Сейчас передо мной лежало три документа: список работников леспромхоза, список задержанных лиц, находящихся в СИЗО, и эта ведомость. Сличая эти документы, я в первую очередь обращал внимание на лиц, получавших наиболее крупные суммы. Что их получало главное руководство предприятия и бухгалтерии, это было понятно. Понятно было и то, что Ирина получала эти деньги не для себя. Но я обратил внимание, что в ведомости фигурировала фамилия Самойленко С.М. В списках работников леспромхоза, он не числился. За что же ему выплачивали довольно крупные суммы? На этот вопрос могли ответ дать сейчас только подследственные, да и то, если они захотят говорить. А они как раз все, до одного, ушли в полную молчанку. Следователям приходилось доказывать вину каждого только неопровержимыми фактами.
Я пришел к выводу, что пора вводить в действие эту ведомость. Она значительно облегчит работу следователям. Своими сомнениями и выводами я поделился с полковником. Вначале он меня чуть ли ни матом обругал за то, что я до сих пор держал у себя такой важный документ. Потом, когда он немного успокоился, мы стали вместе рассуждать. И пришли к выводу, что сейчас для следствия очень важными могут оказаться показания Ирины. Но ее среди задержанных не оказалось. Следственная группа, работая в Верхних Кряжах, не смогла доказать причастность Ирины к этому делу, поэтому ее не привлекли даже в качестве свидетеля. А сейчас возникло подозрение, что она может стать ключевой фигурой при раскрытии участия в этом деле вышестоящих инстанций. Ее нужно было срочно задержать и доставить в Москву для дачи показаний. И, кроме того, ее могли убрать, как свидетеля. Нужно было действовать немедленно. Я еще напомнил полковнику о Самойленко. Необходимо было выяснить кто такой и какое его участие в этом деле.
- Вот ты и займешься этим делом! Полетишь туда вместе с группой и на месте все выяснишь.
- Ну, товарищ полковник… - взмолился я. У меня же сейчас семья…
- Тебе нужно еще что-то объяснять, или ты и так поймешь?
Объяснять мне ничего не нужно было. Я и сам понимал важность этой работы, и я, как никто другой, лучше с этим мог справиться.
- Завтра с утра будь готов вместе с группой вылететь в областной город, а там для вас я закажу вертолет. А сейчас можешь идти и собираться.
Я вышел из кабинета полковника в каких-то раздраенных чувствах. Ну вот, - думал я, - получается, что я сам напросился. А ведь точно, инициатива бывает наказуема. С одной стороны, я понимал важность и необходимость моего участия, и в конце концов, нужно было довести до конца то, ради чего меня туда посылали. А, с другой стороны, уж так не хотелось туда лететь снова. И что я скажу Наташе? Мы ведь только переселились, и я еще не все сделал по дому. Опять я оставлю ее одну, а теперь еще и с детьми. Но делать нечего, нужно собираться.
К моему удивлению, Наташа спокойно восприняла мое сообщение. Она не стала ни ныть, ни упрекать меня, что я оставляю ее снова, а начала спокойно собирать меня в дорогу, за что я ей был бесконечно благодарен. Да, - подумал я, как мне повезло с женой. Наташа оказалась такой женой, о которой можно было только мечтать. И я свою благодарность ночью выразил ей в полной мере.
Наташа.
Вечером первым появился расстроенный Гриша и заявил, что снова откомандирован в верхние Кряжи. Он выжидающе смотрел на меня. А что мне оставалось делать? Я должна понимать, что у него работа, и он её выполняет со всей ответственностью. Я начала собирать его вещи. И тут мне вспомнилась наша поездка в верхние Кряжи. Надо же, как жизнь нами крутила, вертела и, наконец, свела. Долго пришлось нашим половинкам одиноко мотаться по всему свету, пока вот не слепились вместе.
А ночью Гриша подарил мне незабываемые минуты наслаждения. Я ещё раз убедилась, что его любовь крепка и выдержит все испытания, которые выпадут на нашу долю. Улетал он рано на вертолёте вместе со следователями.
