58
Сегодня поймал себя на мысли, что фактически все ответы на те вопросы, которые меня интересовали в нынешнем мире – я получил. Данные вопросы появились у меня еще в детстве и к пятидесяти годам я могу успокоиться, так как они для меня разрешены. В принципе, у меня остался один лишь вопрос, который меня беспокоил еще с раннего детства – вот я есть, я живу, а если я умру, то как это меня нет, и я пытался представить, как это меня нет и это меня сильно напрягало и беспокоило. На этот фактически последний неразрешенный вопрос из моего детства ответа в этом мире нет, но он рано или поздно будет разрешен, так что я могу быть спокоен. Я самореализовался в этой жизни, вернее остался один лишь пункт для стопроцентной самореализации, но этот пункт будет реализован в свое время в любом случае.
Есть ли у меня другие вопросы? Да, другие вопросы у меня есть, но они возникли уже во время взрослой жизни, поэтому это второстепенные вопросы, и они в принципе являются продолжением моего главного вопроса, получив ответ, на который и остальные вопросы получат шанс на разрешение, так как все они из области духовной.
Для меня очень важно сопоставлять свои размышления и выводы с кем-то, заслуживающим внимания и уважения с моей стороны. На протяжении последних пяти лет для меня таким человеком является преподобный Софроний (Сахаров), чьи книги я читаю с превеликим удовольствие и самое удивительное, что в его книгах я нахожу схожие вопросы и осознания. Не могу удержаться, чтобы не поделиться откровениями отца Софрония, с которыми я полностью согласен, в силу аналогичного понимания того, о чем он пишет, по крайней мере мне так кажется:
- «Ты оставил меня; Ты судишься со мною, и я всегда не прав, потому что не храню заповедей Твоих. Но Ты же Сам сказал, что заповедь, которую Ты дал нам, исходит от Отца и что она, заповедь, есть жизнь вечная, которая у Отца. Если Ты или Отец не вселитесь в меня, чтобы сообщить мне сию вечную жизнь, то я погибну. Молю Тебя, не судись со мною, но приди и Сам Ты твори все, что заповедал нам. Ты, беспредельный, безначальный, пощади меня, осужденного на смерть с момента зачатия моего во чреве матери моей.
И когда приходит сия вечная жизнь, тогда мы в силах все простить.
Бог удивляет меня: я грубый и тупой урод, но Он не отвращается от меня, даже когда я приношу Ему мои безумные молитвы, похожие на ругательства. Как Он терпелив и кроток! Он беседует даже со мною! Почему так? Но вот, Он и с Павлом поступил так же; и ему Он ответил необычайным и чудным Своим явлением во Свете, великом Свете. А ведь Павел шел в своей борьбе дальше меня: до соучастия в убиении Стефана; «дышал угрозами и убийством на учеников Господа» (ср.: Деян. 9:1 и далее). Когда мы честно хотим познать Истину в готовности принять ее так, как она есть, тогда никакая дерзость наша не оскорбляет Его»;
- «Найти безошибочно «длину волн» для беседы о «едином на потребу» — непросто. Слово иногда дается сразу, иногда со многим трудом, а иногда ускользает от нас. Тайна подобного «ускользания» не подлежит объяснению. Лично я всем существом сознаю, что это является одной из форм Божественной педагогики. А если это есть действие Бога, то оно не подлежит никакому логическому исследованию. Из опыта нашего познаем мы и Его неожиданные посещения, и Его «уходы» в непостижимые для нас глубины. Уходит Он на сроки, Ему единому ведомые»;
- «С самого начала моей жизни на Афоне я услышал урок о необходимости для нас, всех нас, долгого терпения. Да, долгого, иначе мы не способны «освоить», сделать своими страдания всего человечества. Из нашего сострадания рождается некая несовершенная любовь. Затем она нормально должна перейти в настоящую любовь, характерным признаком которой является радость и даже торжество при виде других в большей, чем мы, славе. Слава наших братьев становится для нас источником глубокого мира и блаженства. ТАКАЯ любовь исключает всякую тень соперничества и пребывает вовеки чистою.
Видеть Божественную славу, почивающую на братьях, может только тот, кто и сам причастен той же славе»;
- «Когда человек плачет всем своим существом от сознания своей неправды, своей вины, и испытываемого глубокого стыда за себя, и острого сознания себя лишенным того света и той жизни, которую ему дано было узреть, тогда от той ни с чем не сравнимой печали рождается энергия устремления к Богу, соответственная силе печали, силе страдания, которое может достигнуть такой меры, что действительно вырывает человека из мира сего, так что поистине забывает человек весь мир и бывает в таком состоянии, что не знает — «в теле или вне тела» был он».
В представленных фрагментах имеются определенные идеи, приоткрывающие тайну взаимоотношений между человеком и Богом, без понимания которых духовное восхождение может происходить более долгим путем.
