Аля Хатько и Олег Вайнтрауб.
На новом месте Женя спала хорошо. Проснулась отдохнувшей, и как всегда, рано начала собираться на работу. Но хозяйка была уже на ногах, и завтрак стоял на столе. Наскоро перекусив, Женя направилась в контору. Они с председателем встретились у входа. Василий Иванович удовлетворительно крякнул и сразу же предложил поехать по фермам.
На фермах царил порядок. Видно было, что председатель и заведующие фермами были здесь не гостями, а хозяевами. Председатель, не отрывая животноводов от работы, представлял им Женю. До обеда все фермы они посетили. Председатель заодно решал текущие вопросы, а Женя помечала в блокноте то, что считала нужным сделать в первую очередь на той или другой ферме.
Вернулись в контору оба удовлетворённые. Обговорив некоторые вопросы, председатель отпустил зоотехника на обед. После обеда пригласил на очередное заседание правления.
Так вот девушка начинала свою новую жизнь. Она знала, что непременно впишется в новый коллектив. Не знала только пока одного, что….
Через месяц Женя уже чётко представляла себе, что и когда надо делать, что поменять в рационах. Знала слабые места. В этом хозяйстве была небольшая овцеводческая ферма. Ей жаловались на то, что овцы очень часто болеют и поэтому высокий падёж. Из учебников узнала, что климат для этих животных неподходящий. Сырой и влажный, он и вызывает болезнь копыт, а отсюда все беды.
Завезли для подстилки сухой торф, а сверху настилать стали соломой. Торф впитывал излишки влаги и постепенно падёж стал сокращаться.
Только вот узнала Женя, что беременна. Она такой беды и представить себе не могла. Прошёл месяц. Начался второй, а она поняла, что её не посещают критические дни. Это был удар, который казалось, окончательно добьёт девушку. Она сама ещё не верила. Но и второй месяц прошёл без выделений. Вечерами она рассматривала себя в зеркало, но признаков не находила. Только стала побаливать грудь. Особенно, когда выходила из тёплого помещения на улицу. Соски пронизывали тысячи иголок. Хотелось их утеплить, укрыть.
Тошноты, как таковой не было, если не считать пару раз. У неё не было, на какие-то продукты особого аппетита. Казалось, что всё так, как и было. На третьем месяце стала заметно округляться талия.
Глава 4.Падение.
После отъезда Жени Кирилл начал пить. Теперь он пил постоянно и никак уже не мог остановиться. Каждый день, когда он шел домой обедать, по дороге заходил в сельмаг и покупал бутылку водки. Мать ему в обед запрещала пить, но зато вечером он отводил душу. Вначале ему хватало стакана, потом это его уже не устраивало, и вскоре дошел до того, что ежедневно выпивал целую бутылку. Естественно, утром выходил на работу с глубокого похмелья. Дела на работе у него становились все хуже. То он забывал вовремя заказать необходимые запчасти, в результате чего техника подолгу простаивала, то со своими необоснованными придирками к работникам ремонтной мастерской довел до того, что люди стали увольняться.
Председатель вначале вел с ним воспитательные беседы, но ничего не помогло. Два раза решением правления объявляли выговор: первый раз просто выговор, второй раз строгий выговор с лишением 50 процентов дополнительной оплаты по результатам года, но и это не помогало. Заметив, что он ездит за рулем своей машины в нетрезвом виде, отобрал у него ключи и поставил машину на прикол у здания конторы колхоза.
Теперь желающие потанцевать на субботних посиделках остались без его музыки. Да и до того, как Николай Иванович отобрал у него ключи от машины, он туда больше не ездил, за исключением одного случая, когда даже Маша не стала с ним общаться. Теперь везде он ходил пешком и всюду не успевал, даже часто опаздывал на работу.
Однажды в пятницу в обеденный перерыв он по привычке зашел в сельмаг за водкой. Пока он был в помещении магазина, начался ливень. Он постоял в тамбуре, глядя через открытые двери на сплошную стену дождя. Бутылка жгла ему руки, «колесники горели», хотелось выпить. И он не выдержал, открыл бутылку и с горла сделал несколько больших глотков. Как-то сразу полегчало. А в это время дождь закончился. Он спустился с крыльца и нетвердой походкой поплелся домой. Сделав десяток шагов, поскользнулся и грохнулся в грязь, испачкав в глине брюки и рукав пиджака. Тяжело поднялся и направился к лавочке, стоящей поблизости. Пытаясь очистить грязь с брюк, размазывал ее еще больше.
За этим занятием и застала его проходящая мимо Анфиса, его первая школьная любовь. Они около года встречались, но у них ничего тогда не получилось. Когда он поступил в институт, она вышла замуж. Через два года муж трагически погиб и она теперь одна воспитывала сына.
- Кирилл Сергеевич, что это с вами?!
- Вот… упал… скользко тут…
- Да не надо размазывать! Погодите! Пусть подсохнет, тогда и отчистите.
- А как я так пойду по селу…
Он поднялся и сделал несколько неуверенных шагов. Анфиса увидела, что брюки его не только на колене, а все сзади густо измазаны глиной.
- Куда ж вы так? Пойдемте ко мне, я тут недалеко живу, помогу вам почиститься.
Анфиса чуть ли не силой затащила Кирилла к себе домой. Сняла с него пиджак и повесила над плитой. Заставила снять брюки и усадила его на диван. Он так и сидел на диване в трусах и рубашке с бутылкой в руках. Она подошла к нему, отобрала бутылку, поставила на стол.
- Погоди, сейчас займусь твоими штанами, потом поставлю какую-нибудь закуску. Нельзя же так…
Он сидел, нахохлившись, с опущенной головой безропотно выполняя ее команды. А она вначале попробовала застирать брюки, но они были настолько испачканы, что пришлось их просто выстирать. Сменив несколько раз воду в тазу, выкрутила их и повесила над плитой сушить. Потом подошла к Кириллу, села рядом.
- Кирюша, ну что ты так, голубчик, опустился? Не стриженный ходишь, небритый, постоянно выпивший. Неужто все переживаешь из-за этой Миловановой? Да стоит ли она этого? Махнула подолом и укатила.
- Эх, Анфиска, Анфиска, перевернула она мне всю душу. Мне казалось, что до нее я так никого и не любил.
- А ты вспомни, как мы с тобой…
- Да, ты была моей первой любовью, а когда мать мне написала в институт, что ты вышла замуж, я месяц ходил, как в воду опущенный.
- Любить может и любил, а замуж-то не позвал. А Гришка сразу: «Пошли в ЗАГС!». Я и пошла. Дурака сваляла. Потом уже поняла, что любила я только тебя.
Кирилл обнял ее за плечи, притянул к себе, стал целовать, мять ей грудь, привычно полез под юбку.
- Погоди, Кирюша, я сама, только разденусь.
Она освободилась из его объятий, ушла в другую комнату и через несколько минут вернулась в одной сорочке. Подошла к нему, стала расстегивать пуговицы на его рубашке. Затем залезла на диван и легла у стенки. Он повернулся к ней, лег рядом и стал целовать ее, лаская ее тело рукой под сорочкой. Но привычного возбуждения он не почувствовал. Мужской организм не срабатывал. Он пытался и так и сяк, попросил ее даже снять сорочку в надежде, что вид обнаженного женского тела сможет его возбудить. Но все тщетно. Она пыталась ему помочь, целовала его, брала рукой его член, но реакции не было.
- Эх, Кирюша-Кирюша, допился ты… А какой парень был! Девки за тобой толпой ходили. А сколько ты их перепортил… А теперь и разу с бабой не можешь…
У него от стыда даже уши горели. Он натянул трусы, сел, пристыженный, опустив голову.
- Ладно, не переживай. Всякое бывает, - пожалела она его. - Но с выпивкой завязывай. Она до добра тебя не доведет.
Анфиса встала, оделась и занялась его брюками. Они уже хорошо подсохли над плитой. Досушила их потом уже утюгом.
Он оделся, поблагодарил женщину, попрощался и вышел. Початая бутылка так и осталась стоять на столе.
Расстроенный он шел домой и все думал о своей неудаче. Что же с ним случилось? Почему он не смог?... Пытался себя успокоить, что не получилось из-за того, что был выпивший. Но ведь раньше и после хорошей выпивки получалось…
Да, с пьянкой нужно завязывать, - думал он. – Права Анфиса. А то так чего доброго, и мужиком совсем перестанешь быть. Все, с этого дня больше не пью!
Но добрых намерений хватило ненадолго. Когда вернулся домой, по привычке захотелось выпить. Уже пожалел, что оставил бутылку у Анфисы. Полез на кухне на полку, куда мать иногда прятала от него отобранные бутылки. Но водки там не оказалось. Нечаянно свалил какую-то бутылочку. Поднял ее. Бутылочка была темного стекла, плотно закрытая пробкой. Он видел ее впервые. Открыл пробку, понюхал. Почувствовал какой-то уже знакомый запах. Заткнув пальцем горлышко, перевернул бутылочку. Лизнул палец. Почувствовал до боли знакомый вкус. В голове сразу всплыла картина: вечер накануне свадьбы, они с матерью сидят за столом и пьют чай, а у чая этот вкус и запах… Еще раз лизнул эту жидкость. Точно, запах и вкус тот же. Неужели мать его чем-то опоила?
продолжение следует.
