Голубь, конечно, летел с миром – как всегда. Намереваясь не влететь в открытую створку окна, но сесть на его отлив.
Сам солнечный майский день дышал благоденствием. Подставляя свою чернобурую шерстку под солнечные лучи, на подоконнике нежилась крупная кошка Царапка. На полу под окном спала вторая кошка – Скади.
Скади была настоящей охотницей – чего с дворовой кошки, которую забрал сын с промозглой ноябрьской улицы махоньким котёнком со сломанным, как оказалось, хвостом было взять? Вытянув свой счастливый билет, она теперь не подходила даже к распахнутой или открытой входной двери, и за своё пребывание в тёплой, сытой квартире платила теперь охотой на залётных мух, комаров, и паучков под ванной ( на последних – к большому моему неудовольствию и искреннему сожалению).
Частенько Скади спала на коврике у входной двери, невзирая на сквозняк из щели.
- Дом от злых духов и незваных пришельцев оберегает.
И Царапка, хоть гоняться по излишней своей упитанности и даже тучности за насекомыми уже не могла, завидев какую-то букашку через стекло на том же оконном отливе, скребла по подоконнику отчаянно, и даже подпискивала от невозможности дотянуться до жертвы.
- Охотницы! – разводила руками жена.
И вот – доверчивый голубь, махая белыми крылами, летел теперь, и даже готов был сесть теперь на наше окно…
Заслышав шум, и увидав чуть не вплотную птицу, встрепенувшаяся Царапка спросонок инстинктивно шарахнулась от стекла. И тотчас с шумом завалилась на пол – точно на мирно дремавшую Скади. Отчего последняя в страхе и в смятении юркнула под диван.
Голубь, не став приземляться, нагадил на отлив на лету и взмыл вверх. Отметил, таким образом, такой – растакой приём званый! А кошки долго еще ошарашенно выглядывали из-под дивана и из-за шторки на открытое окно, не решаясь запрыгнуть на подоконник.
Охотницы!
