Пощёчина

бы строгача влепить. А я вот так просто спустил все на тормоза. А ведь она тогда совсем не раскаялась. Естественно, с извинениями ни к кому не обращалась. Комедию играла, на жалость давила. Сама-то она теперь никого не пожалеет, отыграется по полной. Действительно, ни перед чем не остановится. А сынок-то каков! Артист еще тот! Что он там конкретно молол-то?»
        Иван Степанович попытался восстановить в сознании всю картину происшествия. Но перед глазами у него почему-то мелькали порывистые жесты Сычева и эта самая пощечина, которой Мария Сергеевна наградила оратора.
Стоп! Так ведь должна быть съемка! Иван Степанович сам попросил своего бывшего ученика, а теперь местного фотографа, компьютерщика и студента  Юрку Масленникова, чтобы он полностью заснял на видеокамеру все торжество. Для истории, так сказать. Юрка все школьные праздники фиксирует для истории. Причем, абсолютно задарма, так сказать, из большого уважения. Надо узнать, все ли он заснял?
        Иван Степанович взглянул на часы: половина десятого. Неловко звонить. Но, может, Юрка еще не спит?
Масленников отозвался сразу же. Тут же успокоил директора: заснял все, как было велено. Может даже прямо сейчас принести съемку для просмотра.
- Нет, Юра, спасибо! Завтра. Очень прошу, прибереги и не показывай пока никому.
- Да что я, не понимаю, что ли, Иван Степанович?! Я всегда, как вы скажете.
С видеозаписью Юрка притащился чуть свет. Иван Степанович только позавтракать успел.
- Может, с нами чайку попьешь, Юрик? – предложила директорова жена.
- Не-е, Надежда Григорьевна, спасибо! Я уж позавтракал. Вот, Ивану Степанычу вчерашний праздник принес. Тут будем смотреть, или в школу пойдем?
- Давай тут, - сказал Иван Степанович.
         Запись оказалась очень объемной. Как весь народ заходил в зал, рассаживался, как вожатая Вера, которая была ведущей, пригласила преподавателей на сцену в президиум, как чтецы стихи по бумажке читали, потом речи директора и завуча, выступление классного руководителя – все это Юрка прокрутил без просмотра до момента, когда стали вручать аттестаты. В этом году решили дать возможность каждому выпускнику  обратиться  с прощальным словом. Вызывались одиннадцатиклассники в алфавитном порядке.
- Стоп! – попросил Юрку Иван Степанович, - Давай прослушаем выступления ребят.
       Выступления выпускников мало чем различались по форме и содержанию. Ребята благодарили директора, завуча, классного руководителя, всех остальных учителей и родителей. Кое-кто делился планами относительно дальнейшей учебы в вузе или техникуме. Виктор Сычев получал аттестат один из последних по списку. Директор вручил ему документ, пожал руку, а потом Виктор прошел к левому краю сцены.
      «… вот тут все мои бывшие одноклассники с упоением благодарили школу и учителей. А я этого не собираюсь делать. – (Тут Юрка перевел камеру в зал, чтобы запечатлеть, как по залу прокатилась легкая шумная волна) - А за что мне их благодарить? Чему хорошему эти «дорогие» учителя меня научили?  Тому, как нужно увиливать от своих прямых обязанностей? – (Иван Степанович тут же отметил, с чьего голоса запел этот недоросль) - … тому, как  притвориться больным, чтобы не идти на работу? Или тому, что можно вообще не готовиться к уроку, а просто прийти в класс и заставить учеников весь урок читать текст в учебнике? – (Витькин голос визгливым тенорком звенел в полнейшей тишине в зале). – …Но даже, если кто-то что-то объясняет на уроке, то понять совершенно невозможно. Такое ощущение, что все сплошь неграмотные. – (Ну, уж это неправда! Если кто и страдал неграмотностью, так это как раз те молодые девицы, которые были уволены.  Остальные-то прекрасно работают и материал достаточно доходчиво объясняют). – …Единственные предметы, которые я хорошо усвоил, так это русский язык и литература. – (Кто бы сомневался: русский и литературу в этом классе преподавала сама Сычева. Нехорошо так грубо превозносить материну работу). – Дисциплину на уроке ни один учитель навести не может. Я вообще не понимаю, что эти люди делают в школе, если не могут справиться на уроке с классом? – (Ну, то, что «ни один не справляется», совершеннейшая неправда, хотя есть учителя, которые не могут держать дисциплину. Но откуда Витьке-то об этом известно? В одиннадцатом классе с дисциплиной все в порядке было. Разве что сам Витька пытался несколько раз настроить одноклассников на срыв урока у Марии Сергеевны. Ребята докладывали Ивану Степановичу). - О классном руководителе вообще молчу. Ну что она такого хорошего для класса сделала? Только деньги каждый месяц за классное руководство отгребала. – (А вот это уже прямая ложь! Во-первых, за свое классное руководство учителя сущие копейки получают. А, во-вторых, свои копейки они отрабатывают сполна – и даже больше. Одни отчеты завучу на стол что стоят).
Вообще, уже в самом начале выступления стало понятно, что Витька в основу своей речи взял ту самую полуправду, которая больше похожа на ложь. И еще понятно было, что не сам он сочинял эту свою полуправду. Явно вместе с матерью придумывали, как нагадить всем и остаться безнаказанными.
- … Может быть, я должен был быть благодарен директору? За что? За то, что развел в школе бардак и разврат? Да и какой он директор? Мало того, что маразматик, которому на пенсию давно пора, так еще и  старый развратник. Все ведь в поселке знают, что…
       И тут Витька заткнулся, потому что получил оплеуху. Видеокамера отчетливо зафиксировала, как Мария Сергеевна резко вскочила с места (она ближе всех к Витьке  сидела за столом президиума) и буквально  двумя шагами приблизилась к Сычеву…
- Правильно она ему врезала, - прокомментировал Юрка. – За то, что он врал, мало ему пощечины. Я бы ему всю морду раскромсал, если бы у меня камеры в руках не было.
- Ладно, Юра! Ты камеру мне оставишь?
- Зачем камеру?  Я вам уже весь материал скачал на диск. Если надо, то еще скачаю.
- Спасибо! Хватит одного. Пошли в школу! Мне надо еще с Марией Сергеевной повидаться.
        В предбаннике его встретила взволнованная Оля.
- Иван Степанович! К вам Мария Сергеевна приходила.
- И где же она?
- Ушла. Вот. Оставила. Я уговаривала её подождать вас, а она сказала, что ни к чему. – С этими словами Оля протянула Ивану Степановичу листок с заявлением об увольнении по собственному желанию.
- Да что же она делает?! – воскликнул директор. – Это Сычевой надобно подобное заявление писать, а не ей.
- Вот именно! Я тоже ей так сказала. А она ушла. Еще сказала, что если вы не подпишете заявление, то она все равно уедет отсюда.
- О, господи! Чего же она испугалась? Оля, беги скорее к ней! Хотя нет, лучше ты, Юрик! Тащи её сюда, пусть хоть на руках, пока она действительно не уехала.
Иван Степанович  дернул рукой дверь кабинета завуча.
- Да она еще не появлялась, - сказала Оля. – Наверное, и не появится. Жаловаться поедет.
Иван Степанович прошел в учительскую. Все учителя были в сборе. На директора смотрели, как на покойника.
- Вообще-то, я разрешил всем отдыхать до 10-го, - спокойно объявил директор. – Сейчас Оля принесет соответствующий приказ.
- Что теперь будет, Иван Степанович? – спросила вожатая Вера. – Вы ведь уволите Сычиху?
- Не знаю, - мрачно ответил Иван Степанович.
      Он действительно не знал, что делать в создавшейся ситуации. Поэтому решил для начала позвонить в отдел образования. Ситуация вышла за пределы школы, а потому необходимо самому как можно скорее доложить  начальству  о случившемся.
Вернулся к себе  в кабинет. Номер заведующего отделом образования был занят. Вошли Юрик с Марией Сергеевной. Вид у Марии Сергеевны был хуже некуда. «Видать, всю ночь не спала», - отметил про себя  Иван Степанович. Жестом указал Юрику, чтобы тот покинул кабинет.
- Ну, хорошо, вы уедете. А мне что прикажете  делать? – спросил Иван Степанович, поздоровавшись с  учительницей.
- В каком смысле?
- А в таком, что вам легко взять и уехать. А мне куда ехать? У меня здесь дом, жена, школа. Не могу я все это взять и бросить.
- А зачем вам уезжать? Вы же ни в чем не виноваты.
- А вы в чем виноваты?
     Мария Сергеевна непонимающе взглянула на директора:
- Но я же ударила подростка, своего ученика. Этого разве мало, чтобы гнать меня из школы?
- Эх, Мария Сергеевна! А еще обществознание преподаете! А того не берете в расчет, что, во-первых, пощечина – это далеко не удар, а элементарное приведение человека в чувство. Такая мера даже в медицине применяется. А любой удар наносит какую-нибудь травму, даже если это просто синяк. Во-вторых, Виктор Сычев уже не подросток. Весной ему исполнилось восемнадцать. Стало быть, он вполне взрослый человек и в состоянии осознавать свои действия. А в-третьих, вы нанесли пощечину Сычеву уже после того, как он получил аттестат?
- Ну да. Он получил аттестат, а потом принялся нести всю эту дрянь.
- Вот-вот! С момента получения аттестата он уже не ученик нашей школы. Так что никаких своих учеников вы не обижали. Вы вразумили взрослого человека, причем, даже и не в стенах школы. Вы имели право защищать свою или чью-либо честь. Так что не берите на себя лишнее и успокойтесь: вы ни в чем не виноваты. Ваше заявление я уже порвал.
- Спасибо! – просияла Мария Сергеевна. – А я так мучилась. Всю ночь не спала.
- Оно и видно.
Ну вот! Одну проблему уже порешал. Звякнул телефон. Позвонил заведующий отделом образования:
- Ты что звонил-то, Иван Степанович?
- Да тут у меня вчера происшествие приключилось.
- Да я уже знаю. Анна Петровна мне все рассказала. Эко ты, дорогой, умеешь всякие ЧП на свою голову собирать. Случай, конечно, неприятный, но какого-либо криминала я тут не усматриваю. Пацан явно зарвался и заврался, ну и получил по заслугам.
- Да он-то, по всему видать, не сам все придумал.
- И так думаю, Иван Степанович. А твоя Березина молодец! Меня бы так мои подчиненные защищали! Вообще, на твоем месте я давно бы эту твою Сычеву вытурил из школы. Как ты можешь терпеть, когда она постоянно воду мутит? Она уже нас тут в районе забодала всех своими жалобами да кляузами. Я просто тебе об этом не говорил. Но ты разберись там с нею, как бы она у вас там еще чего не отчубучила.
      Иван Степанович не стал разбираться. Как и полгода назад предпочел забыть этот случай, как дурной сон. Мария Сергеевна получила отпускные и уехала домой в город. Зинаида Федоровна неделю сидела на больничном по случаю непонятно какой болезни. Потом сразу же вместе с сыном уехала в областной центр. Все учителя также отправились в отпуск. В школе остались только физрук и трудовик, которые с бригадой восьмиклассников занимались косметическим ремонтом спортзала и спортплощадки. Иван Степанович вместе с завхозом тоже торчали в школе. Если в школе ремонт, то какой может быть отпуск у директора?
                                                              
       В один из  дней середины августа Ивану Степановичу позвонил заведующий роно:
- Иван Степанович, ты не против будешь, если я к тебе сейчас приеду?  Поговорить надо.
- По какому поводу?
- Это не телефонный разговор. Приеду и расскажу
- А ты ко мне домой или в школу?
- В школу, в школу, дорогой. Но хотел бы и к Надежде Григорьевне заскочить на плюшки.
- Лады! Буду ждать.
     Усевшись на предложенный стул, заведующий достал из