Вдоль всего города Д. простиралась его главная улица.
Это я помнил наверняка, поэтому, не боясь заблудиться, вышел из старенького дребезжащего автобуса, едва тот оказался на этой улице.
Надо же! Я не был здесь почти двадцать лет, а ноги мои шли так уверенно, словно все это время ежедневно бороздили местную землю.
Раньше город казался намного больше, чем теперь. Пройти от одной его окраины до другой тогда вряд ли было в моих силах, и это не удивительно: мне было где-то около двух лет… Впрочем, припоминаю, когда я стал немного старше, держась своей рукой за руку мамы, мы проходили весь город, но он не переставал казаться большим.
По главной улице лишь изредка мчались легковые автомобили и мотоциклы. Я шел в вязаной различными узорами шапочке, очень похожей на девичью, но она была удобной и теплой. Шапочка эта мне очень не нравилась, особенно после того, как встречавшиеся нам на пути люди нет-нет, да и говорили друг другу одну и ту же фразу: “смотрите, какая хорошая девочка!”. Я злился на них, но ответить ничего не мог – они были уже далеко. “Почему они называли меня девочкой? – Негодовал я. – Разве не видно, что я мальчик?.. А машинка, которую я тяну за собой на веревочке, разве не говорит об этом?”
Иногда я катил за собой небольшой пластмассовый “УАЗик”, иногда машинку чуть побольше – кажется, это был “Москвич”, но мне хотелось иметь настоящую, такую, на каких проезжали по главной улице некоторые счастливчики, или хотя бы мотоцикл.
Где покупают настоящие машины, я не знал, но мотоциклы видел в магазине. И когда мы с мамой заходили в этот магазин, я просил ее купить мне мотоцикл.
-Ты же еще маленький, - говорила она, - зачем тебе мотоцикл?
Но я не унимался. Не понимая, что даже если я был бы большой, она бы все равно мне его не купила, потому как у нее не было столько денег. Я начинал кричать:
-Я вырасту, вырасту! Ты только купи!
Тогда, встречавшиеся с нами люди, уже не говорили “какая хорошая девочка ”. Они говорили: “ какой непослушный мальчик!”. Но слышать это было более приятно. Пусть “непослушный”, но все-таки мальчик. Хотя, почему это я непослушный, думал я, если непослушная моя мама – это ведь она меня не слушает, она не покупает мотоцикл, на котором я смог бы промчаться вместе с ней по самой главной улице нашего города – той, по которой я шел тогда, всхлипывая от непонимания и обиды и ворча что-то между всхлипами по -стариковски.
В городе все было по-старому, за исключением недавно построенной церкви и потухшего вечного огня.
Таким же, как и прежде стоял дом, в котором мы жили. Под его крышей большие цифры указывали год основания: 1966.
Впрочем, нет, постарел он… Балкон наш явно не ремонтировали с тех пор – от солнца он сильно выгорел, а фанера, которой был оббит, покоробилась.
Что же еще изменилось?.. Хм… Кажется, нет приспособления для удержания флага… Да, конечно же, раньше оно было, и мы вывешивали на праздники красный серпасто-молоткастый флаг. Так в то время делала почти каждая семья.
Помню, с балкона я наблюдал, как демонстранты с шариками, флагами, портретами Маркса, Энгельса, Ленина и прочими транспарантами проходили по главной улице. Я заранее знал, что они будут проходить, и ждал этого момента.
Они появлялись перед моим взором, и я чувствовал, что праздник посещает и наш дом…
В подъезд, около которого раньше всегда сидел наш сосед – старик лет восьмидесяти, я вошел настороженно: боялся, что, как и много лет назад меня обгавкает чья-то собака. Но все было спокойно… До того момента, как из окошка на лестничной площадке я не заметил девушку во дворе. Она везла коляску с маленьким ребенком и была очень похожа на ту, которую я знал в детстве…
Частенько стоял я под ее окнами, вырядившись в какой-нибудь новенький костюм. На голове моей была кожаная “буденновка”, нравившаяся мне куда больше той вязаной шапочки.
Я стоял и ждал когда она выйдет, но она почему-то не выходила, хотя в окно меня видела. Неожиданно начинал моросить дождь, но я все равно стоял, а она смотрела в окно… Интересно, о чем же она тогда думала?..
Я выбежал из подъезда и посмотрел вслед уходящей девушки. Да, как же она похожа!..
Девушка направлялась к магазину, который, судя по надписи над ним, все еще оставался молочным, и в котором, очевидно, как и во времена моего детства стоял одурманивающий запах сыров, мороженого, молока…
Прямо за нашим домом была большая зеленая роща. Раньше все ходили туда собирать грибы и ягоды, и я, решив посмотреть, что с ней теперь, увидел ее ничуть не изменившейся: так же одни люди бороздили высокую траву в поисках даров матушки–природы, другие сидели на специально вырезанных стульях-пеньках.
По тропинке, которая вела меня между многолетними соснами, когда мне не было еще и четырех лет, я учился ездить на большом двухколесном велосипеде. Отец держал меня сзади за сиденье, а я крутил педали и подстраховывался:
-Держишь?
-Держу! – громко отвечал он.
Я снова задавал тот же вопрос, но ответ был уже несколько тише. Почему тише, я не догадывался сразу, и раскручивал педали еще сильнее.
-Держишь?
-Держу! – совсем тихо отвечал отец.
Наконец я чувствовал что-то неладное, оглядывался назад… Отец уже давно не держал мой велосипед и был далеко-далеко, и я кубарем летел с этого велосипеда не то от перепугу, не то, наскочив на какую-нибудь колдобину, а скорее всего от того и другого сразу…
Когда я шел к роще, в голове моей звучала какая-то современная бестолковая с неуловимой мелодией песенка, что-то вроде: “я иду, потому что у меня есть ноги…”, но только я вдохнул свежий аромат широко раскинувших кроны деревьев, сами собой всплывали в памяти слова...“Учкуду-у-к - три колодца…”- теперь мысленно подпевал я. Это была одна из песен моего детства, и мне казалось, что она о тех колодцах, которые были здесь, рядом с этой рощей (там действительно были три колодца – маленький, побольше и самый большой).
Я взошел на ступеньки из березовых поленьев, направившись к песенным достопримечательностям.
Какие-то пьяные мужики встретились мне по дороге. Странно, они совсем не вызывали во мне привычного отвращения. Наверное, в это время внутренне я ощущал себя тем маленьким мальчиком, когда я, хотя уже и, прочитав книжку “Что такое хорошо и что такое плохо?”, не совсем понимал, что такое пьянство: хорошо это или плохо? И поэтому терпеливо относился к пропитым обрюзгшим мужичьим физиономиям. Видимо, тем я и был тогда счастлив, что многое не понимал, и все мне казалось новым и интересным.
Когда я шел назад, в глаза мне бросились крыши низких корпусов больницы, которая так же была неподалеку от моего дома…
И вот опять мне встретилась девушка с детской коляской.
Я, набравшись мужества, подошел к ней и спросил: не она ли та девочка из моего детства?
-Нет, - удивившись, ответила она.
И я был поражен…”А может, и не было никакой девочки?”. Удивительно, но мне стало казаться все сном. Я уже не понимал, что было в реальности, а что было лишь моей фантазией.
Но все же, несмотря ни на что, я чувствовал, что именно таким в моей памяти всегда будет город Д. – город моего детства, город, в который я никогда больше не смогу приехать.
2004 год
