Семь дней подряд лил дождь.
- Ведром льёт, – мужик лет семидесяти, крепкий ещё старик, ворчливо покряхтывая, сполз с полатей.
- Сегодня так и будет, – молодая ещё жена подхватила старания мужа говорить о погоде, – только вот прояснилось и опять...
Она бы продолжала, но муж перебил:
- Хватит поперёк меня говорить.
Ссоры не произошло: жена завернулась в платок и вышла в сени.
"Таким ещё не был, – ворчала она про себя, – накинулся, не зная что говорю".
Дождь продолжался, а женщина стояла в сенях. Вдруг послышался шорох: "Мыши, наверное, – подумала женщина, – нет, не похоже – кто-то большой". Она заглянула под навес – нет никого. Вдруг за плечо кто-то тронул, оглянулась, стоит мужик – не мужик, чудище какое-то: весь оброс, только глаза горят из-за нависших бровей.
- Кто это?! – закричала женщина.
- Мужик, а муж твой вон стоит.
Оглянулась женщина, видит, и правда, муж стоит, как немой – не говорит ни слова, только глаза крутятся в глазницах. Такого не бывало никогда, женщина запричитала:
- Свят, свят... изыди... – и крестить себя, мужика и мужа, что вертит глазами.
Пропали и муж, и мужик весь в волосах.
"Не поверит ведь", – шептала про себя, а сама за ручку двери взялась, в дом войти хочет, а дверь не открывается: дёргает – не поддаётся.
- Что это? Закрылся что ль?! – крикнула в дверь.
Слышит вроде:
- Иду, иду.
А сам шаркает только, не подходит. Стала догадываться женщина: "Со мной что-то происходит..." – но пока понять не может.
Похороны прошли неладно: опять в дождь. Гроб ставить в воду пришлось. Муж суетился больше всех: "Зря наорал", – каялся. А было так: вышла Мария в сени, да с потолка балка обрушилась ей на голову, так зацепило, что череп треснул – умерла, не почувствовав, что умерла. А это уж "встреча" была такая страшная для неё.
К чему это всё говориться? Мало ли смертей? А к тому, что готовили бабу заранее к смерти, знаки давали и последний – муж ворчливый стал, непривычный. Могла ли защитить себя покойница? Уже нет: ни к одному знаку не прислушалась, не присмотрелась. А были ещё до этого два знака: соседка заглянула за день до несчастья.
- Ох, не хорошо у вас: как зашла, сразу сердце охнуло, ты поберегись, Мария.
И не колдунья сказала, соседка со своими бабьими делами заходила, а Мария не послушала.
- Сама не накликай, – сказала и в шутку, и в серьёз будто.
А потом только в шуме дождя протоиерей поёт, чудится, панихиду правит. Мужу говорить не стала: на смех поднимет – больно надо ей.
"А в чём праздник? – спросит читатель. – Праздника ведь нет – похороны".
В том праздник, что душа покой обрела: не нравится? Тогда в другом: после похорон, которые прошли абы как, небо прояснилось, вышло солнце и нагрело землю, да так, что люди, выйдя из кладбища, улыбаться начали. А дойдя до деревни, уж и Бога славить: урожай спасён – не сгниёт на корню.
- Праздник души какой-то, – обрадовалась стряпуха на поминках, поминая не покойницу, а что голодного года не будет.
