Москва. Большая Лубянка. ВЧК

Мятеж

Книга 2

глава 1

Москва. Большая Лубянка. ВЧК


Дана Соколовская, побывав в Чаусе, а так же в освобожденной от повстанцев Колывани, вернулась в Ново-Николаевск на место службы в здание чека на Болдыревской улице. Начальству уже доложили, что Малышев пропал, его не обнаружили ни на озере, ни в лесу, ни в полях. Дане при опросе пришлось сослаться на командира Новикова на то, что она ранее указала ему место, где рассталась с начальником следственного отдела Малышевым.
Председатель уездной чека Прецикс сидел за столом в кабинете начальника секретно-оперативного отдела и, прищурившись, внимательно наблюдал за реагированием Соколовской на каждый заданный вопрос. Он специально не разрешал ей сесть на стул, чтобы чувствовала неудобство перед своим начальником. На столе лежал официальный документ, в котором располагалась объективная информация: «В течение двух дней откомандировать сотрудницу чека Анастасию Игнатьеву в распоряжение председателя Омской ВЧК Павлуновского. Отъезд Игнатьевой хранить в строжайшем секрете. Подпись: начальник Особого отдела ВЧК, В.Р. Менжинский».
Прецикс искоса взглянул на своего заместителя и, слегка прищурив правый глаз, дал понять, чтобы тот начал опрашивать сотрудницу.
– Игнатьева, а ну-ка объясни нам недалеким, куда подевался Малышев? – подковырнув, спросил Гранов.
– Не имею представления, Василий Андреевич.
– Анастасия Александровна, давай рассказывай и в подробностях, – попросил Прецикс.
– Новиков направил наш незначительный отряд для розыска бандитов, орудовавших в районе Чауса. В четырех километрах от села, в небольшом лесу мы подверглись нападению мятежников и в завязавшейся перестрелке два чекиста, и сельский активист были убиты. Видимо услышав выстрелы, к нам на помощь подоспел отряд разведчиков, но в перестрелке с мятежниками основная часть красноармейцев погибла. Малышева ранили в руку. Без всяких возражений с моей стороны, он приказал мне возвращаться в Чаус, а сам остался в лесу ожидать помощь.
– Это полное безрассудство, почему он не отправился с тобой? – спросил Гранов.
– Откуда мне знать и как я могла ослушаться приказа начальника.
– Вернее своего любовничка, – съязвил Гранов.
– Прекрати! – одернул Прецикс Гранова и кивнул Соколовской, – продолжай.
– Я пошла, но через какое-то время за спиной слышала выстрелы. Была мысль вернуться, но приказ… Что случилось с Малышевым, не могу знать. Было бы замечательно, если б он остался жив, – печально произнесла Дана, но в душе продолжала верить в чудо, что Василий помог Матвею и Михаилу выбраться из оцепления красных войск и попасть к повстанцам во Вьюны.
– Трое, оставшихся в живых бойцов разведчиков утверждают, что именно Малышев и какие-то неизвестные люди стреляли в командира красного разведотряда и убили его. Какое-то время ты была вместе с ним, так кто же помогал Малышеву?
– Когда началась стрельба, мы с Малышевым находились в лесу, он приказал мне укрыться за деревьями, а сам поспешил на выстрелы. Я совершенно ничего не понимала, что там произошло, в общем полная неразбериха. Скорее всего, за лесом в тылу и с обоих флангов наступали мятежники, красноармейцы, как раз отбивались. Я притаилась, а когда стрельба утихла, вышла из леса. В поле лежали трупы красноармейцев. Я позвала Малышева, но он не отозвался. Я опасалась, что бандиты вернутся, больше ждать не стала и направилась в Чаус.
– Если все обстоит именно так, как говорит Игнатьева, мятежники могли взять Малышева в плен, ведь его ранили в руку, – предположил Гранов, – нужно срочно объявить его в розыск, вопросы к нему накопились. Игнатьева, а теперь разъясни еще одну ситуацию: ты была рядом с Малышевым в тоннеле, когда убили нашего агента. Что скажешь по существу?
– В тот день поздно вечером Малышеву поступил сигнал, что агент чека просит о помощи, нужно было срочно добраться до Переселенческого пункта и решить какой-то вопрос.
– От кого поступил сигнал? – спросил Прецикс.
– Как я поняла, вас не было на месте, и Малышев взял на себя обязанность помочь агенту. Мы были на дежурстве. Василий спросил, пойду ли я с ним? Конечно, я согласилась. Мы встретились с агентом на Сибирской улице, и он что-то объяснил Малышеву, после этого мы втроем направились на Владимировскую улицу. В тоннеле нас остановил патруль. Агент чека внезапно выстрелил, патрульные в ответ открыли огонь и попали в агента. После инцидента Малышев отправил меня в общежитие, а утром я вместе с ним явилась на сборный пункт в Красные казармы.
– Начальник патруля утверждает, что звук выстрела донесся с наружи тоннеля, – уточнил Гранов.
– Как вы себе это представляете? Агент находился в тоннеле, когда прозвучали первые выстрелы. Да, я подтверждаю, он успел выскочить из тоннеля, но упал от него в шагах пяти...
– Ладно, разберемся, – прервал Дану Прецикс, – Игнатьева, как ты вообще могла без моего приказа покинуть рабочее место?
– Август Васильевич, вы были в отъезде. Малышев спросил меня, хочу ли участвовать в операции по ликвидации бандитов. Я сочла нужным быть там, где находятся мои боевые товарищи, то есть на фронте и вести следствие над преступниками-бандитами…
– Вот только давай обойдемся без пафоса, – перебил Соколовскую Прецикс, – я предупреждал, что ни сегодня, завтра тебя могут отправить в Омск. А если б тебя убили. Неужели не могла на меня сослаться.
– Простите, Август Васильевич, не вижу смысла оправдываться дальше. Я виновата перед вами.
– Ты говорила Малышеву, что тебя направляют в Особый отдел ВЧК? – неожиданно спросил Гранов.
– Никак нет, я сохранила это в тайне.
– Ну, смотри Игнатьева, если Малышев отыщется и мы докажем, что он вражеский агент, ты машинально станешь его соучастницей, под трибунал пойдешь, – пригрозил Гранов.
– Хватит! – одернул Гранова Прецикс, – значит так, Игнатьева, у тебя полтора суток на сборы, немедленно передашь свои дела под роспись другому работнику. Отдохни и послезавтра полуденным поездом отправишься в Омск. Тебя встретят на вокзале.
– Я одна еду? – спросила Дана, вспомнив предупреждение Матвея, что в Москву должны еще кого-то отправить.
– Конечно одна, а тебе что, одной скучно? – с ироний спросил Прецикс.
– Нет, Август Васильевич, я просто так спросила.
Председатель чека взял со стола документы и, поднявшись, направился к выходу.
– Игнатьева, задержись-ка на минутку, – попросил Гранов. Дождавшись, когда Прецикс выйдет за дверь, предложил Дане сесть и, уставившись на нее холодными глазами, продолжил, – знаешь, Соколовская, я почему-то тебе не верю, у меня чутье на таких, как ты. Как бы ты не перекрашивалась из белого цвета в красный, но будь моя воля, я бы тебя расстрелял еще год назад.
– Вообще-то у меня сейчас фамилия Игнатьева и еще, товарищ начальник, знаете, какая среди людей бытует хорошая поговорка: бодливой корове Бог рог не дал.
– Что?! Совсем обнаглела, потаскушка белогвардейская…
– Гранов, оставьте свои оскорбления для какой-нибудь другой овечки, я не намерена отвечать на ваши глупые вспышки гнева. Расстреляли бы, да не вышло, по-вашему. Обещаю, если мы когда-нибудь с вами встретимся, я приложу все усилия, чтобы та встреча стала для вас последней. И учтите, если со мной что-то случится, и я не доеду до Омска к Павлуновскому, вся ответственность ляжет на вас. Я изложила все претензии на ваш счет в письме и в случае моей гибели оно будет немедленно доставлено в особый отдел ВЧК и заметьте, не к Павлуновскому, а к Менжинскому.
– Так вот, как ты все повернула! Голос прорезался, страха больше не боишься. Очень жаль, что некоторые наши товарищи не хотят мне верить, ты же затаившийся враг, тебе удалось изобразить из себя невинную жертву белого террора и обмануть Прецикса с Павлуновским. Я бы такого не допустил. Но ничего, я постараюсь тому же Менжинскому отправить подробный рапорт и как бы ты не выкручивалась, тебя все равно признают врагом советской власти. А теперь пошла отсюда вон!
Помня наставления Малышева на счет Гранова, Дана решила оставить за собой последнее слово.
– Смею напомнить, ваша мерзкая похоть не останется безнаказанной, как только я окажусь в центре, я тоже дам знать кому нужно, какой стервец орудует среди чекистов грязными методами.
Дана, смело взглянув Гранову в глаза, высоко подняла голову и спокойно вышла из кабинета. Закрыв за собой дверь, она зажала рот ладошкой и неожиданно для себя, вспрыснула. Ей самой понравилось, как она первый раз за все время работы с Грановым, «окатила его ледяной водой».
Придя в общежитие в свою комнату, Соколовская села на стул и, оглядевшись по сторонам, печально подумала: «Ну, вот, опять придется менять место, но теперь меня ждет большевистский рассадник. Бывало, ездила в Москву и наслаждалась, сколько хороших воспоминаний осталось. Теперь же Москва – столица совершенно другой страны. Нет прежней России и, похоже, никогда не будет. Большевики заполонили весь город, разные там делегаты соввласти съехались со всей страны. Волостные, сельские обыватели, взбудораженные революционными лозунгами, и мотивированные военным переворотом красных наводнили Петроград и Москву».
Теперь Дане придется мобилизовать свой ум, чтобы «перевоплотиться» в коварного революционного демона и научиться давать отпор каждому, кто посягнет на ее свободу. Нелегко будет, но она обязана стать сметливой, сдержанной, скрытной, поэтому должна выкладываться по-полной: показатели преданности и прилежности должны зашкаливать, чтобы красные руководители поверили и доверили ей выполнять свои сокровенные замыслы. С этого дня ей предстоит отойти от «мирской» жизни и стать большевистским «аскетом» в красной обители. В первую очередь нужно тщательнее обдумывать все поручения чекистов, подпускать с осторожностью новых знакомых, анализировать разные ситуации и выискивать благоприятные выходы. Василий и Матвей не зря предупреждали Дану о предполагаемых провокациях чекистов, это будут – настоящие проверки, которые могут стоить ей жизни, если упустить что-то важное. Пока белая контрразведка не свяжется с ней и не начнет помогать информацией, она может рассчитывать только на себя, а это значит, ей необходимо реорганизоваться, внимательно следить за сотрудниками чека, больше получать о них сведений. Предупреждать аресты сослуживцев, готовить ликвидацию оперативных агентов чека и тщательно заметать следы. Если в прежнее время рядом с Даной находился друг Василий Малышев, то теперь она будет нуждаться в другом человеке, который помогал бы ей добывать разные сведения и подстраховывал. Ей нельзя доверять тем, кого чекисты обучают в центре, там не будет друзей, ее будут окружать одни враги, за исключением некоторых, имеющих тайную связь с белой контрразведкой, но и среди них могут оказаться провокаторы и предатели. Теперь многое будет зависеть от ее сообразительности, выдержки и расчета.
Дана долго не могла уснуть, думая о Матвее, Василии и Михаиле. «Что будет с Васей, если вернется в чека, как он снимет с себя тяжкие обвинения? Гибель агента в тоннеле и расстрел командира с красными бойцами под Чаусом – это прямое доказательство его участия в действиях. Хоть бы Вася и Миша остались с повстанцами.