Пандемос

узор одеяния таков: возьми сапфир, нет, лучше изумруд, а впрочем, возьми и то, и другое, раствори в царской водке, выкупай в растворе лунно-ртутные листья, схожие с удлиненными очами Тутанхамона; но вся эта синяя влага уже схлынула в ее глаза, сохраняясь лишь в круглых колодцах яблок, и вот она нагая, преломленная тонкой талией, мягкая медь волос, возлежит на покрывале; цвет его предоставляю выбрать читателю – аортально кровавый или черный, как плащ иллюзиониста; на мгновение мне померещилось, будто ярлыки на фантомном поле монитора совместились и вновь разошлись, спиральные, квадратные, пирамидальные, трапециевидные; три точки, вернее, мельчайшие геометрические отверстия, теперь словно выжжены на моей сетчатке; они образуют треугольник, после перестраиваются и упорядоченно умножаются, усложняя фигуры; это психические летающие блюдца, те, что наблюдают за нами с изнанки мира, вписанные в реальность симпатическими чернилами; возвращаемся к сути; ее тело – клепсидра или гитара, то есть, изначально, аполлиническая кифара, бесчисленно изнасилованная затем бездарными бренчателями; она и есть тот истинный Шекспир, чье имя – псевдоним самой поэзии; проколоть полубезумные полубесплотные вспышки бытия мощным вертелом восприятия и зажарить на очаге ремесла; пепел сигареты с вкраплениями вулканических молекул огня напоминает о кузнечном горне; что ж, цели ясны, задачи определены, за работу