ОЛЕГ ВАЙНТРАУБ
СЛУЧАЙНАЯ ПОПУТЧИЦА ИЛИ СУДЬБА?
(повесть продолжение)
В нем мне нравилось все: спокойная деловитость, какая-то внутренняя мужская сила, манера разговаривать, чувство юмора и даже смех. Его вихрастый светлый чубчик, выбивающийся из-под пилотки, голубые глаза и ямочка на подбородке придавали ему какой-то одновременно детский и мужественный вид. И даже поношенная военная форма и стоптанные кирзовые сапоги не портили его. Я представила его в парадной офицерской форме и даже зажмурилась, представив себя рядом с ним. Красавчик, да и только! А то, что он стал распускать павлиний хвост перед незнакомой девушкой, я отнесла на свой счет, значит, я ему понравилась. Жаль, конечно, что наше общение было слишком недолгим.
Весь вечер я думала о нем и даже не удержалась, поделилась со своей лучшей подругой Наташей. Та выслушала меня внимательно и сказала:
- Кончай ты, Оля, мечтать о принце. Есть у тебя синица в руке, так держи ее, а не смотри в небо за журавлями. И шутливо пропела: «Что ты жадно глядишь на дорогу, за промчавшим КАМАЗом во след…», за что я тоже в шутку стукнула ее кулачком в плечо.
Теперь уже общение с Владимиром становилось мне еще более неприятным, поэтому я стремилась сократить его до минимума. А вот каждый КАМАЗ, проезжавший мимо, заставлял мое сердечко всякий раз дернуться.
В субботу на танцы идти мне совсем не хотелось, но подруги меня буквально утащили с собой. Однако, когда я увидела курсантов, стоящих около танцплощадки, сердце радостно забилось, и тут же глазами стала искать Вадима. Он стоял в группе ребят, поглядывая на танцующих. Мне даже показалось, что он тоже кого-то ищет глазами. Но тут подошел Владимир и буквально за руку потащил меня танцевать. Танцевать с ним мне не хотелось, и делала это я только ради него.
- Чего ты сегодня такая хмурая? – спросил он.
- Владимир, почему ты обращаешься со мной, как со своей собственностью? Ты спросил меня, хочу ли я идти танцевать с тобой? Ты просто подошел, взял меня за руку и повел, как ведут корову в стойло.
- Ах, мадам, я дико извиняюсь, что забыл раскланяться перед вами, снять шляпу, приглашая вас танцевать. А на тебя уже успела повлиять деревенская жизнь, появились сравнения «как корову в стойло». Чего ты еще здесь нахваталась?
Говорить с ним в таком тоне не хотелось и я молчала, страстно желая, чтобы этот танец скорее закончился. Когда Владимир проводил меня после танца на свое место, я резко сказала ему:
- Владимир, не надо меня больше сегодня приглашать.
- Почему? Ты же любишь танцевать.
- Не хочу и все!
Он отошел. На следующий танец подошел пригласить меня какой-то курсант, но танцевать с ним я не стала. Настроение было испорчено. Вдруг при первых же звуках нового танца быстрым шагом ко мне направился Вадим. Сердце радостно пропустило удар и я пошла с ним.
- Какие-то проблемы? – спросил он.
- Да ну его! - я поняла, что он издали наблюдал за мной и Владимиром и видел наши недовольные лица.
- Он имеет какие-то права на вас?
- Я никому таких прав не давала. Возомнил себе, ходит за мной по пятам, – довольно резко ответила я, раздосадованная тем, что видел нас с Владимиром и теперь приходится оправдываться. Я совсем по-другому представляла нашу с ним встречу и наши разговоры.
- Вы, пожалуйста, меня извините, это, конечно, не мое дело, но, по-моему, всегда можно поставить человека на место, расставить все точки над i.
- Да я пыталась, а он не понимает, прилип, как липучка, - и сразу без всякого перехода, - Вадим, вы курите? Давайте отойдем в сторонку, я покурю, чтобы успокоить нервы.
Мне страшно захотелось курить. Курила я редко, в критических случаях. И сейчас был именно такой случай, хамское отношение Владимира вывело меня из себя. Действительно, сигарета иногда помогала успокоить нервы. Сама бы я не рискнула отойти от площадки и закурить, а с Вадимом мне было спокойно. Мы отошли в тень от площадки метров на двадцать. Я закурила, а Вадим только покачал головой.
- Вам ли, медикам, объяснять о вреде курения…
- Я курю не постоянно только когда нужно нервы успокоить. А приучилась в анатомке. Попробуй там без дыма перед носом…
Некоторое время мы стояли молча, пока я докуривала свою сигарету. Я постепенно успокоилась, мне было приятно находиться рядом с даже молчавшим курсантом. От него веяло каким-то спокойствием и уверенностью.
Потом мы поболтали еще немного о чем-то. Настроение поднялось, я погасила окурок, бросила его в урну и, взглянув на часы, сказала:
- Пойдемте, а то уже скоро танцы закончатся.
Вадим подвел меня к подругам. И тут же ко мне подошел Владимир. С ним рядом уже маячили два местных парня, явно в нетрезвом виде.
- Что у тебя общего с ними? – спросила я, кивая на подошедших ребят.
- Они мои друзья. Познакомься, Федор и Иван.
В голосе его уже звучали пьяные нотки. Когда это он успел уже приложиться к спиртному? Раньше за ним это не замечалось.
- Не стану я ни с кем знакомиться. Да и тебя пьяного не хочу видеть. Отойди, пожалуйста.
Владимир с дружками отошел. Они что-то шептались, показывая на курсантов. К моему сожалению, Вадим больше не подошел. Я видела как его пригласила на белый танец какая-то местная девушка, с которой он потом танцевал еще. Не дожидаясь последнего танца, я ушла к себе, взяла книгу и удобно устроилась на постели. Не успела прочесть и десяти страниц, как вдруг услышала:
- Оль, иди, спасай, тут твоего раненого привели.
Я вскочила, пытаясь сообразить, как здесь оказался раненый, почему его я должна его спасать, и почему мне сказали «твоего»? Выбежав на крыльцо, поняла я все сразу. На крыльце клуба в окружении двух курсантов стоял Вадим. Лицо у него было в крови. Кровь сочилась из раны над правой бровью. Я бросилась к нему.
- Вадим, что с тобой? Что случилось? Кто это тебя?
А он еще грустно улыбнулся и попытался шутить:
- Мимо шел, споткнулся, упал, очнулся – гипс.
- Пойдем в фойе. Эй, кто-нибудь, принесите стул. Девочки, принесите нашу санитарную сумку, – деловито командовала я.
Я усадила Вадима на стул, осмотрела рану. Рана была небольшой, но глубокой. Края были рассечены чем-то острым, в глубине были видны какие-то инородные предметы. Тщательно промыв рану, смазала вокруг йодом и пришла к выводу, что ее нужно зашивать, или, хотя бы, поставить скобку. Здесь сделать это у меня не было возможности, нужно было вести его в медпункт, а там уже было все закрыто. Придется ждать до утра. На всякий случай, ввела противостолбнячную сыворотку. Пока я занималась этим, ребята рассказали, что произошло. Меня беспокоило то, что раз он получил удар камнем по голове, то могло произойти сотрясение мозга, поэтому выяснила, не тошнит ли его, и не кружится ли голова. Поинтересовалась, сможет ли он самостоятельно дойти к себе. Ребята заверили, что доведут его до места обязательно. Договорилась с ним, что он завтра к 9 часам явится в медпункт на перевязку. Там работала совсем молоденькая фельдшерица Маша, ей я не очень-то доверяла, поэтому решила обработать рану сама. И еще, откровенно говоря, мне хотелось снова встретиться с Вадимом. Когда ребята ушли, я еще долго не могла успокоиться. Вновь и вновь перед моими глазами стояло окровавленное лицо молодого курсанта, мне было жаль его, но в то же время приятно от того, что именно мне довелось оказывать ему первую помощь. Я смотрела в его глаза, в которых не было ни страха, ни боли. Они смотрели на меня с надеждой и радостью, несмотря на необычную ситуацию. Почувствовала, что ему доставляет удовольствие прикосновение моих рук, и сама даже не удержалась, поправляя падающие на его лоб волосы, чтобы нежно не погладила его по голове. Он буквально замер от этой невинной ласки. И в этот момент, как будто, какая-то искра пробежала между нами. Потом я еще долго не могла уснуть, вспоминая весь этот необычный вечер. И вдруг меня словно обожгла мысль: а ведь это все Владимир подстроил со своими деревенскими дружками. Так он пытался устранить соперника. Девчонки, наверняка, наболтали ему о моей поездке с Вадимом на КАМАЗе. А тут еще я танцевала с ним и мое участие в оказании ему первой помощи. Теперь он совсем озвереет. Все, решила я, нужно окончательно с ним порвать.
Вадим
Я с перевязанной головой в сопровождении ребят вернулся на площадь, где нас ждали остальные курсанты. Пока шли к расположению взвода, уговаривали сержанта Дроздова не докладывать взводному о случившемся. Все понимали, что после этого случая он больше не отпустит их в деревню на танцы, а многие из них уже познакомились с девушками из студенческого отряда. На вечерней поверке я стал во вторую шеренгу, и в полутьме лагеря мне удалось скрыть забинтованную голову.
Спал я плохо, голова болела, и рана постоянно давала о себе знать. Утром на зарядку не пошел, остался убирать в палатке. На завтраке взводного не было, так что до самой работы мне удалось скрыть свое ранение. А там уж можно будет сослаться на полученную травму на работе. Единственно чего я опасался, чтобы взводный не поговорил на эту тему с главным механиком. Тогда может все всплыть. По дороге в ремонтную мастерскую я заглянул в деревенский медпункт. Там Ольга меня уже ждала. Рядом с ней вертелась молоденькая фельдшер, совсем еще девчонка, только окончившая медицинский техникум. В перевязочной меня усадили на стул, Ольга сняла повязку и осмотрела рану. Подозвала фельдшерицу. Они некоторое время совещались, что лучше делать: зашивать или накладывать скобку. И, наконец, Ольга приняла решение.
– Придется зашивать. Так что, воин, уж потерпи, чтобы потом шрам был не так заметен.
Они уложили меня на высокую каталку, она сделала мне обезболивающий укол и приступила к операции. Пока она это делала, я не спускал с нее глаз. Мне в ней нравилось все: и спокойная деловитость, профессионализм, уверенность в своих действиях, умение разговаривать с больным и мягкие нежные прикосновения ее рук, обрабатывающих рану. Она быстро закончила операцию.
- Ну, вот и все. Завтра, пожалуйста, приходите на перевязку. Маша, сменишь ему повязку и посмотри, в каком состоянии рана. Если будет нагноение, хорошо промой и смажь вокруг йодом.
- Доктор, а может быть лучше вы? – взмолился я, страстно желая хотя бы еще раз встретиться с Ольгой.
- Нет, теперь Маша уже сама справится.
Я посмотрел на нее такими умоляющими глазами, что Ольга сжалилась.
- Ладно, я забегу посмотреть.
- Спасибо вам, доктор. А можно вас на пару слов?
Ольга утвердительно кивнула. Мы вышли вместе из медпункта, и я тут же обратился к ней.
- Оль, выйди вечером в 10 часов. Я приду, поговорить надо. Придешь?
Ольга как-то подозрительно посмотрела на меня, но все-таки согласилась.
(продолжение следует)
