Пощёчина

    Во время мероприятия, посвященного вручению аттестатов выпускникам  Старосельской средней школы, учительница истории  Березина Мария Сергеевна влепила смачную пощечину выпускнику школы Виктору Сычеву.  При всех. Прямо на клубной сцене, на которой директор школы вручал уже бывшим своим ученикам эти самые аттестаты. Зал вздрогнул и оцепенел. Учительница  торопливо спустилась со сцены по ступенькам и, пробежавши через зал мимо изумленной публики, выскочила за дверь.  И тут публика взорвалась.  Люди принялись что-то кричать, к чему-то призывать. Часть присутствующих истово принялась аплодировать,  толи Марии Сергеевне, толи жертве учительского произвола. А сам Витька, пригвожденный пощечиной к месту, удивленно озирался, отыскивая взглядом поддержку из зала. Но похоже, что таковой не нашел. И потому тоже бросился к выходу, размахивая новеньким аттестатом, как знаменем. 
     Подобного в поселке Старое Село, как, в общем-то, и во всем районе, а может, даже и области, такого не случалось никогда. Всякое безобразие случалось: драки, скажем, на улице по пьяной лавочке или просто за ради разминки костей и мускул, бранные перепалки каких-нибудь чересчур эмоциональных соседок, пьяные ночные вокальные рулады, сопровождаемые оркестром дворовых собак – в каком, скажите мне,  среднестатистическом поселке или селе российской глубинки такого не бывает? Обычное дело, когда все друг друга и обо всем знают и живут одними и теми  же чаяниями и надеждами.
    Но чтобы приличный человек, занимающий интеллигентную должность, тем более, учитель, поднял руку на своего ученика, да еще, к тому же, прилюдно – это уже совсем что-то из рук вон выходящее. Событие!
Ну, хлопнула бы она Витьку по башке указкой, или, скажем, вытолкала бы взашей за дверь, чтоб не бузил на уроке.  В старые добрые времена школьные  учителя частенько таким образом  угощали недорослей-лоботрясов. По-родственному. Для назидания. И ничего – потом ученики  «спасибо» говорили за науку. Но чтобы такое! Правда, теперь и время совсем другое, и ученики  не те, а, главное -  при всем честном народе, да еще на таком мероприятии! Как можно? Безобразие!
   Так, примерно, принялись рассуждать  наиболее добропорядочные жители из той части населения поселка, которая считалась интеллигентной публикой: работники бюджетной сферы, руководство поселка и колхоза.
    Другая, более многочисленная часть населения придерживалась иного мнения:
- Здорово учителка врезала Сыченку! Молодец!  Надо было его поставить на место!  Вишь ты, распоясался. Видано ли дело, на самого директора покусился!
- Так ведь мамашку его, Сычиху-то все  боятся. С нею связаться – краше в гроб залезть.
- И то правда, замордовала она всех в школе. А сынок-то, видать,  по её стопам пошел.
- А что теперь с учителкой будет?
     Оставшиеся три аттестата вручала классная руководительница выпускников уже без всякой торжественности, так как директор и завуч  покинули зал вслед за виновниками скандала. Праздник был испорчен. Люди, взволнованные происшествием, принялись расходиться по домам, обсуждая на все лады событие и всех его участников.
    А в учительской в это время стал разгораться новый скандал. Собственно, скандалила только завуч школы, она же мамаша обиженного Витьки Сычева. Несколько женщин из числа  учительниц местной школы и  представительницы районного отдела образования молча слушали визгливые вопли Зинаиды Федоровны, не проявляя никакой заинтересованности в страданиях оскорбленной коллеги.
- Я этого так не оставлю! Я её уничтожу! – кричала завуч, размахивая руками. – Я испорчу ей жизнь, чтобы она вообще забыла дорогу в школу! И директора тоже выведу на чистую воду!
Портить жизнь людям Зинаида Федоровна умела виртуозно. Это знали все. Поэтому присутствующие в учительской учителя прекрасно понимали: эта женщина в своих обещаниях пойдет далеко. Никому мало не покажется.
    Зашел директор.
- Коллеги, я полагаю, что нам всем следует разойтись по домам. Митингов и выступлений на сегодня уже достаточно.
- Вы что, собираетесь прикрыть  безобразие, которое учинила ваша подопечная? – тут же набросилась на него Сычева?
- Я собираюсь сейчас идти домой и настойчиво рекомендую всем разойтись по домам. К тому же, мне следует препроводить домой уважаемую Анну Петровну.
(Анна Петровна – это представительница РОНО, которую он сам пригласил на торжественное мероприятие).
- Да-да, -  поспешно засуетилась Анна Петровна, - я действительно хотела бы прямо сейчас откланяться.
    Через несколько минут учительская опустела. Директор посадил высокую гостью в директорскую «Ладу», повелев шоферу подвезти женщину прямо к её дому, и пошел домой. Ему очень хотелось зайти к Марии Сергеевне, как-то подбодрить её, сказать что-нибудь душевное, но он отбросил эту мысль. Лишние кривотолки сейчас ни к чему.
- Вечерять будешь, Ваня? – спросила жена.
- Нет, - коротко ответил директор, направляясь в свою комнату. Потом добавил:
- Мне подумать надо.
                                         
    Иван Степанович Батюшков директорствовал в Старосельской школе уже 42 года с того самого момента, когда его, молодого выпускника пединститута, направили по распределению  в эту богом забытую глубинку. И сразу назначили директором. Тогда, в начале семидесятых, восьмилетняя Старосельская школа представляла собой жалкое зрелище: небольшое одноэтажное деревянно-турлучное здание барачного типа. Осмотревши строение изнутри и снаружи, Иван Степанович сразу же сказал себе тогда, что непременно уедет отсюда, как только отработает положенные три года. И приступил к своим директорским обязанностям.
    Сельчане сразу же окрестили его «Батей». Может, из-за фамилии, а может, потому что был добродушным и не по возрасту мудрым руководителем. Но скорее всего, потому, что оказался рачительным  хозяином, задумавшим кардинальную реконструкцию здания.  В первый же год своей деятельности он выхлопотал у колхозного руководства  стройматериалы и рабочих, которые укрепили стены кирпичом и  перекрыли крышу. Через год школа обзавелась просторной пристройкой, которую оборудовали под спортзал.
    Отъезд из Старого Села Ивану Степановичу пришлось отложить, поскольку задумал молодой человек  построить новую школу. Десятилетку.  Ну не мог он примириться с мыслью, чтобы талантливые мальчишки и девчонки уезжали в районный центр за средним образованием.
    Что стоило Ивану Степановичу строительство новой школы, рассказывать можно долго. Потому как помотаться по всяким инстанциям  пришлось очень много: обращался и к районным организациям, и к родительской общественности, и  в областном центре  разным  чиновникам и руководителям порядком надоел.
     Соорудили новую школу в Старом Селе всем на радость отменную: красивое кирпичное двухэтажное здание с паровым отоплением,  собственной столовой, спортивным залом и, самое главное, со всеми удобствами прямо в здании.
Педагогический коллектив пополнился новыми молодыми кадрами, среди которых оказалась и будущая жена Ивана Степановича. В общем, как-то само собой получилось, что остался Батя в Старом Селе навсегда. Не было в поселке человека, который мог бы сказать о директоре школы что-нибудь дурное. Любили и уважали его все. Да и было за что. Коллектив учителей был дружный, работоспособный. Никаких споров, раздоров, подковёрных пересудов, какие случаются в дамских коллективах, даже и не предусматривалось. Так же и с учениками. Старосельская школа многие годы считалась самой образцовой во всем районе по всем показателям. Каждый год выпускники школы легко поступали в самые престижные вузы области и страны.
    Но случилось то, что, как говорится, случилось. Ушла на заслуженный отдых завуч школы, учительница русского языка и литературы. Что делать?  Назначить завучем кого-нибудь из своих? Иван Степанович не решился на это. Подумал:  чтоб исключить в коллективе какое-нибудь кумовство, лучше, если  его заместителем будет  кто-то со стороны.
И вот из района приезжает  очень даже энергичная учительница русского языка Сычева  Зинаида  Федоровна. Просмотревши трудовую книжку  будущего завуча, Иван Степанович узнал две вещи: 1) за восемь лет педагогического стажа соискательница сменила четыре школы, 2) во всех школах занимала должность завуча. Мелькнула было у директора мысль отправить Сычеву Зинаиду Федоровну восвояси в район, но свойственная Ивану Степановичу природная деликатность заставила заглушить эту мысль. Нельзя же прямо так сразу. Опять же, увольнялась по собственному желанию. И то сказать, прямо из областного центра приехала. Не ближний свет.  А тут еще не одна приехала, а с несовершеннолетним ребенком. Но без мужа. И что, это как-то характеризует? В общем, придется принимать. Все равно что кота в мешке.
       «Надо было мне все-таки зайти к Марии Сергеевне, - опять подумал Иван Степанович. – Поговорить как-нибудь, успокоить. Она ведь защитить меня хотела».
- Ваня, попей-ка ты вот чайку с плюшками, - подошла жена и поставила на стол поднос.
- Да-да, спасибо! – отрешенно  пробормотал Иван Степанович.
- Я что подумала, Ваня. Может, мне сходить к Марии Сергеевне наведаться, если тебе неловко?
- Нет, Надя, не нужно, - махнул рукой Иван Степанович. – Я сам… завтра. Сегодня уже поздно. «Все-таки как хорошо она меня понимает!» - нежно подумал он о своей жене.
     …Поначалу  показала себя новая завуч положительно. На вопрос заведующего отделом образования Иван Степанович ответил сдержанно: мол,  исполнительна, требовательна, ответственна. А что еще можно было сказать? Зинаида Федоровна действительно свою работу выполняла более даже чем тщательно: все у неё было вовремя, точно и добросовестно в соответствии со всеми инструкциями и указаниями сверху. Но что-то в ней Ивану Степановичу не приглянулось. Да и педколлектив как-то с трудом принял её  стиль руководства. Все у нее было как-то с нажимом и с нахлёстом.  За долгие годы работы люди привыкли к доверительности, сотрудничеству, взаимопомощи. Скажем, насморк прихватил кого-то из преподавателей. И что, сразу за больничным бежать? Ну, договорились меж собой: ты за меня сейчас урок-два отведешь, а я за тебя потом отработаю. Никаких проблем. Учебный процесс не страдает, дети без уроков не болтаются, и насчет зарплаты никто не страдает.
      При Сычевой все стало так, как полагается. Заболел – бери больничный, надо на день-два съездить в город – пиши заявление на отпуск без содержания, не пришел на совещание или семинар – пиши объяснительную.  Все замены завуч  ставила по своему усмотрению. Учителя жаловались директору.
- Что вы от меня хотите? – отмахивался Иван Степанович. – Она права. Дисциплина есть дисциплина. Она обязана следить за порядком, вот и следит.
- И что,  если дисциплина, то теперь я не могу  поехать на похороны к матери?
- Да кто  вам запрещает?  Пишите заявление на без содержания и езжайте.
Инструкции, правила, предписания и приказы стали сыпаться на головы учителей и учеников как из рога изобилия. Нарушителей ожидали всевозможные взыскания и наказания. Учителям, не согласным с требованиями завуча, блюстительница порядка неизменно