подбодрил его напарник. – Скоро кончится твоя стажировка, тогда у тебя будет жалованье, на которое сможешь нанять не одну, а стразу две няньки.
Леон мечтательно вздохнул и надвинул на глаза очки оптического прицела. Улица резко прыгнула навстречу. Обшаривая глазами идущие по ней электромобили, Леон то и дело натыкался на отсутствие у них на отсутствие у них одного, двух, а то и всех, стёкол. Это были последствия экстренного положения в стране и последующей компании по борьбе с мафией. Вышедший тогда указ, с предписанием немедленно снять со всех без исключения машин светонепроницаемые стёкла, не на всех произвёл должного впечатления, и на первых порах полиции пришлось немало потрудиться металлическими прутами, проводя его в жизнь. Единственные, кто был им благодарны, это фирмы, занимавшиеся поставками запчастей к автомобилям.
Леон устало зевнул и включил диапроектор, с фотографиями лиц, подлежащих задержанию. В правом нижнем углу оптического прицела, не загораживая общего обзора, засветился экран, на котором через каждые двадцать секунд сменялись фотографии преступников, и нежный женский голос перечислял их достопримечательности.
«Ну и рожа! – усмехнулся Леон, когда на экране возник, разыскиваемый женой корсиканец, сплошь заросший волосами. – Если такого подстричь и побрить, его не то что мы, сама жена не узнает!» Он погладил свой подбородок, ту его часть, что не была скрыта шлемом. Сегодня утром ему не удалось побриться. Слава богу, у него растительность не такая обильная, как у этого типа и, если один день не побриться, этого почти не видно. «После дежурства, если не заставят крутиться третью смену, загляну в косметический кабинет, - решил он. – Побреюсь и заодно узнаю, что это за раздражение появилось у меня на лице».
Вдруг Леон поймал себя на том, что внимательно следит за красным спортивным электромобилем, иногда чуть высовывающимся из-за рефрижератора. Он не мог наверняка сказать, чем именно привлёк его внимание этот электромобиль. Но, по своему, пусть пока ещё и небольшому, опыту уже знал, что подсознание не зря забило тревогу, вырываясь наружу внутренним холодком, от которого задерживалось дыхание и напрягались мышцы живота, точно перед встречей с неминуемой опасностью.
- Внимание, - сдавленно сказал Леон, поднимая, предварительно закрыв глаза, очки оптического прицела, на лоб.
- Что?! – односложно спросил Морис, чуть поворачивая к нему голову и внимательно осматривая улицу в поисках чего-либо подозрительного.
- Красный «Ягуар».
- Кто это? Ты его узнал? – Морис, не обращая внимания на сердитые сигналы сзади идущих автомобилей, стал проталкивать в крайний левый ряд и притормаживать.
Леон молча пожал плечами и положил руки на гашетку. Спаренные пулемёты на крыше полицейского патруля тут же ожили, следуя за поворотами его головы.
Рефрижератор приближался.
- Убери руки с гашетки, - посоветовал Морис. – С этой игрушкой не долго и до беды.
- А, если это «особо»? – напряжённо спросил Леон, пристально вглядываясь вперёд.
Термином «особо» в полиции назывались преступники, при задержании которых разрешалось применять оружие без предупреждения.
- Всё равно брать его здесь рискованно. Слишком оживлённое движение, - Морис начал жалеть, что согласился взять сегодня напарником этого стажёра. Он вообще побаивался молодых, для которых ещё не стало ясно, что собственная жизнь несравнимо дороже служебного рвения. Даже, если у тебя на иждивении жена с маленьким ребёнком и совсем нет денег.
Его напарник не успел ничего ответить. Из-за рефрижератора, до которого было не более нескольких метров, вдруг резко выскочил красный «Ягуар». Видимо, его водитель заметил свободное пространство, которое образовалось перед притормаживавшим электромобилем полицейских.
На какую-то долю секунды машины оказались лоб-в-лоб. Леон вздрогнул от неожиданности и нажал на гашетку.
Лобовое стекло «Ягуара» словно высветило и, тут же покрывшись паутиной мелких трещин, скрыло от них удивлённо расширенные, но, в то же время, бесшабашно насмешливые глаза водителя. Выполняя последнюю волю своего хозяина, «Ягуар» резко вильнул влево и вновь скрылся за прикрывавшей его машиной.
Проскочивший мимо патрульного электромобиля, рефрижератор, словно занавес, открыл ужасающую картину. «Ягуар», на большой скорости ударившись о парапет тротуара, высоко подпрыгнул и, заваливаясь набок, врезался в витрину какого-то бара. Тут же, над машиной, точно знамения собой раздел между жизнью и смертью, вспыхнул, рассыпаясь тающими осколками, снег стёкол. И, словно скованное этим снегом, всё кругом вдруг замерло.
Морис повернулся к Леону и, растерянно глядя на него, тихо сказал:
- Его же вчера сняли. Вчистую.
Ничего не отвечая и, казалось, даже не слыша и не видя своего напарника, Леон расстегнул кнопки шлема и, стянув его с головы, медленно вытер крупные капли пота, выступившие на лбу. Его мозг всё ещё сопротивлялся верить в случившееся.
Морис перевёл взгляд на тротуар. Возле разбитой витрины, опасливо косясь на полицейский патруль, уже собирались какие-то люди. Поправив висевший у него на ремне передатчик, Морис открыл дверцу и быстро подошёл к повреждённому электромобилю. Шушукающие между собой люди расступились, давая ему дорогу. Водитель был мёртв, это было видно сразу. По счастливой случайности больше никто не пострадал. Морис отогнал подальше любопытных и, ещё раз взглянув на сидевшего неподвижно Леона, нажал кнопку вызова диспетчера участка.
Элен уже потеряла всякое терпение, когда, наконец, раздался зуммер видеофона. Придав лицу сердитое выражение, девушка нажала клавишу ответа.
- Мадмуазель Элен Смит? – спросил появившейся на экране незнакомый молодой мужчина.
- Д-да, - от предчувствия недоброго у неё заболело где-то в животе.
- Инспектор полиции Тронье. Один вопрос, мадмуазель. Вам принадлежит красный спортивный «Ягуар» номер…
- Что с ним?! – прервала его Элен, чувствуя, как ладони становятся липкими от страха.
- Он разбит, мадмуазель.
- Нет! – нетерпеливо крикнула Элен. – Что с Леже?
- Вы имеете ввиду журналиста Фертрана из…
- Да, да, да! – многословие инспектора действовало ей на нервы.
- А могу я узнать, кем вы ему приходитесь? – осторожно спросил он, явно чем-то смущённый.
- Жена! – резко выкрикнула Элен. – Где он?
- У нас… В префектуре Парижа. Дело в том, что, по нашим сведениям… - ответ девушки привёл инспектора в крайнюю степень замешательства.
Экран мигнул, и не нём появился пожилой мужчина с одутловатым лицом, большими, слегка вывернутыми губами и густыми бровями. Глаз почти не было видно, потому что мужчина смотрел исподлобья.
- Комиссар Обэ, - мягко сказал он, в то же время властно глядя на девушку. – Мне нужно с вами срочно увидеться. Я сейчас подъеду…
- Нет, быстро прервала его Элен. – Я возьму такси, так быстрее. Он жив?
- Я буду ждать вас внизу, - вместо ответа, сообщил комиссар, всё так же исподлобья глядя на неё.
Когда Элен приехала на Кэ-дез-Орфевр, её тут же окружили несколько вечно толкавшихся здесь репортёров. Молча проталкиваясь среди них и, даже, не вдаваясь в суть их вопросов, она вошла в здание Префектуры.
Комиссар Обэ, как и обещал был здесь. Увидев вошедшую девушку, он направился к ней. Но ещё раньше к ней подскочил какой-то долговязый веснушчатый субъект из числа тех, кого в журналистской среде именуют презрительной кличкой «пиранья», за беспринципность поведения при отыскивании сенсаций для своих редакторов, которые, впрочем, их тоже презирают, хотя от себя и не гонят.
- Правда ли, что вы были любовницей Фертрана? – крикнул он, чуть ли не под самый нос подсовывая ей дискофон.
- Уйди, ублюдок! – зло выкрикнула Элен и, вырвав у него аппарат, с размаху швырнула его на пол.
- Прошу вас сюда, - увлекая её в один из коридоров, сказал комиссар, одновременно делая знак, дежурившему здесь полицейскому, с приказом задержать репортёров.
- Мы идём к нему?! – немного успокоившись и в упор взглянув в лицо комиссара, с вызовом спросила Элен.
- Вы, действительно, хотите видеть его сейчас? – задумчиво пожевав большими губами, проговорил Обэ.
От подтекста, который комиссар вложил в эту фразу, на Элен повеяло таким холодом, что последний огонёк надежды, что ещё чуть-чуть теплился у неё в груди, тут же угас. Ей пришлось до боли закусить нижнюю губу, чтобы подступивший к горлу комок не вырвался наружу рыданиями. Она очень испугалась, что сейчас потеряет над собой контроль и скатится до истерики, вместо того, чтобы пойти и проститься с Леже.
Когда первое оцепенение прошло, Элен, не глядя на Обэ, молча кивнула.
- Ну, что ж, пойдёмте, - предварительно пожевав губами, согласился комиссар. – Это вот здесь.
Проведя её по каким-то коридорам, он открыл одну из дверей и пропустил девушку вперёд. Перешагнув порог, Элен тут же со страхом попятилась назад. Она никак не ожидала, что этот стоящий посреди комнаты высокий хромированный стол, накрытый синей простынёй, может вызвать в ней столько ужаса.
Без труда догадавшись о состоянии девушки, Обэ осторожно взял её под локоть. Дико взглянув на комиссара, Элен резко вырвала руку, будто он подталкивал её к гильотине. Но, тут же опомнившись, сама вцепилась обеими руками в плечо комиссара, бессознательно подталкивая его вперёд. Обэ, с выглядывавшей у него из-за плеча, точно из-за щита, девушкой, подошёл к столу и знаком попросил, одного из находившихся здесь людей в халатах, откинуть простыню с головы покойного.
Вопреки ожиданию, увидев лицо Леже, Элен совершенно успокоилась. Отпустив рукав пиджака комиссара, она подошла вплотную к столу. В выражении лица Фертрана было какое-то умиротворение, словно, он знал о предстоящей гибели и успел полностью рассчитаться с жизнью. Если бы это было лицо живого человека, можно было бы смело назвать это выражение счастливым.
Элен вдруг почувствовала, что её обманули. Все. В том числе и Фертран. Она всегда завидовала ему и всегда хотела быть рядом. Но ему было не до неё. У него всегда было что-то
