Широко открылась дверь больничной палаты, и медсестра вкатила внутрь каталку, с лежащим на ней довольно пожилым мужчиной.
- Так, Андрей Викторович, - обратилась она к лежавшему на койке в палате больному, - к вам новый сосед. Теперь не будет так скучно. Сейчас мы его переложим в коечку, и я вам капельницу потом приготовлю, где-то через полчасика. Потерпите?
- Так, чего терпеть? И так сутками здесь лежу, дурака валяю. Хоть какое-то дело появится. Да и с соседом хоть поболтаем.
- Ну и ладненько, - чуть улыбнулась сестра, и уже к привезенному пожилому мужчине, - дедушка, вы сами сможете с каталки на коечку как-нибудь переместиться? Или мне помощь позвать, вас переложить?
- Нет, я сам… Сейчас сам попробую, - тяжело прохрипел дед. Он действительно выглядел, как древний дед, с настоящей большой бородой. Волосы седые, лицо и руки морщинистые, от времени сделались землистого цвета. Без всякого медицинского образования становилось ясным, что деду остается пребывать на этой земле не так уж и долго. Дед сделал неимоверное, по его состоянию, усилие, закряхтел, то ли от боли, то ли от старости, чуть приподнялся и медленно спустил одну, а затем и вторую ногу.
- Может, помочь? – участливо спросила сестра.
- Нет, Валюша, я сам попробую.
- А откуда вы меня знаете?
- Да старый я уже, много чего повидал, много чего знаю. – Проговорил дед, ойкнул, поставив ступни на пол, медленно встал, и, придерживаясь за каталку, развернулся и сел на кровать, которая располагалась у противоположной стенки, от Андрея Викторовича.
- Ну все, Валюша, иди. Спасибо тебе. Дальше я сам уж тут размещусь.
- Так, дедушка, сейчас я приготовлю капельницу вашему соседу и вам. Примерно через полчасика приду.
- Да-да, хорошо.
- Может, вам обезболивающий укольчик сделать?
- А, нет, ничего не надо. Я тихо тут просто полежу. Отдохну.
Медсестра в ответ чуть улыбнулась, взяла за одну ручку каталку, и вывезла ее наружу, прикрыв за собой дверь.
На какое-то время в палате наступила тишина. Потом дед закряхтел и с большим трудом лег на кровать.
Прошло еще несколько минут молчаливой паузы.
- Ну что, дед, давай знакомиться? – Предложил Андрей Викторович, поворачиваясь на бок. Меня зовут…
- Да знаю… - почти простонал дед, - Андрейка тебя зовут.
- Т…то есть, как?... – растерянно и, сменив с хорошего настроения, на недовольную интонацию, проговорил Андрей Викторович, - а ч…чего сразу так фамильярно?
- А мне разрешается, - слабо ответил дед.
- В смысле, разрешается?... Тебе что, дед, последний день жить остался? Ты смотри, я мужик уравновешенный, но хамства не потерплю. Подушкой прикрою, а потом скажу - что скукожился.
- Да нет, Андрейка, не сможешь ты так сделать. Кишка у тебя тонка. Ссыкливый ты. Только на словах, перед слабыми, герой.
- Слушай, дед, мне завтра операцию небольшую сделают, и домой отпустят. А тебе и так не сегодня, завтра уже кранты. Ты минуты в палате еще не лежишь, а уже пальцы гнешь! Ты чё рисуешься? Тебе по понятиям разъяснить?
Андрей Викторович, взволнованный сел на койке, спустив ноги на пол, но тут же в области груди что-то сильно сдавило, заныло, защемило. Да так, что уже не только встать, а и вообще вздохнуть и шевельнуться стало трудно.
- Ты поосторожней, Андрейка, а то так ты сам и до завтра-то не доживешь. Чего это ты на феню перешел? Ты же не сидел никогда. Или кино насмотрелся?
- Да кто ты такой?
- Я, Андрейка, волшебник…Стаарый волшебник. Забираю я с собой таких, как ты. Раньше молодой был, горячий, долго не церемонился. Брал и уходил. А сейчас – возраст. Ну что, полегче стало?
- К…как в…вы это делаете? – Почувствовал Андрей Викторович облегчение.
- Просто…просто я это делаю. А с тобой поболтать сначала решил. То, что тебе завтра операцию сделают, и ты домой пойдешь. Так – нет. Уже не пойдешь ты никуда.
- Это как это? Операция простейшая…
- Операция простейшая, но сделают тебе наркоз…а после ты уже не проснешься. Легкий уход устроит тебя?
- Слушайте…слушай, дед, ты мне голову не морочь! Я в детстве в сказки перестал верить. Волшебник хренов. Не надо со мной таким тоном разговаривать, а то ведь напросишься.
- А ты, Андрейка, попробуй. Только я условие тебе одно раскрою. Коснешься меня, и ниточка твоя тут же оборвется. Даже до завтра ждать не придется. А если я тебя коснусь – операция твоя пройдет нормально, и ты вернешься домой. Только ведь, чтобы я тебя коснулся, надо это как-то заслужить. Ну как, будем экспериментировать с ниточкой?
- Какой ниточкой?
- Твоей, Андрейка, твоей ниточкой. Вот я, в шаге всего от тебя лежу. Встань. Ты же спокойно можешь встать. Протяни руку и дотронься.
- З…зачем?
- Чтобы проверить, сказка это, или нет. Видишь, я немощный старик. Ничего сделать тебе не смогу. В сказки ты в детстве перестал верить. Значит, ничем особенно не рискуешь.
- Ну, нет…береженого Бог бережет.
- Ты же в Бога не веришь. Надо же проверить. Вдруг я тебе «баки заливаю», а ты и повелся. Андрейка, хватит трусить.
- Ну что я…совсем на дурака похож?
- Похож…ты не представляешь, как похож.
- Слушай, дед, я с тобой вообще разговаривать тогда не буду, - лёг Андрей Викторович на кровать и отвернулся к стенке.
- Так, ради Бога. Не больно-то и хотелось. Только я к тебе тоже не притронусь. А значит пойдешь ты, Андрейка, завтра на свою операцию. И пойдешь…
Наступила минута тишины, затем Андрей Викторович медленно повернулся.
- Ну и чего ты хочешь, дед?
- Я ничего не хочу. Дотронься до меня, и ты уйдешь туда, а я опять помолодею. То есть, я от этого даже выиграю. А если я коснусь тебя, то возьму твою беду на себя, и уйду вместо тебя. Зачем мне это надо?
- То есть, вы уйдете вместо меня?
- Да, Андрейка, каждое чудо должно быть оплачено.
- Перед кем оплачено?
- Не знаю. Перед кем-то.
- Вы волшебник, и не знаете?
- Я волшебник, и не знаю. Все должны быть в каком-то неведении. Так мир устроен.
- Слушайте, я понял, вы бывший доктор, и видели мою историю болезни. А дальше всё просто.
- Андрейка, ты своими гипотезами можешь ведь меня сам достать, и тогда я отвернусь к стенке. И плыви дальше, как хочешь.
- То есть, не угадал?...Тогда кто?
В ответ дед сделал усилие и медленно повернулся к стенке.
Продолжение следует...
|
