На курсе меня все считали самой красивой девушкой, и даже не только на курсе, а во всем институте. Но я так не считала, мне казалось, что в институте были девушки куда привлекательнее. Училась я неплохо, правда, звезд с неба не хватала, сессии сдавала вовремя, но стипендии не получала. Да и особой нужды в ней я не испытывала. Родители хорошо обеспечивали дочку. Отец мой работал главным инженером крупного завода, мать на этом же заводе работала в отделе кадров. У нас в семье был еще младший брат Константин, который учился в школе.
Можно мне было бы учиться и лучше, но приходилось уделять много времени заботам о внешности. Ведь для любой женщины внешность – это самое главное. И сколько бы ни спорили моралисты о внутренней красоте, внешняя красота женщины играет главную роль. Эти салоны красоты, массажные кабинеты, солярии, парикмахерские отнимают столько времени, что почти совсем не остается на учебу. За свое будущее я не волновалась. Мне бы только получить диплом, а там уж папа поможет мне найти достойное место в жизни. Да и при моей внешности в девках я не останусь.
Несмотря на это, большим количеством поклонников я похвастаться не могла. Меня парни как-то побаивались, что ли, они предпочитали девушек попроще. А в нашей группе парней было совсем мало. Но в их числе был один – Игорь Костриков, настоящий супермен. Высокого роста, голубоглазый, атлетически сложен, со светлыми слегка вьющимися волосами, он покорял девушек одним своим видом. В него были влюблены буквально все девушки нашего курса. И учился он прекрасно. Еще, возможно, его хорошим оценкам способствовало то, что большинство преподавателей в институте были женщины, которые весьма благожелательно относились к такому красивому и успешному студенту. Игорь и мне нравился. Казалось бы, сам бог велел быть вместе двум совершенным экземплярам человеческой природы, но с первого курса Игорь не удостаивал меня своим вниманием, а я считала ниже своего достоинства становиться в очередь влюбленных дурочек, вздыхающих по этому писанному красавцу.
Так было до третьего курса. Однажды на каком-то студенческом вечере Игорь внезапно подошел к мне и пригласил на вальс. Танцевать я умела хорошо еще с детства и любила это делать. Я еще в школе ходила в кружок бального танца, а уж вальс был моим любимым танцем. На том вечере на мне было длинное белое платье, хорошо подчеркивающее мою фигуру. А Игорь был одет явно не по-студенчески. Обычно на такие вечера студенты одеваются просто, в основном, в джинсы, свитера, тенниски, кофты. А на Игоре был черный бархатный костюм с белой рубашкой и бабочкой. Пришел на вечер он с опозданием, очевидно, где-то до этого он уже был. Наряд его резко контрастировал с окружающими, но зато мы с ним смотрелись великолепно. Студенты, обычно, не очень любят вальс, и далеко не все умеют его танцевать. А Игорь танцевал чудесно. Где и когда он этому научился, для меня было загадкой. Вместе смотрелись мы прекрасно. Весь зал буквально любовался нашей парой, и когда мы закончили, нам дружно все поаплодировали. После вечера Игорь решил проводить меня домой. По дороге мы разговорились, и Игорь пригласил меня зайти к нему домой посмотреть его фотоработы.
Мы вошли в дом, на лифте поднялись на пятый этаж. Игорь открыл дверь квартиры своим ключом, и пропустил меня вперед. В прихожей помог снять мне пальто, и провел в свою комнату. Я ожидала увидеть, что угодно, только не это. Его комната напоминала выставочную галерею. На стенах висели в тонких рамках портреты и пейзажи, фотоработы Игоря. Я и раньше слышала, что Игорь занимается фотографией весьма успешно, и что его работы даже печатают в столичных журналах. Но то, что я сейчас увидела своими глазами, произвело на меня огромное впечатление. Здесь были удивительные фотопортреты знакомых людей, поражающих своей не только похожестью, но и полной достоверностью. Фотохудожник словно сумел заглянуть в душу человека, которого он снимал, и запечатлеть это на снимке. По такому портрету сразу можно было судить о характере человека. Здесь было много портретов наших сокурсников, особенно сокурсниц. Среди них были и весьма откровенные портреты. Но это было выполнено на таком высоком художественном уровне, что воспринималось, как настоящее искусство. Были здесь и пейзажи, снятые так искусно, что казалось, что ты сам только недавно побывал там. Это были работы настоящего художника.
Я ходила по комнате, и внимательно рассматривала каждую работу.
- Ну, что? Нравится? – спросил меня Игорь
- Не то слово. Ты настоящий мастер.
- Это все еще старые работы. Хочешь посмотреть новый альбом?
Он подошел к письменному столу, и из десятка альбомов, лежащих на столе, вытащил один в красном переплете, и раскрыл его. В нем
оказались портреты почти всех девушек, наших сокурсниц.
- Это последний. Здесь не хватает только твоего портрета.
- Ну, вот еще. Ты что, их коллекционируешь? Тут есть такие откровенные. И что, все девушки так просто соглашались сниматься в таком виде?
- А у тебя что, комплексы? Или у тебя есть какие-то физические недостатки? Я, например, их не вижу.
Его нагловатый вопрос мне не понравился. При этом он так бесцеремонно разглядывал меня. И где вообще он меня мог видеть, чтобы судить о моих физических недостатках? Я возмутилась.
- А где ты мог меня видеть вообще? Может быть, я под одеждой скрываю, как ты говоришь, «физические недостатки».
- Брось ты, ты вспомни Шамаханскую царицу на новогоднем балу. Твой костюм тогда был весьма откровенен.
И тут я вспомнила. Да, действительно, на новогоднем балу у меня был костюм Шамаханской царицы: коротенький лиф, едва прикрывающий грудь, и шальвары из прозрачной ткани, едва скрывающие черные трусики. А он продолжил:
- Поэтому я уверен, что никаких физических недостатков в твоем теле нет, и твой портрет станет настоящей жемчужиной в этом альбоме. Я тебе предлагаю сделать фотосессию с твоим участием. Когда ты дозреешь, скажи мне. Мы тогда устроим съемку. Захватишь с собой свои лучшие наряды и эротическое белье.
Его настойчивость и желание увидеть мое тело без одежды меня раздражало. Еще чего не хватало, буду я позировать ему голой. Хватит ему портретов голых девчонок из нашей группы. Ответила ему:
- Опять ты об этом! Не стану я обнаженной у тебя сниматься.
- Прекрасно! Это уже прогресс. Ты не сказала «я не стану сниматься», в смысле вообще, а сказала «не стану обнаженной…». Значит, ты мысленно уже согласна с моим предложением.
- Не придирайся к словам! Я еще ничего не решила.
- А что ты вообще имеешь против обнаженной натуры? На занятиях художников десятки обнаженных девушек и женщин работают натурщицами, и сидят перед целыми группами художников, среди них большинство мужчин, и ничего. Ведь не будь натурщиц, не создали бы знаменитые художники свои бессмертные произведения.
-Ты что, считаешь себя знаменитым художником, вернее, фотохудожником? И вообще, почему ты пошел на экономическо-финансовый факультет?
- Отвечаю на твои вопросы по порядку. Знаменитым я себя не считаю, но кое-чего в жизни я уже достиг. Мои работы печатают в журналах многотысячными тиражами. Карьеру на этом поприще я делать не собираюсь. Это просто мое хобби. А вот на второй вопрос у меня четкого ответа нет. Я сам толком не знаю, почему меня туда потянуло. Скорее всего, это было спонтанное решение. А если рассуждать цинично, то здесь можно больше заработать, чем становясь фотохудожником. Ну, так как? Я имею в виду на счет фотосессии?
Я немного поколебалась и примирительно сказала:
- Я подумаю.
Думала я целую неделю. Мне, конечно, хотелось иметь прекрасные снимки такого фотохудожника, даже, возможно, несколько фривольные. Ведь у меня было, действительно, красивое тело. На всякий случай, когда брата и родителей не было дома, я сняла с себя всю одежду и еще раз придирчиво рассмотрела себя перед большим зеркалом. Да, придраться было ни к чему. С улыбкой вспомнила реплику Оксаны из мультфильма «Ночь перед рождеством», когда та любовалась собой перед зеркалом: «Да, хороша!». Ну что же, - решила я для себя, - можно будет посниматься, может быть, даже немножко обнаженной, конечно, уж не совсем голой. Однако меня тревожило не столько это, сколько сам Игорь. Какими масляными глазами он смотрел на меня, буквально раздевал глазами. А при виде обнаженного тела мало ли что ему может придти в голову. И боялась я не столько его, сколько за себя, ведь он мне так нравился, несмотря на его цинизм и слишком легкое отношение к девушкам. Не хотелось бы стать очередной в его донжуановском списке. А все-таки тянуло меня к этому породистому самцу.
Вадим
Это была первая ночь, когда уже все заботы и тревоги остались позади. Сегодня днем весь курс сдал последний экзамен. Огромный груз свалился с плеч. Я сделал все, что мог, и сделал это по высшему разряду. За плечами три года учебы, три года отличной учебы и красный диплом. Теперь от меня уже ничего не зависило, осталось только дождаться приказа, а там долгожданные лейтенантские пагоны. И никаких ранних подъемов, вечерних поверок, нарядов, кухонь и всего прочего, что составляло повседневную жизнь курсанта. И казалось, что впереди ждет безграничная свобода. Осталось подождать еще две недели. По опыту прошлых выпусков, я знал, что от последнего экзамена до приказа проходит приблизительно две недели. Но их нужно будет как-то еще пережить. Чем нас будут занимать это время? Прошлые выпуски, то работали в училище на подсобных работах, то посылали на работы на предприятия города, а иногда даже в колхозы района на уборку урожая. Ах, только бы не оставили в училище. Надоело!
Теперь меня волновало только одно: куда меня направят? Как отличник, я получил право выбора. Я выбрал Приволжский военный округ. Но ведь он вон, какой большой, а куда конкретно попадешь, узнаешь только при вручении диплома и лейтенантских погон.
Рассуждая так, я сам не заметил, как уснул. Проснулся, как обычно, в 7 часов по команде «Рота, подъем!». На полном автомате, выработанном за три года, поднялся, оделся и через 40 секунд стоял в строю. Хотя зачем уже теперь была эта муштра?
После завтрака командир роты перед строем объявил, что ближайшие дни рота будет работать в совхозе на уборку урожая. Приказал навести порядок в казарме, и через час быть готовыми к погрузке на машины. С собой взять только туалетные принадлежности и шинели или бушлаты.
На больших армейских грузовиках, накрытых тентами ребята, без уже пяти минут офицеры, катили, словно новобранцы, работать в совхоз. Стояла прекрасная погода второй половины сентября. Солнце светило во всю, на небе не было ни облачка. Подстыть погоде было и настроение у курсантов. Экзаменационные тревоги и волнения остались позади, впереди нас ждал труд на свежем воздухе, новые впечатления, и даже, возможно, новые знакомства.
В одной из машин среди курсантов своего классного отделения ехал и я. На душе у меня было легко и спокойно. Желание мои сбылось: нас не оставили в училище, а отправили в совхоз. Там будет привольнее и с новыми впечатлениями быстрее пробежит время.
(продолжение следует)
