Биографические листки (продолжение)

9
  Ловили мы с Колькой на мелководье пескарей. Солнце просвечивало речку насквозь и отражалось в кристально-чистом песке дна. Удилище что у него, что у меня из тонкой берёзы с сучками – метра два с половиной. И леска такой же длины, её мы жилкой звали. Поплавки из коры.
    Хоть и говорили мальчишки: пескарь всегда клюнет, даже если острие крючка высовывается, в тот раз не клевал и при наличии у нас свежих дождевых червей. Стайка не обращала на вкусную пищу внимания. Я своими глазами видел рыбье равнодушие и поделать с ним ничего не мог.
    Прибежали три шустрые босоногие девочки, примерно наши ровесницы. Ближних к Ровкам мы знали, это были незнакомые. У одной в руках ситцевый платок с цветами, у другой – бидончик с деревянной ручкой. Его оставили на травянистом берегу – сами в реку, справа от нас. Две взялись за края платка, опустили его в воду; третья загоняла рыбу, бродя чуть ли не по пояс. Несколько нерасторопных рыбёшек не успели уплыть. Бидончиком зачерпнули воды, в неё выпустили улов.
    Мы оставили свои удочки, начали им помогать. Загоняли втроём шумом от ног и рук. Мути не было, что способствовало нашей ловле. Сеть из платка оказывалась всё более щедрой. Краснопёрки попадались, уклейки, а пескари по дну успевали улизнуть.
    Общее старание было вознаграждено. Трёхлитровый бидончик наполовину заполнился рыбой. Попались даже окунёк и плотица. Пойдёмте, сказала одна девочка, постарше, в Бучках пожарим и поедим. Кольке и мне её затея понравилась. Смотали свои бесполезные снасти, поплелись за предводительницами.
    Бучки – это и улица, и овраг, по которому в ранневесеннюю пору вода из переполненного Гущина болота мчится через Ровки в Ипуть. Овраг глубок, ежегодные паводки размывали его. Склоны заросли старыми деревьями. Одно место – просторнее, там и появилось кострище. Возле него девочки попросили нас подождать. Бидончик оставили, а сами ушли.
    Колька стал звать меня домой; зря, говорит, мы с ними связались. Я тоже начал склоняться к его нетерпению. В Бучках прохладнее, чем возле реки, а мы к тому же здорово проголодались. В карманах, кроме спичечных коробков с червями да низок (так мы называли кукан для рыбы из нитки с привязанными на концах спичками), - шаром покати.
    А тут – глядь, и хозяйки бидончика прилетели, как птички из заморских краёв. Промасленную сковороду принесли, нож, четыре картофелины в мундире, хлеб. Вообще картофель у нас бульбой называют, но то между собой, а как кто незнакомый, то нужен словарь правильный. Я отправился по склону оврага, насобирал сухих дров. Колька очистил кострище, чтоб сгоревшие прежде угольки не мешали.
    Девочки оказались хозяйственными. Почистили рыбу, позвали кота. Он привык к здешним угощениям, их воспринимал как должное. Поел очистки, закусил краснопёркой в награду.
    Разожгли весёлый костерок. Самая хозяйственная достала из кармашка соль, сыпнула три щепотки на сковороду, пошевелила рыбу ножом. Сухие ивовые сучья прогорели, не мешкая. Остались красные угольки. На них и поджарилась рыба, распространив окрест приятный запах. Обед оказался вовсе не скудным, а главное, свежим. Мне ничего вкуснее на чистом воздухе есть не доводилось.
    Лучшие кусочки со сковороды мы отдали девочкам, но и сами остались довольными. Хорошо быть самостоятельным, чувствовать, что и ты можешь что-то сделать без помощи родителей. Воду из бидончика вылили на угли и разошлись под их шипение. Я воочию увидел: если у тебя не получается дело, не клеится, не клюёт, объедини усилия с другими. И оно клюнет.