай, и если хочешь, прочитаю и свои стихи.
- Что ж, Иван, заходи по-соседски, я тоже люблю стихи.
Солнышко село за облака, догорал первоапрельский вечер, к деревне незаметно подкралась ночь. Наталья совсем позабыла о приглашении в гости Ивана.
Поставила жарить картошку, включила электрический самовар, накинула крючок на входную дверь, и в это время раздался звонок в дверь.
«Боже, я совсем забыла об Иване! - подумала она, открывая ему дверь.
Иван, одетый по-праздничному, стоял на пороге с букетом хризантем, тортом и бутылкой вина. В район за цветами ездил,- промелькнуло в голове Натальи, - зачем?
- Заходи, заходи, соседушка,- ужин на плите, самовар на столе, ночь за окном, вот вместе и отдохнем. Стихи принес? (и вдруг в голове у нее мелькнула мысль: уж не свататься ли пришел к ней, года два тому назад овдовевший сосед).
Иван промолчал.
Наталья поставила цветы в вазу, поблагодарив его за внимание; потом на кухонный стол - жареную картошку, соленые огурцы, помидоры, бутылку вина, торт, принесенные Иваном, нарезала тонкими ломтиками хлеба.
- Сегодня день веселого дурака, вот и подурачимся, - сказала она, - выкручиваясь из создавшегося неловкого положения.
- Да я серьезно, – начал было говорить Иван.
- Вот повечеряем сначала, потом и поговорим,-
перебила его Наталья, доставая из кухонного шкафа две маленькие рюмки.
А по рюмочке, конечно, можно, наливай, Иван.
Выпили по рюмочке, закусив жареной картошкой и соленьями хозяйки.
Вскоре зашумел закипевший самовар. Наталья заварила чай с листочками сушеной малины и черники, и по кухне сразу же полился аромат даров лета.
- А теперь почаевничаем! Да за чаем вспомним и помянем наших единственных. Наталья, как и Иван, утром, нарочно выделила слово «единственных»
голосом. Сколько лет уж нет на свете твоей звездочки-то? (в деревне все знали, что Иван звал свою жену звездочкой).
- Два года и три месяца… вот только и осталась наша с ней звездочка на небе. Иван подошел к окошку, посмотрел на небо и взглядом нашел свою звездочку; и вдруг ему показалось, что звездочка укоризненно кивает ему головой, словно обвиняя его в чем-то.
Он взглянул на Наталью.
- А сколько уж твоему Николаю?
- Да, почитай, уж десять лет, восьмого апреля, как не стало его. Как раз на субботу в этом году приходится. Дети из города приедут. Поминать будем. Приходи, Ваня, и ты помянуть своего друга. Они с твоей Татьяной сейчас поди-ка смотрят на нас из других миров и шлют нам с тобой свой привет.
- Знаю, что сватали тебя, Наташа, не раз, да, что же ты не пошла больше ни за кого?
- Единственный он у меня, Ваня. Единственный! Как и у тебя, Татьяна, единственная.
Ночь входила в свои права. На улице, как говорится у нас, в народе, ни зги не было видно. Только одна еле заметная звездочка провожала Ивана взглядом, шедшего домой со сватовства.
- А умная все-таки женщина моя соседушка, подумал он, засыпая. Виду не подала, что догадалась, зачем он приходил к ней, так все повернула, что ни словом, ни взглядом не обидела его.
"Соседи" очень скромными оказались:
