- Странно, скорая, - подумал Сиротин, подходя к своему отделу полиции. – Хотя, пора бы уж привыкнуть. Что только не случается, в жизни. Бомж еще этот прямо с утра весь мозг вынес. Живут же вот такие персонажи… И – живут…
- Сиротин! – Кто-то вывел из задумчивости, когда он, грустно смотря себе под ноги, вошел в фойе отдела. Оглянувшись на голос - увидел в окошке дежурки капитана. Тот, через стеклянную перегородку, смотрел прямо на него.
- Сиротин, ты время видел сколько?...
Михаил скривил, в сожалении, губы и сделал виноватые глаза.
- Тебя Нечаев ждет, нервничает. Три раза уже звонил. Давай срочно к нему. Он велел.
- Ладно. Сейчас пакет положу у себя и…
- Сиротин. Какой пакет?! Срочно к Нечаеву!
- Прямо с едой что ли?
- С бородой! Давай сразу к нему!
Михаил безвольно кивнул, мысленно перенастраивая в голове маршрут движения, к кабинету своего начальника.
Перед кабинетом Нечаева имелась маленькая комнатка с окошком и письменным столом. За столом, перед ноутбуком, сидела, выпрямив по струнке спину, в тоненькой светлой сорочке, с идеально уложенной прической и безупречным макияжем, а также, каким-то опьяняющим шлейфом, наверное, очень дорогих духов, его личная секретарша. На столе у нее так же, как и на ней самой, был идеальнейший порядок. Все вещи имели, по отношению к столу и другим вещам некую неуловимую безупречную симметрию, будто товары, выложенные в дорогом бутике, вокруг волшебницы-продавщицы.
Взглянув на Михаила, и увидев его вопросительный взгляд, глазами и неуловимым кивком головы дала понять, что к Нечаеву срочно нужно зайти.
- Разрешите?...
- Сиротин, где гуляешь? Давай заходи, садись быстро. Тебя тут ждут давно.
В кабинете, перед Нечаевым, за т-образным столом сидел, оперевшись локтями о стол, какой-то незнакомый мужчина, лет семидесяти. Он, обернувшись в полоборота, очень внимательно смотрел на Михаила. Михаил прошел к столу и сел по другую сторону от мужчины, спрятав черный пакет с едой под стол, себе под ноги.
- Товарищ лейтенант, - обратился Нечаев к Михаилу, - две недели назад в нашем аэропорту сделал незапланированную посадку международный самолет. Вы ведь его встречали?
- Ну, да, меня послали. Больше свободных не было. Там человеку стало плохо.
- Человеку стало плохо. Все верно. И вы его приняли?
- Почему? Его врачи приняли.
- Приняли врачи…и дальше?
- Чего дальше? Я в отдел поехал…А, ну…до больницы-то я на скорой, вместе проехал. А там врач…похоже – врач, сказал, что у него инфаркт. Однозначно - не выкарабкается. А трупы, это не мое дело. Ну, я и уехал.
- Сиротин, ты ничего не упускаешь? – И тут же, посмотрев на сидящего рядом мужчину, пояснил. – У наших сотрудников ежедневно такой напряженный график, что… - и он мотнул головой, показывая, что жалеет свой личный состав.
- А, ну, там его завезли в палату первичного осмотра. Я подождал. Пришла медсестра с вещами. Сказала, что надо бы составить опись. Дала мне листок. Я спросил, как составлять, по полной форме, или как? Тут вышел видимо врач. Сообщил, что у привезенного инфаркт, и он, наверно не выкарабкается. Тогда она сказала, что просто опись. Никакого официоза. Вещи с описью положат в шкафчик хранения вещей. Я переписал все предметы. По всей видимости, это музыкант. При нем футляр со скрипкой был.
- Кейс, - устало выговорил одно слово, сидевший напротив мужчина.
- Что? – Переспросил Нечаев.
- Футляр для скрипки называется кейс. – Медленно-растянуто выговорил мужчина, будто каждое слово давалось с необычайным трудом.
- А, - кивнул Нечаев, тут же сделав маленькое движение рукой, в направлении Сиротина, предлагая продолжить.
- Ну, мы составили опись. Подошли два санитара. Они прямо с аэропорта вместе с нами в скорой ехали. Здоровые ребята. Я попросил их подписать опись, чтобы не только моя и медсестры подписи были, а еще и свидетелей. Один из них очень внимательно все прочитал, сверил с переписанными вещами, и только потом расписался, а потом дал подписать второму. Потом сестра унесла вещи. Я вернулся в отдел.
- Всё, - спросил Нечаев.
- Всё, - кивнул Михаил.
- А деньги?
- А деньги, в бумажнике, мы с сестрой пересчитали. Всё есть в описи.
- Там не все деньги, - снова, усталым голосом, проговорил мужчина.
- В смысле? – Посерьёзнел Михаил.
- Сиротин, ты сосредоточься, - вмешался в диалог Нечаев. - Повспоминай детали все, моменты. Я знаю, что тяжело возвращать память, когда специально не заострялся. Но это нужно. У товарища деньги пропали.
- Так… - Удивленно посмотрел Сиротин на Нечаева и мужчину.
- Да, тот самый покойник, - представился, совсем без иронии, мужчина, - прошу любить и жаловать. Не знаю, каким уж силам, там наверху, говорить спасибо, но в больнице, на мое счастье и удачу, дежурил практикующий кардиолог, с золотыми руками. Долго он со мной провозился, но прямо с того света вытащил. Я хоть и не верующий, но за его здравие надо в церковь сходить, и свечку поставить…- Мужчина помолчал, делая паузу, как бы разделяя одну тему разговора от другой. – Понимаете, Михаил, я могу к вам так обращаться?
Сиротин согласно кивнул. Мужчина тоже в ответ чуть кивнул.
- Михаил, в портмоне была разорванная пополам сторублевая купюра. Это моя память, об ушедшей, в мир иной, моей супруге. Одна половинка была у меня, а вторая – у нее. Это не одна купюра и номера у этих половинок разные. Поэтому так просто склеить эти половинки и отнести в магазин всё равно не получится. Вы не подумайте, я ни на что не намекаю, - повернул он взгляд на Нечаева, - я просто ввожу в курс дела. Я знаю, что вы и так очень много для меня сделали, и бесконечно благодарен вам за это. И я предлагаю, вы же видели, сколько в портмоне денег, я предлагаю выгодную сделку, обменять всю наличность из портмоне на эти порванные сто рублей, мою память о жене. Уверяю, - приподнял он от стола открытую ладонь, - уверяю и клянусь, все останется в святых стенах этого кабинета. Мне можно доверять. Я еще никого никогда не подводил. Да, там были от руки, ручкой, написаны слова из песни, которая нравилась моей жене. «Звёздочка моя ясная». Может, помните: «Звёздочка моя ясная, как ты от меня далека?» На одной половине «Звёздочка», на другой – «Моя ясная». Ну как?
- Ну, я не знаю, где взять эти сто рублей, - серьезно проговорил Сиротин. – Я понимаю, что это память, что это святое, но где их взять?...
В ответ мужчина только сосредоточенно смотрел на Михаила.
- Вам же в самолете стало плохо, возможно….
- Не возможно, - тихо и твердо перебил мужчина, давая шанс на еще одну версию.
- Ну, тогда по дороге?
- Исключено! – Снова отрезал мужчина.
- Тогда, в самой больнице?
- Исключено.
- Почему исключено, вы же без сознания были. – Возразил Михаил.
- Те два человека, которых вы приняли за санитаров, это моя охрана. Они летели со мной в самолете, потом ехали в скорой. Единственный момент, это когда вы составляли с медсестрой опись.
- А…А я еще подумал, ничего себе, такие два бугая заделались на работу санитарами, за мизерную зарплату.
- У них зарплата хорошая. Михаил, давайте не отступать от темы нашего разговора. Я ни в чем вас лично не подозреваю, не обвиняю. Я предлагаю вам выгодную сделку.
- А почему мне? Там санитарка была, или медсестра, я уж не знаю. Потом…
- Потом все вещи были убраны в специальный шкаф камеры хранения, - перебил мужчина, - заперты на ключ, и сама комната хранения личных вещей больных, тоже была заперта на ключ.
- Так, медсестра…
- Медсестра – честнейший человек. Она не брала.
- Погодите, - вмешался Нечаев, понимая, куда клонит мужчина, - мы в полиции работаем, и случаев, когда честнейший из честнейших однажды срывается, и что-то, да и берет - полно.
- Медсестра не брала, - спокойно парировал мужчина.
- Мда, - задумчиво произнес Нечаев, - лейтенант, пойдем-ка выйдем. Мы ненадолго, - успокоил он мужчину.
Продолжение следует
|
