Неизлечимая инфекция (весёлая новогодняя история)

увидел Бабу Ягу, хотя  канат не висел над ёлкой, решил, что  Кузьмич опустил ступу, а актриса  скрылась за кулисами, забыв о финальном аккорде. А Анфиса не знала, как незаметно подать знак режиссёру, чтобы её вытащили, и злилась на всех и вся, но ведь не срывать же спектакль!

Кузьмич, закрепив Ньютона, с ужасом обнаружил, что не знает, где  ключ от шкафчика. Он перерыл все карманы – ключа нигде не было. Вернувшись к пульту управления реквизитом, он уже готов был понести заслуженную кару, когда увидел торчавший в дверце ключ. Вздохнул с  облегчением, но открыв шкафчик, Кузьмич увидел, что тумблер находится в нижнем положении.
- Сами справились, могли и подождать, ну повисела  бы лишних пять минут – в театре и не такое  бывает. Просил же ничего не трогать,  - ворчал в усы завхоз. – Зачем-то оставили канат внизу, предупреждал же, что его место под потолком. Не дай Бог, споткнётся кто.
Он  заглянул через щёлочку в зал.  Дед Мороз и Снегурочка развлекали малышей. Анфисы нигде не  было видно, ступы тоже. И с чувством выполненного  долга Кузьмич нажал зелёную кнопку. Подождал, когда канат поднялся в максимально высокое положение и поставил на стопор. Правда, удивился,  что механизм  работал странно медленно. Убедившись, что всё закреплено, Кузьмич закрыл шкафчик, проверил ключи и удалился в свою каптёрку, где включил старенький телевизор и тотчас задремал.

Анфиса поняла, что придётся  ждать окончания спектакля  среди ветвей. Она уже  смирилась с  этой мыслью, как  вдруг  ступа дёрнулась и поплыла вверх. И всё бы ничего, но ёлка, плавно вынырнув из бочки вместе с крестовиной, медленно последовала за ступой. Как раз  в тот момент,  когда Яга с елью отправились в  очередной полёт, перед ёлкой опустился большой  экран, на который проецировали красивое  лесное озеро, а три девчушки-второклассницы  начали изображать  «маленьких лебедей» под  аккомпанемент учительницы пения. И удивительный полёт Анфисы никто не видел и не слышал.
Дерево макушкой достигло потолка, но канат продолжал подниматься. Макушка накренилась, а Анфиса двумя руками схватилась за ствол. Карабин отстегнуть не решилась и зависла почти под потолком вместе с ёлкой.
На сцене  смолкла музыка  Чайковского, девчушкам аплодировали. В это время поднялся экран, и зрители увидели потрясающую картину: Баба Яга под потолком крепко держала ёлку. Малыши заволновались, начали подавать реплики. Дед Мороз и Снегурочка сидели спиной к взлетевшей ступе и не могли понять, почему из зала доносятся крики: «Баба Яга украла ёлку!»  Крики становились всё настойчивее, тогда Юрий Иванович обернулся… И онемел. Под потолком висела ёлка в почти горизонтальном положении, в её ветвях в ступе сидела Звягинцева, а из еловых лап торчала метла.
Анфиса была вне себя. Под потолком – жарища. Очень хотелось пить. Жгло оцарапанные руки. Ноги затекли  в неудобной позе. И никому  до неё никакого дела. «Тоже  мне, актриса погорелого театра, – злилась девочка. – В экономический пойду. Оно надо – такие перлы выдавать. Пусть  другие покоряют театральные вершины, а с меня  хватит…» Хотелось разреветься, но она  сдерживалась. Тут актриса увидела, что  внизу её заметили. Надо было спасать положение, и Анфиса хорошо поставленным сценическим голосом произнесла тут же придуманную реплику:
– Буду дальше я проказить
И испорчу детям праздник.
Юрий Иванович что-то ответил, а Снегурочка выбежала в коридор и стала набирать номер Кузьмича. Тот не отвечал. Она рванула в подвал. Из каптёрки доносились звуки какого-то боевика и оглушительный  храп. Стучаться было бесполезно. Тамара Алексеевна сама  потом удивлялась, как с её-то комплекцией она резво скакала по этажам за дубликатом ключа от убежища  завхоза.
Кузьмич не сразу понял, зачем Снегурочка  трясёт его за плечо, утирая лоб фальш косой, что она кричит по поводу ёлки под потолком, и пытался нырнуть  обратно в приятный сон, который только что видел. Наконец завхоз был благополучно разбужен.
Анфиса почувствовала очередной толчок, и ёлка со ступой, метлой и актрисой медленно поехала вниз. Яга должна была как-то объяснить это действие и, высунувшись из ветвей, надеясь на скорый конец плену, весело произнесла:
– Что за праздник  втихомолку?
Забирайте вашу ёлку.
Дед  Мороз  на сцене откликнулся:
– Скоро праздник – Новый год!
К нам, Ягуся, в  хоровод.
Детки, вы за то, чтобы пригласить на наш праздник Бабу Ягу, Лешего и Бармалея, ведь они исправились и больше не будут безобразничать?
Из зала раздалось разноголосое: «Да!»
Пока Дед Мороз раздавал оставшиеся подарки, а Снегурочка пыталась отдышаться, Кузьмич помог Анфисе выбраться, отстегнул ступу и от  ёлки, и от каната, поставив её за кулисами, вернулся к своему агрегату и отправил канат в исходное положение.
Дети вместе с артистами встали в хоровод и с удовольствием брели вокруг вернувшейся на место ели, бодро напевая: «В лесу родилась ёлочка…»
В заключительном аккорде представления артисты вышли на поклон. Всем громко хлопали, а  когда Анфиса появилась на сцене, овации были настолько бурными, что  казалось, дети отобьют ладошки. Юрий Иванович улыбнулся, похлопал Бабу Ягу по плечу и тихо произнёс:
– Молодец, Звягинцева! Детей не обманешь. Получится из тебя актриса. Завтра начнёшь репетировать Джульетту.
Теперь, помимо бациллы любви к театру, добавился  ещё и микроб славы. А как сладко сосало под ложечкой…
«И что за дурные мысли в голову  лезли? Ну повисела под потолком, помучилась малость, подумаешь, – под бурные аплодисменты довольно рассуждала  Анфиса. – Зато за такой  успех можно и дольше висеть, хоть с ёлкой, хоть  с палкой». Она уже в который раз выходила на сцену на поклон, чувствуя приятное покалывание в затёкших конечностях. И представилась ей большая афиша, где крупными буквами написано: «Режиссёр-постановщик Квентин Тарантино. В главной роли Анфиса Звягинцева». Сомнений больше не осталось: «Какой из меня экономист? Актриса. И только актриса. Сто раз  прав Юрий Иванович - инфекция неизлечима».