Федор Иванов-Лопутин
Содержание
-Прощание на рынке
-Звонки, добро и доверие
-Собеседование
и украинский вопрос
-Высокомерие на льду
-Индивид и коллектив
_______________
Прощание на рынке
Я возвращаюсь в Москву!
Прощай,
моя служба в посольстве!
Прощай, моя Африка!
Прощай, цветастый,
пестрый,
разноцветный
чудесный рынок!
Прощайте, девушки,
которые помогали
мне покупать продукты! —
Там у них не принято,
чтобы белый сам шлялся
с корзинкой по рынку
и торговался с торговками!
Приличнее сделать так:
нанять девушку, дать ей задание,
например, сказать: "Купи манго,
бананов и большой ананас".
И она. умница такая,
зная товары и цены,
выберет самое лучшее,
а я потом заплачу ей
небольшие комиссионные.
Но сегодня у нас особый,
немного грустный день,
потому что я прощаюсь
с девушками,
быть может навсегда!
Вот они окружили меня,
и их огромные глаза,
обычно наполненные до краев
солнечной радостью,
вдруг становятся похожими
на грустные луны,
и делаются влажными, и текут,
и льются, как муссоные дожди,
потому что им тоже
жаль расставаться со мной;
потому что я доверял им,
и уважал их,
и не считал их товаром,
и не покупал их,
а был похожим
по душе и поведению
на добродушного
"белого негра", —
не на француза,
англичанина или китайца.
Все в Африке знали,
что СССР за Африку,
и у всех обиженных
и обкраденных
на Планете Земля —
есть надежный друг
и защитник!
Они там все
прекрасно понимали,
"кто есть ху"!
Девушки смотрят на меня
с нежностью,
и думают о чем-то своем,
грустном и радостном,
девичьем и женском...
Прощай, Африка!
До свидания, красавицы!
Всю жизнь буду помнить....
===========
Звонки, добро и доверие
Неужели в наше время\
молодым совсем нечем заняться,
кроме как разводить
и обманывать стариков на деньги?!
Вот и вчера
около 11 часов вечера
разбудил меня звонок.
Слышу в трубке молодой
веселый такой голос.
"А я в аварию попал!
Сейчас в больнице!......"
И молчит.
Ждет, когда я скажу:
"Немедленно
высылаю тебе деньги,
племянничек дорогой!"
Но я тоже молчу!
Моя первая мысль
вот какая:
"Знакомый это голос
или же нет"!
Нет! Я не знаком
с этим человеком!
Вторая мысль:
"Врет он или нет?"
Ответ однозначный:
"Врет!"
Я, вель, еще с ушами,
и слышу, и могу понять!
И я говорю ему:
"Зачем вы набираете
случайный номер?
Позвоните лучше домой
и успокойте тещу!
Только
не ошибитесь телефоном, —
вы, ведь, наверное,
в шоке после аварии?"
И кладу трубку!
И снимаю ее,
чтобы не будил снова,
потому что они
могут звонить
многократно.
Ложусь и думаю:
"А что он придумает
для второго звонка?
"Спасите-помогите!
Режут на кусочки!
Требуют
пять тысяч рублей
А у меня только пятьсот!
Не можете
прогнать бандитов?
Пришлите тогда
недостающую сумму
прямо на карточку!
Срочно!"
Добро основано
на доверии к словам!
В лживой реальности
нет и реального добра:
не хочется помогать тому,
кого считаешь
разводилой на деньги,
вруном и жуликом!
===========
Собеседование и украинский вопрос
Огромный стол.
Застолом —
маленький клерк.
.
Да не простой!
А золотой!
Из ЦК!
И я дивлюсь на него,
как на диковину!
Смотрю во все
четыре глаза!
Потому что я
от него завишу!
А он от меня нет!
Не зависит!
Потому что он —
сотрудник ЦК.
А я пришел к нему
на собеседование
перед
загранкомандировкой,
и он просматривает
мои анкеты,
характеристики
с места работы
и автобиографию...
Вдруг клерк
оживляется,
словно просыпается,
как бы, взлетает
над взлетным
полем стола!
Весь —
в порыве восторга
от обретения своего,
родного, земляка!
Так,
как будто, на чужбине,
устав от бататов,
папайи,
джина и крабов —
встретил меня
на посольской "Тойоте"
с чемоданом из Москвы,
полным водкой, селедкой,
черным хлебом и другими
деликатесами Родины!
И он обрадованно
спрашивает меня
про фамилию дедушки:
— Коновалюк?
Украинец?
— Нет!
Белорус! —
честно говорю я ему.
Мне показалось,
что я его
сильно разочаровал!
Но он нашел в себе силы
мужественно
пережить неудачу.
Я слегка удивился вопросу
про "украинца" Коновалюка:
здесь, в Москве,
на Старой площади,
в центральной цитадели
интернационализма,
вообще, по-моему,
не должны были
звучать вопросы
про национальность!
Уф!
К моей радости,
несмотря на все странности,
я вышел из кабинета
с благоприятным
для меня результатом!
Вышел довольный,
но не забыл,
все же, посмотреть
на дверную табличку!
На ней было начертано
что-то вроде:
"Инспектор
Н.Б. Гаврилюк".
Я пришел домой
и рассказал отцу
то же самое,
что сейчас
поведал тебе.
Отец
заметил с досадой:
"Надо было говорить:
Дед — русский!!!
И все тут!
Тоже мне еще!"
Мой Отец
часто говорил
и всегда делал
Правильно!
И я согласился с Отцом!
Потому что
так уж получилось,
и никто в том
не виноват,
что все белорусы —
и белорусы,
и одновременно русские!
Просто потому, хотя бы,
что Белоруссия маленькая,
а Россия большая,
и одной —
земля белорусов
существовать не будет!
Будет она,
точно, бесхозная!
И приберут ее
к рукам силой
более свирепые и хищные,
чем белорусы, например,
польские осадники
(колонизаторы),
как бывало уж
и не раз!
И не станет
Белоруссии,
ни белорусов!
То же самое
относится
и к украинцам.
Они —
украинцы?!
Конечно же,
украинцы!
Но они же
и русские!
По той же причине!
Кто этого
не понимает,
у тех задницы —
умнее голов!
Ну, пусть тогда
слушаются
более умных!
А сейчас —
очень серьезно:
национализм —
близкая гибель
и неизбежное
уничтожение
того,
что все еще
называют Украиной!
Пора головы
в порядок
приводить!
А то беда:
сгинем все,
яко обры!
===========
Высокомерие на льду
Была зима.
Знакомый попросил меня
провести его в поликлинику.
Он боялся идти один,
потому что в тот день
было скользко,
а с ним, до того,
случился небольшой инсульт.
Ну, идем мы.
Он шагает потихоньку,
но самостоятельно.
А я — впереди,
как штурман или лоцман,
перед ним бреду и говорю ему,
где можно безопаснее пройти.
В одном месте, вижу я
наклон слева направо
и, вроде как, ледок блестит!
Оборачиваюсь
и предупреждаю знакомого:
"Обойди слева!
Здесь скользко!"
Он слышит, ухмыляется мне,
подмигивает даже,
и шагает ровно на то место,
которое я велел ему обойти!
Падает!
Ухмылка на лице
мгновенно сменяется
гримасой боли и ужаса!
Он —мужчина крупный,
масштабный:
весит сто двадцать,
а рост под два метра!
Ну, как его поднимать?
Я — совсем
другой комплекции,
и двадцать-то
наверно не осилю,
не то что, сто двадцать!
Но все обошлось.
Дело было
возле Киевского вокзала.
Прибежали
мускулистые волонтеры
и поставили знакомого
опять вертикально!
Все у него было в порядке,
ногу только немного ушиб.
И все обошлось,
и дошли мы до поликлиники
уже без приключений.
Тебе нужно мораль?
Что за рассказ без морали?
На! Возьми:
вот тебе одна:
"Насколько меньше
было бы в мире травм,
а в жизни и в судьбе
падений в разных смыслах
и прочих неприятностей, —
если бы мы слушали
один другого без ухмылки,
но с уважением!
И слушались!
Ну, хотя бы, на льду!..."
===========
Индивид и коллектив
Была ли у нас в СССР "диктатура"?
Конечно, была!
Но не Сталина, как я считаю, а "коллектива"!
Главные решения
принимал в нашей Стране Коллектив (Политбюро),
и даже Сталин был вынужден подчиняться!
А еще коллективы были сильнее даже самих репрессий!
Потому что если коллективы составляли не трусы,
а хорошие люди, тогда эти люди брали
репрессированных на поруки,
и их отпускали под ответственность коллектива!
Так было!
И было много раз!
Но, должен я сказать, что этот мир
просто смеется над нами с помощью
и посредством своих противоречий!
У всего здесь происходящего
существует его обратная сторона,
и сила часто оборачивается слабостью,
а слабость оказывается,
при некоторых обстоятельствах, силой!
И ровно то же самое относится и к коллективу.
Ведь коллектив — это общее слово,
а общие слова означают, увы,
только важные понятия,
которые напрочь отсутствуют
в реальной и осязаемой конкретности!
И получается, что коллектив это,
на самом деле, есть:
Иван Иванович,
Петр Петрович,
Магомет Магомедович,
Арон Матвеевич...
— вся совокупность
имеющихся на данный момент
в этом месте индивидов, а главное,
верховодов и куда-нибудь "заводил"!
Об этом я думал, как раз, стоя
в небольшом зале ожидания одного
африканского аэропорта!
(Это вру я, конечно, ни о чем таком
я тогда не думал и не помышлял,
а думаю теперь, когда пишу сейчас
этот рассказ,— но что за рассказ
без вранья? Скука! Бездрожжевое тесто!
Пресно и неинтересно!).
Короче, неважно, о чем я тогда думал, а важно то,
что в Москву уезжал научный руководитель
советской геолого-разведочной экспедиции Жанов.
А мы его провожали! Мы — это я от Посольства,
и еще два три персонажа из руководства экспедиции:
секретарь парткома, начальник и зам. начальника.
Жанов был высокий и худой человек,
на вид лет пятидесяти.
Очень смахивал на Дон Кихота, —
не хватало ему только копья, коня Росинанта
и верного слуги Санча Панса!
А может быть, он только казался мне Рыцарем,
потому только, что я хорошо знал его историю:
Жанов пошел против Коллектива!
Да-да, против той самой партии геологов
и ее лидеров: секретаря парткома и начальников.
Жанов был уверен сам и пытался убедить Министерство,
что эти несознательные люди
сознательно затягивают сроки окончания работ!
Возможно, по причине нежелания расставаться
с зарплатой в инвалютных рублях!
Либо из-за непреодолимой страсти
к тропическим фруктам!
Либо пригревшись в климате, где солнце
светит триста семьдесят дней в году
(по мне, так его было там слишком много,
вместе с синим риторическим небом,
без единой тучи, и без снега, — вот какой ужас!!!).
Жанов стал писать разоблачительные письма
прямо в Москву, в Министерство геологии.
Чиновники стали
довольно вяло реагировать на "сигналы",
проверять объективность,
исключать субъективность и т.д....
В общем, уехать пришлось самому Жанову,
который на работе не волынил,
дело свое не затягивал,
и о продлении никого не просил!
Вот такой Дон Кихот Ленинградский
(он из Ленинграда был, как и многие другие
хорошие люди нашей Страны!).
Жанов относился ко мне хорошо,
потому что понимал мое к нему отношение.
Я был за него,
потому что он вел себя честно,
а вот "коллектив" — нет, нечестно!
Кроме того, в моем понимании, именно он
являл собой образ настояшего коммуниста,
хотя и не был, кажется, членом партии!
Зато его оппоненты, —
назывались коммунистами —
до тех пор, пока им это было выгодно!
Мне было жаль расставаться с Жановым.
А еще было обидно, что на том этапе
он, все же,
проиграл схватку с "коллективом",
что уезжал —он,
а "они" оставались!
Мы простились с Жановым.
Он прошел к самолету.
Провожавшее Жанова начальство
вздохнуло с грустью,
а еще больше — с облегчением.
"Ну, вот, и выполнили свой долг!" —
сказал секретарь парткома
и снял с носа очки.
(Они надоели ему,
потому что слишком нагрелись
от жары и от его радости,
что Жанов улетел)...
===========
===========
