Тексты Михаила Елизарова – это калька с Владимира Сорокина, то есть это, как в живописи, наивное или примитивное искусство Марка Шагала или Нико Пиросмани. Но если в живописи это парадоксальный видовой ряд, то в прозе подобное не проходит, нет объемности, картинки, деталей, красок, ибо это совсем иные центры восприятия и работы воображения. Недаром старухи Михаила Елизарова стали всего лишь синонимом туповатой самодвижущейся силы, которая живёт сама в себе. Зачем? Ответ прост: не хватает таланта, чтобы перейти на следующий, высший ряд, причём у и Сорокина, и у Елизарова. Можно вспомнить ещё и Сашу Соколова. Но где он? Ау?! Можно привести в качестве примера тексты Даниэля Орлова. Очень похожи. Отсутствие картинки и сплошные информационное штампы – это характерные признаки примитивизма в прозе. А ещё это называется маранским критиканством исподволь, то есть если нельзя напрямую, то мы будем использовать принцип гротеска, шаржа, утрирования, хотя, разумеется, никак не раскроем глубины и связей, опять же те же самые: нагромождение голой формы, формализма, штампов. Так действовали на толпу глашатаи революции. Однако если у Сорокина – это элемент новизны и символ времени, и публике было в новизну, то у Елизарова – это перебродившее вино, уксус. Кто любит уксус стаканами? Поклонникам такого стиля надо очень сильно постараться сохранить на лице доброе выражение, ибо они в душе морщатся и плюются, а ещё им хочется выпить чистой воды. Но так как это клановое либеральное мышление, то выбирать не приходится. Недаром Михаила Елизарова очень усиленно раскручивают в интернете определённые круги. Зря стараются. Ничего не выйдет. Мало найдётся желающих читать такую прозу. Она никуда не ведёт, а призывает всего лишь к обструкции. "Капающие на мозги" нам не нужны. И здесь мы приходим к полнейшему нежеланию подобных авторов обратиться к поискам новых форм в литературе. "И так сойдёт!" Меньше всего это интересует всё те же либеральные кланы. Отсюда и упадок русской литературы, а Михаил Елизаров – один из символов этого процесса. Прощай Михаил Елизаров, мы забудем тебя. Вечная память. Аминь!
Кстати, Владимир Сорокин не стал знаменитым в России именно из-за своей одноклеточного стиля-примитива. Его балаганная, низкопробная проза, которая тянет читателя в примитив, противоречит природе человека и не развивает его, а это уже совсем иные сферы, о которых Владимир Сорокин не имеет ни малейшего понятия. Такая проза носит чисто политизированный характер ревизии мироощущения россиян и направлена на изменение нашего менталитета, по сути, она враждебна русскому миру, и поэтому читатели инстинктивно отказались от него. Вот почему либералы в конечном счёте чужды России. А ещё Сорокин элементарно исписался. Больше писать он не может. Творческий колодец оскудел и не наполняется.
Владимир Сорокин обозвал россиян всякими нехорошими словами и гордо удалился в Старый свет. Все его последователи идут той же дорожкой. Несомненно, мы наблюдаем изменение общественного мышления. Такая метаморфоза один из элементов возрождения Великой Русской Литературы.
Что касается побрякушек Владимира Сорокина, его наград и регалий, то он не превзошел обычных среднего уровня московских авторов, которые любят навешивать на себя, как туземцы, всякие яркие пёрышки.
P.S.1
"Ни ВЛАДИМИР СОРОКИН, ни МИХАИЛ ЕЛИЗАРОВ не оправдали читательских ожиданий. Зайдите в интернет и посмотрите, какое количество пользователей сегодня интересуется творчеством этих писателей. Ни о какой массовости не может быть и речи. Два-три десятка верных поклонников, не более того. Можно сказать, что их перестали читать." (Валерий Зыкин)
Володя и Миша сидели в печали. Оба курили и оба молчали.
Шум в ресторане становится тише. Володя спросил: "Нас читают ли, Миша?"
Вскочил Михаил. Запинаясь от злобы, Резко ответил: "Ещё бы! Ещё бы!"
Долго сидели в мрачной печали. Оба курили и оба молчали.
Володя опять придвигается ближе: "Я никому не открою - скажи же!"
Миша расстроен: "Какой же ты... Вова! Читают... немного".
И больше ни слова.
Выпив бокальчик игристого "Моде", Не унимался упрямый…
P.S.2
Михаила Елизарова часто сравнивают с Юрием Мамлеевым. Однако по стилю они диаметрально противоположны. Юрий Мамлеев тяготел к рассказам-историям от имени героя или автора, который так сливался с героем, что разделить их невозможно. Ему была чужда исповедально-документалистическая проза, да и акцентирование он делал в основном от имени героя. А Михаил Елизаров акцент делает от имени первого лица или явно от имени автора. К тому же между ними разница в авторских приёмах, они разные из-за разного акцентирования. Язык у Юрия Мамлеева богаче, чем у Михаила Елизарова. Надо отметить и то, что Юрий Мамлеев не дотягивал по языку и авторским приёмам. В этом плане он не поднялся выше среднего уровня. И то, что ему приписывают большой талант, совсем не так. Это миф. Юрий Мамлеев не обладал высоким ассоциативным мышлением. Он был средним писателем, и у него не было хорошего литературного слуха. Но если сравнивать его с Михаилом Елизаровым, он горазда выше по стилю и по сюжету. Кроме этого, Юрий Мамлеев выработал личный стиль, чего нет у Михаила Елизарова, который является копиистом усредненного стиля шестидесятых годов прошлого века. Это общепринятый стиль выработался теми графоманскими кругами писателей, которые не владеют техникой ритмической прозы, иначе говоря, они обделены литературным слухом, тем талантом, которым в совершенстве владел Михаил Булгаков.
