Глава 10 Новый дом
Семь лет я прожила в детском доме. Семь лет! Жизнь в приюте текла совсем по-другому. Как в каком-то параллельном мире. И весь этот параллельный мир убирался в пятиэтажное здание. Двести жизней крутилось в приюте, как в вихре. Но кажется, что мы с Денисом вырвались из этого вихря. На полной скорости мы неслись куда-то прочь из детского дома на дорогой машине. Вёл машину личный водитель наших новых родителей – Алексеевых. Их имена я до сих пор не знала. Сами Алексеевы ехали в ещё более дорогой машине рядом.
Ехали мы очень долго и, по-моему, выехали куда-то загород. А может и просто на окраину. Там стоял шикарный двухэтажный дом, практически дворец. Именно что-то такое я и ожидала увидеть. Только дворец этот был не из сказок про принцесс, стоящий посреди леса, овитый диким виноградом и заросший мхом. Нет, это был именно дворец богатой супружеской пары. Мне казалось, что в таком доме должно работать множество слуг. Но, как позже выяснилось, в доме была всего одна работница. Она встретила нас у входа и забрала все наши вещи, чтобы отнести их в дом. Не то чтобы вещей у нас было очень много, но всё-таки для одной хрупкой девушки это был слишком большой вес. Я сразу же заметила, что когда-то эта девушка была очень красивой, но сейчас она выглядела уставшей и серой, как привидение. Я попыталась представить, как она выглядела в детстве. Высокая девушка с роскошными чёрными волосами, нежной белой кожей и красивым румянцем. В голове появился образ Кристины, только какой-то более доброй, более понимающей и более умной.
Денис тут же подбежал к ней и предложил помощь с вещами, но она отказалась.
- Вы ещё будете работать. Отдыхайте, пока время есть, - грустно ответила она.
Эти её загадочные слова ввели меня в некоторый ступор, но я быстро о них забыла.
Мы вошли в дом. В глаза сразу бросились высоченные потолки, мраморные статуэтки, картины во всю стену. Всё это было очень дорогим, даже слишком дорогим. Точно так же, как и одежда Алексеевой, вся мебель совершенно не сочеталась и выглядела несуразно.
За нами в дом вошла та самая работница, мгновенно распределила наши вещи по вестибюлю и помогла Алексеевым снять верхнюю одежду. Затем она подошла к нам и хотела так же нам помочь, но Алексеева посмотрела на неё, подняв брови, и работница тут же отошла.
- Они же только приехали, - тихо сказала она.
- И что с того? – брови Алексеевой поднялись ещё выше, хотя, казалось, выше уже некуда.
Девушка посмотрела на Алексееву с плохо-скрываемой ненавистью и отошла от нас с Денисом.
Я сняла свою куртку и растерянно огляделась, в поисках того места, где наша верхняя одежда не оскорбила бы дом своим бедным видом. Такого места я не нашла, всё вокруг просто сверкало богатством. Поймав мой растерянный взгляд, работница забрала у нас с Денисом куртки. Казалась, она сделала это в тот момент, когда Алексеева моргнула, лишь бы та не заметила.
Когда Алексеевы, наконец, расставили по местам свои дизайнерские сумки и разложили драгоценности, которые, видимо, они не доверяли работнице, они встали прямо перед нами.
- Итак, - произнёс Алексеев, - меня зовут Борис Сергеевич, а это моя жена, Маргарита Александровна. И вам двоим стоит называть нас именно так и никак иначе. Никаких «мам» и «пап», мы вам не родители. Это наша служанка Саша, - Алексеев показал на работницу, и та чуть присела в условном реверансе, - не ваша сестра, не ваша подружка, не ваша помощница, а наша служанка. В нашем доме действует список правил, и главное из них – не попадаться нам на глаза. Вы будете находиться только в тех комнатах, в которых вам положено быть. И вы будете слушать нас беспрекословно. Не вступать в диалоги с Сашей. И вообще не говорить, если вас не спрашивают.
- Не трогать мои украшения, - вставила Алексеева, - ни при каких обстоятельствах.
- Да. Лучше вообще не прикасайтесь ни к чему лишний раз.
- И вот ещё, вам это пригодится, - Алексеева хитро улыбнулась и вручила нам с Денисом какие-то листки бумаги.
- Саша покажет вам ваши комнаты.
Саша, которая до этого стояла в углу как статуя, вдруг оживилась, зашумела, взяла нас с Денисом под руки и повела куда-то наверх по винтовой лестнице. Когда мы отошли достаточно далеко, чтобы Алексеевы нас не слышали, Саша заговорила:
- Я вам искренне сочувствую, и мне вас очень жаль. Боюсь, что вам придётся делать всё, что они говорят. Иначе вы можете остаться без еды. Простите, но я ничего не могу для вас сделать. То, что Маргарита Александровна вам дала, - Саша кивнула на лист в моей руке, - это списки дел. Алексеевы будут строго следить за их выполнением. Сделать все дела из списка за день невозможно физически. Но, боюсь, это их не волнует. Мы пришли.
Саша остановилась. Перед нами были две открытые двери. Очевидно, они вели в наши новые комнаты. Денис осторожно заглянул в одну из них, и его глаза открылись так широко, что казалось, они вот-вот выпадут из орбит.
- Да, комнаты не бедные, - сказала Саша, - но вряд ли Алексеевы позволят вам проводить в них много времени.
- Если честно, - ответил Денис, с трудом приходя в себя, - после такой речи Бориса Сергеевича, я ожидал, что нас поселят в подвале.
Саша слабо улыбнулась.
- Давно в этих стенах не звучали шутки, - ответила она, - кстати, как вас зовут?
- Василиса, - представилась я.
- Денис.
- Очень красивые имена, - протянула Саша, - а фамилии?
Я даже немного удивилась такому вопросу.
- Зайцева.
- Калинин.
Денис немного замялся. Было видно, что ему неловко произносить эту фамилию. Уже давно она ни у кого не ассоциировалась с Денисом. Услышав её, все лишь вспоминали Гришу. Поэтому мы с Денисом оба подсознательно ждали, что Саша выпучит глаза и спросит: «Ты брат Гриши?!», но она лишь ещё раз улыбнулась.
- Фамилии у вас тоже хорошие. Отдыхайте, ложитесь спать. А утром я вас разбужу, и вам придётся начать работу. Отдыхайте.
Глава 11 Руками не трогать
Сон был запутанным и сумбурным. Мне снилась Саша, втирающаяся в плечо Гриши и взрослая Кристина, работающая у Алексеевых. Она встречала меня у ворот нашего нового дома и язвительно смеялась:
- Вот, Зайцева, опять мы встретились.
Ещё мне снился Ромка, нападающий со столовым ножом на Гришу и кричащий:
- Неужели твой брат лучше меня?!
А потом мне снились Алексеевы, которые вместе с Екатериной Фёдоровной пили чай в столовой детского дома. И ещё много-много людей, которые остались в приюте. В прошлом.
Вдруг прямо в мой сон ворвался неприятный и очень яркий свет. Это в моей новой шикарной комнате зажглась люстра. Саша подошла к моей кровати и стала неуверенно меня расталкивать.
- Василиса, вставайте. Скоро Алексеевы проснутся, и к этому моменту вы должны быть уже одеты, умыты и причёсаны. Так что вставайте, вставайте!
Первым, что я увидела, открыв глаза, была огромная несуразная люстра. Потом мой взгляд упал на большое окно почти во всю стену. За окном было темно.
- Сколько сейчас времени? – спросила я.
- Пять тридцать утра, - невесело ответила Саша, - вставайте.
Саша прошла в комнату напротив и стала будить Дениса. Я тщетно попыталась открыть глаза дольше, чем на пять секунд. Когда мои веки, наконец, расклеились, а из головы исчезли последние картинки сна, я увидела, что вместо моих очков, склеенных скотчем, на столе лежат новые, довольно дорогие очки. А вместо моей дешёвой и местами рваной одежды на стуле лежит простенькое, но всё же новое платье.
Первая мысль, которая пришла мне в голову была о том, что мою старенькую ночную рубашку, с таким удобным потайным карманом, надо бы спрятать.
Я с трудом натянула новое платье и надела очки. Глаза заболели от непривычной яркости и чёткости.
В комнату зашла Саша и стала спешно заправлять мою кровать.
- Саша, где мои очки и одежда? – спросила я.
- Алексеева сказала выбросить ваши старые вещи и купить новые, чтобы вы, цитирую: «Не позорили наш дом своим оборванным видом».
- Ты же их не выбросила? – взмолилась я.
- Нет, конечно. Я их спрятала в сарае. Алексеевы туда не заходят.
- А зачем им тогда нужен этот сарай?
- Представления не имею. Наверное, за тем же, зачем им нужен огромный двухэтажный дом, прислуга и приёмные дети. Давай ночную рубашку, я спрячу её там же.
- Спасибо.
Я взглянула на Алексеевский список дел. В первом пункте значилось: «Уборка всего второго этажа». Надо было помыть пол и протереть все поверхности, включая двери, пропылесосить ковры. Ого! Сколько же времени и сил может занять весь список, если это только первый пункт?
Саша заглянула мне через плечо.
- Будешь протирать пыль, не трогай коллекции Бориса Сергеевича. Он коллекционирует буквально всё, от картин до винных пробок. Конечно, Алексеева будет недовольна тем, что ты протёрла не все поверхности, но поверь мне, Борис Сергеевич станет гораздо страшнее её, если ты прикоснёшься к его коллекциям.
О, знакомая ситуация! Сделаешь что-то не так, и тебя убьют, а сделаешь всё как надо, тебя всё равно убьют, но меньше.
- А коврами лучше занимайся после завтрака, - подсказала Саша, - когда Алексеевы уже проснутся.
***
Я приступила к работе. К уборке я была привычна: в детском доме мы всегда сами следили за порядком в своих комнатах, да ещё было регулярное дежурство в кабинетах и нередкие для меня наказания. Но никогда уборка ещё не была такой. Нужно было протереть до блеска все поверхности, но при этом не прикасаться к личным вещам Алексеевых. Это при том, что весь дом – их личная собственность. Пропылесосить все ковры, которых в доме немало, но делать это только после завтрака и строго до обеда. Потому что после обеда у Маргариты Александровны дневной отдых. Да, видимо, знание расписания обоих Алексеевых тоже входило в наши с Денисом обязанности. В комнаты Алексеевых нельзя было заходить ни в коем случае, но при этом их нужно было поддерживать в идеальном порядке.
Запутавшись окончательно в том, что можно, а что нельзя, я решила начать уборку с коридоров. Кажется, здесь не было ничего, к чему нельзя было прикасаться.
Немного походив по комнатам с тряпкой и веником, я поняла, что имела в виду Саша, когда говорила, что Борис Сергеевич коллекционирует всё подряд. Всюду висели коллекционные картины, стояли статуэтки, лежали монеты и даже марки, что, на мой взгляд, как-то не вязалось с остальным богатым великолепием. Практически на каждой полке стояла небольшая коллекция чего-нибудь. Мне кажется, что если бы я покопалась в каких-нибудь ящиках, я бы обязательно нашла коллекцию карточек с черепашками-ниндзя и несколько крышечек от пива. Я даже стены на всякий случай не трогала: вдруг обои тоже коллекционные.
Драгоценности Алексеевой, к которым ни в коем случае нельзя было прикасаться, так же как и коллекции были просто повсюду. У меня сложилось ощущение, что перед нашим приездом Алексеевы специально разложили вещи, которые нельзя трогать, на все поверхности. Кольца, серёжки, ожерелья и даже одна диадема валялись на всех шкафах, тумбах и столах. Как будто Маргарита Александровна совсем ими не дорожила. А может, она ими действительно не дорожила? Зачем же тогда запрещать их трогать? Или это только из ненависти к нам? Нет, не ненависти. Нельзя ненавидеть тех, кого никогда не видел и о ком никогда не слышал. А вот заранее ни во что не ставить человека и даже презирать его можно. Наверное, именно так Алексеевы
