Проходили как-то Генка с Толиком мимо художественного музея.
- Был? – спросил Генка, махнув головой в сторону здания.
- Не-а, - сказал Толик.
- Хочешь, сходим, посмотрим, что там есть?
Толик согласился. У них как раз было немного мелочи, и они решили использовать такую возможность.
На входе скромно сидела старушка, читавшая газету, оказавшаяся в одном лице и билетершей, и охранником. Старушка встретила их с распростёртыми объятьями:
- Добро пожаловать, гости дорогие! Проходите, смотрите. Для вас по пять рублей билетики.
Толик протянул ей деньги на два билета, и они вошли в первый зал.
Старушка рассказала им, где какие картины висят и куда им нужно идти после, и села на своё место.
В музее стояла полная тишина. К удивлению ребят, кроме них и этой старушки в первом зале не было ни души. Лишь пыльные живописные полотна разных размеров и авторов смотрели со стен.
- Ну, как? – спросил Генка.
- Не знаю, - сказал Толик, - по-моему, ничего особенного.
- Эх, ты, ничего не понимаешь в искусстве, - постыдил Генка.
Они немного походили по-первому залу и пошли во второй.
Как говорила старушка, это был зал абстракционистов. В рамках висели крестики, кубики, ромбики, прочие фигурки. Генка рассматривал картины увлечённо, а Толику они совсем не понравились.
- Теперь понятно, почему здесь не бывает посетителей, - решил он.
Только они собрались идти к выходу, как Генка в конце второго зала увидел ещё одного человека. Наверное, он и не обратил бы на него никакого внимания, если бы не одно обстоятельство. Человек был одет во всё черное, в руках его был нож, и он потянулся к верёвке, на которой висела какая-то картина.
- Слушай, - несмело сказал Генка, - видно это очень дорогая картина, и её хотят украсть. Нужно сделать доброе дело – бежать к старушке и всё ей рассказать, пусть вызывает милицию.
- Побежали, - сказал Толик.
И они побежали к старушке. Подбежали, так и так, говорят, доброе дело хотим сделать, вызывайте милицию, там у вас картину воруют.
- Какую картину? – не поверила старушка.
- Там, во втором зале, - говорит Генка. - Только вы одна туда не ходите, опасно.
Но старушка не робкого десятка оказалась.
- Не может быть, чтобы у нас картины воровали? – говорит. И пошла в зал.
Генка её даже за руку хватать начал, остановить хотел, но не тут-то было, старушка знала своё дело.
Ребята остались у входа, вдруг издалека слышат её голос:
- И какую тут картину воровали? Идите, показывайте.
Они снова вошли в первый зал, через него во второй. Старушка стояла в центре зала и вертела головой по сторонам.
- Ну, что тут украдено? Говорите.
Они посмотрели внимательно. Всё было на месте.
- Вот, - говорит Генка, - вот здесь он стоял, с ножом в руках.
- Показалось, наверное, вам, ребятки, - спокойно сказала старушка, - у нас испокон веков ничего не воровали.
Старушка пошла на свое место, а Генка с Толиком всё-таки решили остаться, правда, перешли в первый зал, чтобы издалека наблюдать за происходящим. Ну, не мог им вор померещиться.
- Если он был здесь один раз, наверняка, придёт снова, - уверенно сказал Генка. – Я видел дверь во втором зале, вор мог уйти через неё.
- Мог, - согласился Толик. – А мог и там где-нибудь спрятаться, за шторкой, например, зал большой.
- Точно, - сказал Генка.
Ждать им долго не пришлось. Наверное, и трёх минут не прошло, как в зале абстракционистов снова появился человек в чёрном.
Как Генка и предполагал, он вошёл в дверь. На этот раз в одной его руке был табурет, в другой нож. Человек быстро подошёл к картине, взобрался на табурет и одним взмахом перерезал верёвку. Картина упала ему на руки, и он, положив нож в карман, по-тихому, так же как и пришёл, ускользнул через чёрный ход.
Ребята рванули за ним. Когда открыли дверь во втором зале, через которую он вышел, оказались в тёмном коридоре. Человека видно не было, но были слышны его шаги. Генка с Толиком шли на слух. Шли аккуратно, чтобы он их не заметил, петляли какими-то лабиринтами, и, наконец, увидели его чёрную фигуру. Перед ним скрипнула дверь, и человек вышел на улицу. Ребята следом. Осторожно выглянули, вышли, и оказались в небольшом дворике. Смотрят, в этом дворике стоит домик один: маленький, одноэтажный, и человек этот в него входит. Ребята за ним. Приблизились к домику, но входить не стали. Слишком уж велика вероятность столкнуться с вором. Они подкрались к окошку, заглянули в него и увидели, как человек в чёрном, поставив табурет и положив картину на стол, развернулся и пошел в обратном направлении.
- Бежим за дом, - сказал Толик и дёрнул Генку за руку.
Едва они оказались за углом, человек вышел во двор.
Чтобы не терять времени, ребята незаметно вбежали в домик, где он оставил картину.
- Вот она, - крикнул Генка.
Они схватили картину, и помчались к выходу.
- Сейчас нужно добежать до старушки и отдать ей картину.
- Бежим быстрее.
Картина была тяжёлая, и они крепко ухватились за неё. Когда бежали по двору, Толик обратил внимание, что краска на полотне, на котором были изображены какие-то непонятные чёрточки и крючочки, имела множество трещин.
- Точно очень старая картина, - сказал он.
- Ого-го сколько стоит, наверное, - предположил Генка.
Они подбежали к скрипучей двери и снова оказались в лабиринте тёмных коридоров музея.
- Нам налево, - сказал Генка.
- А, по-моему, направо - не согласился Толик.
Что же делать? Они совершенно не запомнили, куда нужно бежать.
Не долго думая, Толик уступил Генке:
- Ладно, лучше проверить, чем стоять, гадать.
И они побежали налево. Бежали, правда, недолго.
- Тупик здесь, Генка, я же тебе говорил, нам в другую сторону, - огорчился Толик.
Они вернулись назад и побежали в другом направлении.
Пока петляли по коридорам и искали вход в зал музея, чтобы отдать картину старушке, прошло, наверное, минут пятнадцать. И, вот, наконец-то, нашли заветную дверь, с чувством выполненного долга, радостно и в то же время с огромной тревогой, ворвались в зал. Вдруг, Генка, как закричит:
- А-ай!
И Толик увидел, как он вытягивается вверх.
Следом за Генкой и Толик, почувствовав, как чья-то тяжёлая рука схватила его за ухо и тянет кверху, закричал:
- А-яй!
Картина выпала у них из рук.
- Ах вы, воришки малолетние, - сзади строго сказал голос того, чьи руки держали ребят за уши, - сейчас я вас в милицию сдам.
- Отпустите, отпустите нас сейчас же, - закричал Генка, - никакие мы не воришки.
Потом человек, продолжая держать их за уши, быстрым шагом двинулся к выходу.
Он держал их так крепко, что они не могли повернуться и посмотреть, кто это был.
Шаги его, а соответственно и Генки с Толиком, ускорялись с каждой секундой.
Вот уже они видели и старушку, которой хотели отдать картину. Старушка эта рот только открыла, даже слово не успела вставить. Ребята тоже ещё что-то помычали, и тяжёлые руки выбросили их на улицу. Они упали в траву и оглянулись. За ними захлопнул дверь мужчина в чёрном, тот, который снимал картину в зале абстракционистов.
- Ничего себе, - печально сказал Генка.
- Сделали, называется, доброе дело, - сказал Толик, держась за ухо.
Мужчина тем временем вернулся во второй зал, поднял картину, на крючок, где она недавно висела, повесил табличку с надписью «на реставрации» и снова пошёл к двери, открывающей вход в тёмные лабиринты музейных коридоров.
20.09.2006
