Я дошел до своей крайней точки, обратно пути не было. Я пошел туда, куда гнал меня ветер – к Карлову мосту. Ветер превращался в самый настоящий ураган с завихрениями у основания моста. Я шел туда к нему, меня толкал вперед уже не ветер, а какие то невидимые штыки. Темные выгрузились на противоположной стороне моста. Я не чувствовал к ним страха, одно презрение и брезгливость. Продавшие свои души, надеющиеся на комфортное местечко в аду. Ха-ха. Трижды ха-ха. Будете гореть на общих основаниях и испытывать те же муки, что и остальные грешники. Как круто вас обманули! Черная масса начала напирать на мост. Я стоял один на противоположной стороне моста. Один. Безоружный. Решил поднять глаза и посмотреть в голубое небо, может быть, в последний раз. Мой ангел над моей головой с усилием оторвал руку темного от его рта и заорал: «Собирай наших! Чего ты ждешь?!» Не было времени раздумывать, я, насколько смог, быстро сориентировался, собрал мысли в кучу, и дрожащим голосом произнес: «Я собираю войско светлых сил. Придите все светлые силы сейчас же на Карлов мост». Ничего не произошло. Тишина. Темные напирали, я почувствовал боль от того, что они ломают мои оболочки полей защиты. Мне было почти все равно. Умирать, так умирать. Ангел опять чудом вырвался и заорал: «Я, Богом назначенный! Назначенный!». Хм, это было важно? Я не сказал «назначенный»? А был ли я Богом назначенный, вечный неудачник, попадающий в бесконечные битвы, одна из которых прямо сейчас будет стоить мне жизни?». Ангел с трудом вырвался от черной твари, душившей его, и из последних сил ткнул меня в спину: «Говори!». Я встал, сложил руки и громко и четко произнес: «Я, Богом назначенный, силою пропятого на кресте Иисуса Христа, собираю войско светлых сил. Придите все светлые силы сейчас же на Карлов мост». Сначала я ничего не почувствовал, только вдруг темные перестали напирать, встали как вкопанные, а я перестал чувствовать боль. Потом я увидел бирюзовый и одновременно розоватый свет, щедро льющийся сверху и шорох огромных крыл. Теплый нежный ветер от крыльев обдувал мое лицо. Они прилетели! Я почувствовал мощь нашего войска. Карлов мост закачался под ними, на реке пошли морские волны, воздух собирался в горячие вихри. Они прилетели! И я услышал глас того самого, Архангела Михаила, уже однажды свергнувшего всю эту черноту на землю: «Во имя Господа нашего, Иисуса Христа!» Кто я такой, чтобы собирать ангельское войско, Господи, кто я такой? Но посмотрел бы я хоть на кого-нибудь из смертных, кто бы мог ослушаться этого трубного гласа, от которого тряслась мать сыра земля. Они услышали меня и прилетели! Я не мог поверить этому. Они услышали меня, простого человека и прилетели! И мы выступили. И началась битва. Та самая вековая битва, о которой столько говорили, которую предрекали, которую боялись и которую ждали. Каким образом судьба занесла меня, несчастного клерка Центра сюда, в самый эпицентр той битвы, которую ждали от создания мира – я не знаю. У меня нет ответа на этот вопрос. Только небо и ангелы его знают об этом, пути Господни неисповедимы. Силы ангелов прибавили недюжинной силы и мне, я сражался наравне со всеми. Не было никаких скидок тому, что я человек. Но я не привык сдаваться. Мне подарил второй меч какой-то ангел с золотыми крыльями, какое-то время мы боролись плечом к плечу, прикрывая спины друг друга, пока его не ранили и пожилой ангел не забрал его на воздушный корабль светлых, который сразу же забирал раненых. Силы подобрались отборные, и с нашей и с той стороны, битва начинала походить на какое то пекло, такое ощущение, что мы сражались в жерле вулкана. Всюду летали огненные шары, огненные мечи взмывали вверх, огненные палицы сокрушали все, что было рядом. Вы думаете, ангелы – это такие сюси- пуси белого цвета с легкими крылышками. Ха. Боевые светлые ангелы сделаны из огня. Огонь был внутри, огонь был снаружи, я дрался как в последний раз, рассекая огненным мечом чьи-то головы, пока не услышал жалобный плач младенца слева и не оглянулся на него. Это было моей роковой ошибкой, потому что в то же самое мгновенье у меня из рук выбили меч. «Младенцем» оказался препротивнейший темный, искусно подделавший плач. Его бы я уложил в два счета, даже без меча: на глаз силы были равны, мои даже превышали его. На меня шел самый главный демон, явно желая сразиться. Он был вооружен двумя мечами, на боку у него болтался арсенал оружия, он был мощный, сильный и очень-очень противный. До омерзения. Они не страшные, ребята, они противные. Тут же меня ожег меч на моей шее: подарок королевы. Я быстро сорвал его с цепочки и он на моих глазах и на глазах изумленных темных увеличился в размерах, приняв вид большого добротного меча. Темный напал внезапно, хотя и смотрел на него во все глаза, проделывая все эти манипуляции с подарком королевы. Но он двигался очень медленно с внезапными ускорениями, и вот эти то ускорения я считывал с трудом. Битва остановилась, светлые и темные сгрудились вокруг нас, каждое войско на своей стороне моста и наблюдали. Я не был силен в схватке на мечах. Мог отбить удар, мог нанести, но каких-то особых сложных ходов я не знал и не умел все это толком делать. Сила ангелов, следящих за нами, передалась и мне. Они сгрудились и коснулись крылами друг друга, что создало огромную по своей мощности светлую батарею. Лучи этой батареи были направлены на меня. «Батарея!»,- просипел мой внутренний дракон, и я вспомнил про артефакт Майора и активировал его, стукнув локтем по карману. Как я мог забыть про его подарочек! Эх, вечно я косячу! Мне чуток прибавилось сил. Я почувствовал прилив благодарности ко всем, кто помогал мне. Я просто не мог выступить плохо, не имел морального права. Все ангельское войско смотрело на нас. Этот темный демон был мастером своего дела: он подпрыгивал, запутывал, делал ложные движения мечом, целился в руку, а разил в голову, запугивал, издавал утробный рык. Политика темных – пожизненная ложь, и этот демон недалеко от этого ушел: он лгал мне в бою. В моих висках стучало одно слово: «Держись». Вернее, не так: «Держисьдержисьдержисьдержисьдержись». Я не успевал толком вдохнуть, поэтому пауз не было, одно сплошное «держись». К несчастью своему, я начал уставать. Холод пробежал по моим ногам, мне уже не хватало того жара, который мне поставляли ангелы, батарейка Майора издавала пикающие звуки – тоже, видимо, долго не протянет. Бесы тоже нехотя выстроились в такую же батарейку и подпитывали своего главаря, хотя по их мерзким рожам было ясно что они крайне не хотели этого делать и их заставили. Ох, уж этот темный эгоизм, они не в состоянии поддерживать своих, потому что слишком зациклены на себе. Почему мы никогда не используем это знание? Почему? Мы – команда, а они так себе, держатся вместе, пока выгодно. Я должен был занести сокрушительный удар. Я уже сделал серию внезапно мощных ударов, от которых демон упал на колени и вот, именно в этот решающий момент я замахнулся, чтобы нанести последний удар и завершить ход этой битвы в пользу светлых. Я замахнулся и четко за своей спиной услышал голос моей мамы: «Ну что же ты, сынок...Разве этому я тебя учила?». Разум говорил мне, что моя мама никак, никоим образом не может сейчас, в разгар этой эпической битвы оказаться на Карловом мосту, что это развод, ловушка, уловка темных. Разум понимал, а сердце испугалось за нее, я дернулся, чтобы прикрыть ее собой, чтобы защитить, увидел позади себя ухмыляющиеся глаза пупырчатого склизкого темного, и в тот же момент, успев развернуться, увидел, как демон всаживает мне меч в грудь по рукоятку, аккурат слева, в то место, где сердце. «Ну вот,- только я и успел подумать.- Ну вот и все. Мама, прости». Меч с хрустом вошел в мою грудную клетку, но боли я не чувствовал. Крови не было. И…как бы это сказать… В общем, я не умирал. Все смотрели на меня, а я не умирал. Я так и сидел на коленях с мечом в груди по рукоятку. На меня упал фантик от конфет «Птичье молоко». И я увидел, как медленно, с поверхности воды реки поднимается на крыльях Она – та, которую я спас из гроба. На этот раз на ней было великолепное светлое платье, она вся светилась и ликующе улыбалась. В одной руке у нее было мое большое окровавленное, измученное опухшее сердце, а во второй недоеденная конфета «Птичье молоко». Ее голос зазвучал над Прагой как тысяча колокольчиков: трудно придумать более пленительный голос, чем Её: «Ты забыл, что твое сердце принадлежит мне? Там в твоей груди ничего нет, все у меня». И расхохоталась. И вдруг до меня резко дошло. Та, которую я спас из гроба и была Той, что спасала меня все это время: от девочки с мячиками, до девушки в белом на встрече вампиров во сне… Все в моей бедной голове вдруг соединилось, да так, что я почувствовал счастливое искрящееся головокружение, которое валило с ног. Демон в ярости вытащил меч из моей грудной клетки и отверстие от меча сразу же затянулось. Он замахнулся на мою прекрасную ундину, но она сказала « но но но», свистнула, тут же, как верный пес прилетел ее гроб с цепями и стал нещадно избивать темных и запихивать их в Аид. Огненные цепи взметались ввысь и избивали темных, как батогами. К битве подключились наши ангелы, и вдруг, в тот момент, когда я явственно понимал, что перевес на нашей стороне, и сейчас мы победим, вспыхнуло адское пламя на стороне темных и никого не стало. «Он отправил их в ад!», - раздался трубный глас Михаила и он, и все наши ангелы тоже мгновенно исчезли. Гроб потерянно похлопал цепями, пока Она не приказала ему коротко и властно: «Домой». Если бы у него был хвост, клянусь вам, он бы радостно помахал им, как это делают все верные собаки. Она повернулась ко мне: «А ты молодец». Она все еще держала мое сердце в своей руке. «А…как же мое сердце?»,- спросил я. Она улыбнулась и назвала мое настоящее имя. Мое настоящее имя, которое, кроме Бога, не знал никто.
Я вскочил на ноги, но в тот же момент Она растворилась в воздухе.
Мы те, кто держит баланс равновесия в этом мире. Мы не должны задаваться и гордиться легкими победами. Мы все живем в ожидании финальной битвы.
Я торопливо собирал вещи, хаотично слоняясь по номеру. Набивал свой кожаный бежевый чемодан. Надел на себя свой любимый коричневый бадлон. Ангел ворчал что-то на своем, на ангельском, в воздухе пахло жжеными перьями – подпалил крыло, сердешный, в битве чуток. Мне было невыносимо грустно. Если бы я не был мужик, ей – Богу, я бы плакал. Сел в такси, водитель был на удивление молчалив, Прага смотрела на меня через окна, показывала мне напоследок свои черные шпили готических соборов, свои оранжевые крыши, свои мосты для вековых битв светлых и темных. Прага, Прага, я полюбил тебя.
«Если бы тебе было чем любить», - съехидничал ангел. Да, сердца не хватало. Определенно. Где там Она носилась с моим сейчас? Но зато были и свои плюсы – меня невозможно убить. Я сел в самолет, прижался к иллюминатору. Всегда брал места у окна. Прага смотрела на меня с другой стороны иллюминатора, а я смотрел на нее. Тоска присела со мной рядом на свободное сиденье, коснулась своей холодной черной рукой, взяла меня под локоток. И в этот момент на меня сверху упал фантик от конфет «Птичье молоко». Тоска отступила. И я улыбнулся.
