Дятел

Дятел неохотно летает, зато усердно
работает. Зимует в области гнездова-
ния. В порхании брачного танца по-
хож на бабочку. Стук дятла при хоро-
шей погоде слышен в округе до 5 км.
Стуком он сообщает сородичам важ-
ные сведения.

***
    С утра в квартиру позвонили. Гарри удивился, обычно сначала пиликал домофон, а сейчас затренькал звонок квартирной двери. Открыв её, Гарри увидел на пороге худую нечёсаную девицу в хламиде, перепачканной красками. Руки девицы также были не очень-то чистыми.
-Послушайте! Вы меня с ума сведете своим постоянным стуком! У вас что, дятел живёт?– заявила девица.
-Пройдите,– сказал ей Гарри и шагнул в сторону, пропуская ее в квартиру. Девица смутилась, но вошла и с опаской оглянулась на дверь, которую Гарри закрыл за ее спиной.
-Я ваша соседка, живу в другом подъезде, но у нас с вами общая стена.
-Понятно, проходите. Можете не разуваться.
-Вы наверно недавно здесь поселились, раньше я никогда никакого стука не слышала. Но сейчас… он не дает мне сосредоточиться.
    В этот момент она вошла в комнату, куда указал ей Гарри, и замолкла, увидев вдоль стен множество заготовок и законченных работ Гарри. Посреди комнаты стоял стол с начатой работой, и кучей инструментов. Всё для резьбы по дереву. А возле окна стоял небольшой токарно-фрезерный станок.
-Вы правы. Я недавно купил эту квартиру. Понимаю ваше возмущение. Обещаю в течение трех дней решить эту проблему.
-Вы тоже художник?
-Скульптор, а сейчас – резчик по дереву.
-Тогда я понимаю, и могу войти в положение…– начала девица.
-Не нужно. Я закажу устройство звукоизоляции по всей стене.
-Но ведь это очень дорого.
-Ничего, я справлюсь. Мне предстоит долго стучать, поскольку я готовлюсь к конкурсу.
-Вот как,– девица оглянулась на работы Гарри, – Впечатляет. Видна рука настоящего мастера. Почему я ничего о вас не знаю?
-А должны?
-Ну… Наш круг, я имею в виду творческих людей в сфере изобразительных искусств здесь в Питере, достаточно узок, и все на виду.
-Я затворник, знакомиться не люблю, общаться тоже. Людных мест и тусовок избегаю.
-Понятно. 
 
    Когда соседка ушла, Гарри позвонил своему менеджеру:
-Реши проблему. Одну стену в моей квартире нужно обшить звукоизолятором. Соседка пришла с жалобой на стук.
-Понял. А сверху и снизу соседи тебя не беспокоили?
-Вроде бы нет. Но я схожу и спрошу у них.
-Хорошо, тогда жду, после чего найму мастеров.
  Вторая длинная стена в комнате, где располагалась мастерская Гарри, граничила с подъездом. В торцевой наружной стене у него был балкон с видом на парк, а дверь напротив выходила в коридор квартиры рядом с прихожей. Имелось еще три комнаты, одна из которых являлась спальней, вторая кабинетом, а третья вместила в себя штук 15 мольбертов с эскизами для будущих резных работ.

    Соседи сверху и снизу никаких неудобств не испытывали и стука не слышали. Так что, вернувшись, Гарри принялся за работу, отодвинувшись от смежной с соседкой стены подальше.
    Из Москвы ему так и не звонили. Он ждал звонка уже давно, с тех пор, как уехал в Питер. А уехал он почти месяц назад, когда риелтор завершил сделку купли-продажи этой квартиры для него.
    Конкурс, к которому он готовился, планировался через месяц. Гарри был готов к нему, однако хотел доделать еще три работы, которые задумал давно, да всё руки не доходили. Слишком концептуальными они получались, хотя он поначалу не вкладывал в них особого глубокого смысла. Но видно подсознание делало свое дело его руками. Эта триада – три женских фигурки, сопротивляющиеся ветру в разных позах, являлись точной копией его жены. Из-за сильного сходства с оригиналом между супругами произошла ссора, после которой он уехал в Питер, а жена не звонила ему уже месяц.
    Фигурки были достаточно большими, размером примерно с метр, с точно и четко проработанными деталями, выглядевшими очень реалистично. Теплая фактура дерева усиливала этот эффект. Ссора у него с женой произошла по причине того, что фигурки он сделал с натуры, причем, с обнаженной. Однако когда жена позировала ему, он уверял ее, что это только для домашней коллекции.

    Мероприятие, к которому готовился Гарри, называлось "Международный творческий конкурс NordArt". Победителю полагалась премия в размере 10 000 евро. Но главным являлся престиж участия в таком представительном форуме. Он проводится ежегодно летом в немецком Бюдельсдорфе.
    По заявке Гарри жюри отобрало несколько работ, хотя три недоделанных фигурки он на суд жюри не представлял. Однако ему разрешили привезти их и выставить, если они будут готовы к моменту открытия конкурса.
    Когда-то Гарри работал с мрамором и гипсом, и даже участвовал в том же конкурсе. Но это было пять лет назад. С тех пор он полюбил дерево и стал работать только с ним. Жена как-то сказала, что он захотел больше тепла, поэтому отказался от мрамора и гипса.
    Вета страшно не любила ему позировать, это утомляло и стесняло ее, она стыдилась наготы. А Гарри понять не мог ее стыдливости:
-Ты не понимаешь, насколько прекрасна. Я хочу отразить не просто тело, а твою женскую сущность, которая повергает меня перед тобой.
    Она соглашалась только потому, что знала – поработав совсем немного, он не выдерживал и уносил ее в спальню. Именно поэтому он так долго не мог доделать до конца эти три фигурки.
    Вета называла его селезень Гарик. Но вовсе не потому, что он напоминал утку. Гарик был высоким и чрезвычайно гибким. Когда он работал с мрамором или гипсом над полномасштабными фигурами, то мог чуть ли не на одной ноге тянуться к самой высокой точке скульптуры, или изгибался точно змея, склоняясь к самой низкой точке. Просто еще со школы друзья дали ему смешное прозвище Гагара, так как он умел очень точно копировать звуки, издаваемые этими птицами во время их гнездования "га-га-га-ррра".       
    Он видел их в Европе в зоопарке, когда ездил с отцом в гости к его родственникам, двум двоюродным братьям-близнецам. Потом, когда стал взрослым, Гарри ездил в туда один, потому что отец больше не хотел общаться с ними. Отец был слишком прямолинейным и бескомпромиссным человеком. Поэтому говорил, всё что думал. И, конечно, разругался с ними насмерть по поводу так называемой европейской толерантности. Они называли его замшелым ретроградом, а он советовал им объединиться с какой-нибудь гей-парой в страусовых перьях и жить с ними шведской семьей, меняясь партнерами, да еще и чадру на своих женщин надеть для полного счастья.
-Ладно я, убежденный атеист, – сказал он им на прощанье, – но вы ведь благочестивые католики, поборники строгой веры. И куда вы докатились?
    Гарри также после той ссоры больше не гостевал у них ни разу, к тому времени у него появилось много друзей-художников в Германии. Он понимал отца, хотя сам вполне толерантно относился и к секс меньшинствам, и к мусульманским переселенцам, но не придавал этому такого уж большого значения. Когда он учился, среди его однокурсников были геи, но редко кто из них отличался самобытным талантом. Хотя их считают более тонко чувствующими по сравнению с натуралами. Однако он не знал ни одного из них, кто бы стал сколько-нибудь значительным художником или скульптором.

    Легонько поколачивая киянкой, Гарри весь вечер использовал скошенное долото. А потом перешел на плоское и стал подшлифовывать стесанные и несколько размахрившиеся поверхности. Отшлифованные части он оглаживал ладонями, ему безумно нравилось это делать, он словно прикасался к желанному женскому телу.
    Конечно, он скучал по ней. Когда они познакомились, он называл ее фиалкой, потому что полностью ее имя было Виолетта. Но со временем все сделалось обыденным, и называть друг друга они стали просто Гарик и просто Вета. Правда, это именно она так решила. Они прожили вместе уже 9 лет, и Вета считала, что к этому времени неприлично вести себя как на первую годовщину свадьбы, когда для них ни на день не заканчивался медовый месяц. Всё потому, что за эти годы она так и не смогла забеременеть. Хотя оба они прошли не одно обследование и никаких отклонений в репродуктивной сфере ни у нее, ни у него не нашли.
-Так бывает, – сказал им специалист медцентра,– биологическая несовместимость супругов частая проблема. Но, знаете, в моей практике всякое случалось. Я даже стал верить, что иногда для зачатия требуется, чтобы просто пришло "то самое" время.
    Гарри даже предлагал ей попробовать с другим:
-Может, если мы несовместимы в биологическом плане, кто-то другой подойдет тебе, и ты сможешь родить. Я не хочу, чтобы ты страдала.
Вета отвергала все его предложения на этот счет. Хотя Гарри и сам не мог расстаться с ней, потому что любил только ее одну. Они никогда не ссорились, она даже уснуть без него не могла. 
    Это был первый раз, когда Вета настолько разозлилась, что Гарику пришлось уехать. Перед самой их ссорой, в связи с тем, что он еще не доделал фигурки, поэтому подолгу сидел над каждой из них, подтачивал, шлифовал, выглаживал, что Вета и увидела. 
-Так ты их вырезал, чтобы в мое отсутствие возбуждаться? Да еще и на конкурс хочешь выставить, опозорить меня перед всей Европой?
Он пытался оправдаться, начал ее целовать, а потом как обычно схватил и понес в спальню. Она сопротивлялась, но он проигнорировал это, посчитав ее упорство их обычной игрой. Однако когда после секса он хотел нежно поцеловать ее, она сказала:
-Я больше не хочу тебя видеть! Давай разведемся!

    Неделю после этого он пожил как неприкаянный у родителей, а потом уехал в Питер, где к тому времени риелтор купил им квартиру, о которой все они давно мечтали. Гарри с Ветой даже на первый взнос ипотеки накопили. Но деньги на покупку дал отец. Он же гарантировал им погасить ипотеку за три года, хотя эта квартира стоила недешево. Но родители Гарри любили Питер и раньше часто приезжали сюда пожить в небольшой двушке, оставшейся еще от дедушки с бабушкой. Двушку отец продал, и этого хватило на первый взнос.   
    Гарри сделал из нее жилую мастерскую, чтобы готовиться к конкурсу. Пусть, думал он о жене, наверно, она все-таки решила попробовать с кем-то другим. Ее обнаженные копии явились только предлогом. Я не должен ей мешать.
    Гарри приказал себе смириться, хотя сердце его теперь постоянно болело.

    В конце недели приехал Игорёша, друг еще по Суриковке. Он также подавал заявку на участие в конкурсе NordArt и привез с собой несколько работ маслом, которые выбрало отборочное жюри. Когда-то их называли два Гарика. А был еще и третий – Георгий, Гоша. Но когда эти трое сходились, его называли третьим Гариком.
    Георгий подался в бизнес и больше не занимался творчеством. Именно он организовывал доставку и хранение работ российских участников NordArt и арт-менеджеров художникам и скульпторам предоставлял также он. У его фирмы имелось много направлений деятельности, и зарабатывал он совсем на другом, но не отказывался и от менеджмента различных художественных форумов и выставок. Это хорошо работало на имидж его компании, как и любая общественная благотворительная деятельность. Хотя просто благотворительностью он никогда не занимался.
    Георгий обещал подтянуться к друзьям в субботу. А пока Гарри сдвигал мольберты и устраивал