Есть на свете избушка, в которой живёт человек – самый настоящий человек со сломанными ногами: одна нога в гробу, другая ещё ходит, но как?
Произошло это ранней осенью, когда ещё снег не покрыл землю, он споткнулся и упал – бывает такое. Сломал этот человек ногу в семи местах. Плохо срасталось, но, наконец, срослось – стал ходить, даже бегать, однако, не так как обычно: ноги есть, а будто нет одной. Как так? – спросите вы. Отвечу – бывает, а эта история вам понравится.
Понадобилась эта нога одному человечку, вот он точно не человек (потом расскажу – кто). Захотел отнять, а отнять не может: человек ходит и не знает, что его нога (правая, вроде) понравилась, жующему, трясущемуся на трёх ногах, чудищу под названием Синизир.
"Зачем ему моя нога?" – подумал бы человек, если б знал Синизира.
А Синизир бы ему ответил:
- Твоя нога мне нужна и тысячи других ног: я их люблю. Пока ты не ходил на ней, ждал, когда заживёт, я забирал её силу – вот ты встал, а её у тебя нет.
На что человек мог бы спросить:
- Я на ней хожу, но у меня её нет, выходит?
Синизир ответил бы ему:
- Нет. Не спорь со мной – заберу ещё, если будешь спорить.
Мог бы человек защитить себя? Мог. Об этом в будущем будет рассказ.
Синизир жил в одиночестве – никто ему не мешал. Однажды он сам наведался к старухе, что жила по соседству. Та угостила, что припасла для гостя, сказала:
- Угощайся, для тебя сделала.
- Как так? – сказал сосед. – Я в гости не хожу, в гостях не ем ни у кого, а ты мне зелье приготовила. Расскажи старуха про себя.
Старуха стала рассказывать.
- Не всегда я была такая – старая да худая. Заходил ко мне молодец, клянчил любовь – не дала ему. Тогда он сказал: "Так старая и умрёшь", – старуха захохотала. – Как тебе мой рассказ?
Сосед встал из-за стола, расправил усы, сказал:
- Разве я о том спросил, старуха, кому ты не дала? Я просил рассказать: откуда у тебя этот дар? Ведь ты поджидала меня.
- А разве я не сказала? – старуха встрепенулась. – Вот тот самый и одарил меня предчувствием. Теперь я предчувствую тебя, твой приход, и ты голоден, и нет надежды, что наешься когда-нибудь, – старуха зло посмотрела, – никогда не наешься.
"Что она несёт?" – подумал про себя Синизир, а вслух ответил:
- Про мой голод, что знаешь? – он знал про свой голод, но старуха сказала про него.
- Не знаю, – махнула платком, – не знаю ничего, – испугалась, – а ищешь чего? По углам смотришь? Не смотри: слышишь?
- Слышу, – а сам глазами зырк! – А на чём ты ходишь, старая?
Старуха ногу показала.
- Её хочу. Отдай!
Старуха отдала: волшебница была и она тоже – могла отдать ногу и ходить при этом.
Сосед примерил – теперь он стал стариком. Старуха "дала" – проклятье с себя сняла, а сосед своё отраженье не видит, спокойно берёт ногу и уходит. Только – молодая девушка машет ему вслед и смеётся.
- Прощай, соседушка, недолго тебе осталось – живи, покуда ноги носят.
Носят Синизира ноги: пока есть у кого брать. Только те, у которых совсем нет в ногах силы, он не берёт: нужно, чтоб ходили ещё. Так что другого ищите, кто насовсем забирает ноги – авось найдёте.
А вот история смешная про Барабаша, слушай.
Однажды жил лесовик. Лесовик – не лесник, по лесу ходит, всё собирает, что найдёт. Нашёл однажды тряпку, к себе уволок – пригодится. Взял, повертел, в угол бросил, сказал:
- Пойду, поищу ещё, авось найдётся...
Нашлось: огрызок от дерева, что был когда-то скамьёй.
"Как сюда попал? – думает. – Сроду такого не бывало в моём лесу".
Стал рассуждать и идёт дальше. Смотрит, идёт мужик, не замечает лесовика: пьяный? Нет. Не видит просто: лесовик-то заколдованный, невидимый для других. Подходит, а мужик клянчит чего-то.
- Не отдам, – говорит лесовик, – моё, я первый взял, и тряпка моя: не смей спорить! Я старше тебя!
Кричит, а мужик не слышит его, хочет материться – не понимает отчего, ведь никого поблизости нет. Бормочет молитву: испугался, что в глушь забрался, надо выходить, а блудить начал – не выйти. Вот и матерится и молится один, другой ему вторит: "Не отдам – моё, я первый взял..."
Следующий рассказ тоже будет про Барабаша.
Однажды к нему наведался странный гость: у него были ветвистые рога и очень длинный хвост – так показалось тогда.
- Что ты тут делаешь?! – вскричал Барабаш. – На моей земле...
- Земля общая, – сказал гость, – где хочу ходить, там...
Но не договорил: Барабаш скрипом дал понять, что гостю нечего делать в его владениях. Чудище рогатое убежало, оставив кусочек хвоста, совсем немного шерсти от него, но этого хватило Барабашу на чулок. Плести он умел, только вот чулок один оказался, лежит себе – пару поджидает. Пришло чудище с рогами в третий раз (про первый я сказал – второго не было пока), говорит:
- На тебе, Барабаш, шерсти на чулок, только возьми и это, – и показал свой хвост, – цепляется где только не пойду: так возьмёшь?
- Возьму, – сказал Барабаш, – можешь ходить по моим угодьям, где захочешь: и там, – показал на поляну, – и там, – показал в чащу лесную, – где захочешь, – отрезал половину хвоста, – остальное оставлю – ещё нужно будет.
- Как раз, – сказал довольный гость: не то что понравилась длина хвоста, оставленная "жестоким" Барабашем (думал, оставит больше, а лучше – всё), но выторговал себе место пастьбы (вкусные места остались ему взамен утраченного хвоста).
Вот так у Барабаша был второй чулок, у зверя пастбище, а у тебя, читатель, рассказ.
