Долго ли, коротко ли шёл Евстигней по лесу, как увидал он пред собой ограду высокую из кольев тёсанных, и тянется та ограда в обе стороны, насколь глаз хватает, и не перескочить через неё, ни перелезть нет никакой возможности. Подумал Евстигней, да и пошёл вдоль, и шёл он долго, а меж тем ни ворот, ни калитки какой не увидал. Как есть брёвна одни! Что ж делать-то? Прошёл он ещё сколько, да из сил выбился и всякое терпение потерял! Плюнул, назад пошёл. Вот уже и солнышко на верхи деревьев взобралось - того и гляди, куды сорвётся, а Евстигней всё никак дороги не достигнет! "К Хопру пойду!" - решил он, и только было в лес сунулся, да сам истуканом застыл - деревя перед ним сплошняком стоят, ветвями с ветвями намертво сцепились, узлами сплелись! Совсем было осерчал Евстигней, ногой ограду пнул, да такое слово заковыристое загнул, что и сам посовестился - глядь, а калитка-то перед ним и отворилась!
Обрадовался Евстигней, вовнутрь поспешил, а калитка за ним сама захлопнулась!И тут же темь да тишь на Евстигнея напали такие, что не слыхать и не видать ничего!Кашлянул Евстигней, ногой топнул, носом пошмыгал - не слыхать! Только сердце в груди молотками стучит, да и то невесело! Вот постоял так немного Евстигней, поругался бессловесно в тишь, а глаза его меж тем к темноте-то попривыкли. И разобрал тут Естигней пред собою столб чёрный, высокий, а с ним рядышком ещё один. Пошёл тогда вперёд Евстигней, потихоньку да полегоньку, а столбов тех вокруг видимо-невидимо! И никаких тебе деревьев там, кустиков аль травы, и никакой живой души! А наверху - небо тёмное, да звёздочки меж тем посверкивают. Ну, и слава Богу! И на том спасибо, что хоть небушко есть, а темноты да столбов пугаться - не велика честь!
Вот так шёл Евстигней, да вскорести огонёк вдали увидал. Обрадовался да ходу прибавил и подошёл он к стене каменной. Потрогал руками - всё гладко да кругло. Хошь, часами стену щупай - башня энто, и двери в ней никто сделать не сподобился, и окошечка какого нет, а огонёк тот на самом верху дрожит, и кто его там знает, откуда он? А стена, как посмотреть, уступчатая. Вздохнул Евстигней бессловесно, беззвучно на ладони поплевал, вспомнил отца с матерью, братьев...и бестрей на стену полез!
Вот лезет он вверх, по сторонам не глядит - а чиво рот раззевать, когда темнота округ, а меж тем до огонька и добрался - из окошка он махонького шёл. Всё ж таки сделали окно, скажи пожалуйста! А и в остроге, поди, такого безобразия нет!Свет из окошка струится и звуки непонятные доносятся! Вот те раз!
Подтянулся на руках Евстигней и вовнутрь заглянул, да так и ахнул! Комнатка не комнатка, чулан не чулан, а всякой всячины там полным-полно : морды звериные по стенкам вперемежку с полками развешаны, на которых склянки разные стоят, а в тех склянках и булькает, и шипит, и дымится жижа разная ; под потолком цепи позвякивают да пучками змеи с мышами висят, друг об дружку перестукиваются; по углам палки, колья да багры навалены! Печка большая,а в ней огонёк трепещется, варево в котелке греет. А посерёдь комнаты стол стоит дубовый - четыре свечки по краям да шар стеклянный в дымочке сизом крутится, перекатывается!
"Эва! Так это ж ведьмино логово!" - догадался Евстигней.
И чего ж теперь делать-то? Назад бежать, да куда? Вниз ползти? Так лететь-то , право, полегче станет! Разве что как в сказках ведьму на хитрость взять - мол, покажь мне, как в печку садиться? Вот влип-то!
И вот пока наш казак так кумекал да раздумывал, дверка подле печки отворилась, и в комнатку сама ведьма зашла - точно ведьма, больше-то некому! Голова платом ажурным покрыта, а в руках лампадка зажжённая теплится. И вот подошла ведьма к склянкам, которые с места на места переставила, а которые и понюхала мимоходом, одну выбрала да в одёжу сунула и к столу подошла. Выкатился тут шар на серёдку стола и огнём белым осветился. И сняла тут ведьма платок, и увидал тут Евстигней и волосы чёрные, и ресницы пушистые, и носик тоненький, и щёчки нежные, и губки алые! Дивится Евстигней, а ведьма склонилась над шаром и забормотала чего-то.
"Заклинания шепчет, ведьма проклятая!" - догадался Евстигней.
А ведьма меж тем руку над шаром протянула, и закрутился шар на одном месте. Обрадовалась ведьма, улыбнулась, и на щёчках ямочки обозначились. Чует Евстигней, что нога с камня вниз поехала.Ухватился он за оконный выступ покрепче, подтянулся, и тут глянула ведьма на него испуганно, и цвет тёмный, рубиновый, вишни переспелой, что на губах вином играет, брызнул на него и до самого сердца достиг!Вздрогнул Евстигней, покачнулся,руками взмахнул, за воздух бессловесный ухватился да и в комнату, не помня себя, влетел!
Взвизгнула тут ведьма и за печку спряталась, а Евстигней палки да багры по сторонам пораскидал и на пол кулем свалился! Оно, конешно, больно, сразу всем телом об пол биться, да разлёживаться больно некогда - вскочил Евстигней на ноги, на ведьму глаза таращит, а та с-за печки его спрашивает:
- Ты кто же такой будешь и чего тебе здесь надобно?
- Казак я! - отвечает Евстигней, - Братьев своих ищу! В ПадЫ вот шёл да и заплутал маленько, а таперича и не знаю, как отседова выбираться!
- Ну, в это я поверю! - говорит ведьма, - Сюда, ежели и захотеть, дороги не найти, а вот когда нечаянно - то пожалуйста!
Тут подул с окошка ветерок и дымком потянуло. Охнула тут ведьма:
- Ты что, - кричит, - казак, никак поранился?
- Пустяки! - отвечает Евстигней, - Так, руку немного задело! Царапина!
А ведьма испугалась, с-за печки выскочила да платок Евстигнею суёт и просит:
- Скорей, казак, пережи, не то беда будет!
Смеётся Евстигней да отмахивается : ишшо чиво - у ведьмы что из рук брать? Живо окочуришься!.
- Прошу тебя, казак! - умоляет ведьма, глазами жжёт, - Ежели хоть капля крови под ноги упадёт, нам конец с тобою будет! Ну же, скорей!
И с платком своим напирает. Оттолкнул её Евстигней:
- Не подходи! - говорит, -Я сам!
И, себя не помня, схватил платок, руку обмотал и узлы зубами стянул. А по стенам меж тем гул пошёл, склянки на полках взодрожали, а шар на столе потух разом!Схватила тут ведьма лампадку со стола, кинулась к дверке и Евстигнею рукой машет:
- Скорей,казак! Ежели она нас здесь застанет, головы нам не сносить!
- Кто она-то? - спрашивает Евстигней.
- Я потом тебе всё обскажу, а теперь бежим! - кричит ведьма, - У меня уже ничего для неё не осталось! Ну, я прошу тебя!
Глянул Евстигней ведьме в глаза и всед за ней из комнатки вышел.
И попал он на лестницу кованую, что вверх птицей взлетала да вниз камнем падала,а ведьма как раз вниз и поспешает, да его поторапливает:
- Скорей же, казак! Скорей!
Глянул тут Евстигней на стены, а по ним дым клубами пополз, да не просто как, а за лесницу ухватиться норовит, за сапоги укусить! Что за чёрт? Кинулся вниз Евстигней, догнал ведьму,а та об стенку ладошкой ударила, и на том месте дверка распахнулась! Юркнула за неё ведьма, и Евстигней следом, и дверка самолично и захлопнулась!
И попал Евстигней в большую залу - мать честная, да так, вестимо, только бары знатные да купцы именитые живут : все стенки золотой парчой в ветвях серебрянных изукрашены, в канделябрах золотых свечки горят, по углам креслица с подушками да столики цветами-ягодами да чайничками - чашками фарфоровыми понатыканы, а рядом с ними этажерки резные с книжками да куклами стоят, а в дальнем углу кровать широкая стоит, шелками завешана, подле которой зеркало с ангелочками пузатыми на ножках виднеется да шкапчик узорчатый, дверки розан-мальвами усыпаны!
Дивится Евстигней, рот раскрымши, а ведьма из угла в угол мечется - то ставенки на окошке захлопнула, то с этажерок книжки по полу раскидала, то за креслица за каким надом заглянула да дверку шкапчика раззявила:
- Скорей, - говорит, - казак, в шкапчик мой полезай!
- Ну уж нет! - усмехнулся Евстигней, - Знаем мы штуки энти! Я-то здесь при чём? Я к тебе в полюбовники не набивался, чтоб по твоим шкапам лазать!
- Ох и дурень ты, казак! - фыркнула ведьма, и в глазах её огонь вспыхнул - лучину поднеси, и та загорится, - Тоже мне полюбовничек сыскался! Нужен ты мне больно! Я ж тебя, дурня, спасти, желаю, а зачем - и самой не известно! Только вот как ты своих братьев искать станешь, коли помрёшь? Полезай в шкапчик сейчас же, кому говорят, ну?
А по стенам меж тем гул пошёл да треск, пол под ногами зашатался, кровать заскрипела. Вскрикнула тут ведьма испуганно и взмолилась:
- Казак, миленький, прошу тебя, полезай в шкапчик!
Махнул рукой Евстигней и в шкапчик полез, а он, между прочим, женского барахла полный!Взгомоздился было Евстигней на куче платьев да юбок, да тут же в ней и утоп!А сверху меха в рожу лезут, кружева голову оплетают, батист-бархат дышать не даёт, с головой накрывает! Гнездился Евстигней, барахтался, да чуть было наружу не выскочил. Ведьма назад в шкапчик вещи запихивает, дверцу закрыть силится, не может! Щёлку узенькую оставила, да оно для казака и не плохо - хоть какой обзор да есть! Самыйугол кровати видать, к напримеру, вон и ведьма на него присела деликатным манером, спинку свою кошкой выгнула, нос в потолок задрала, а сама мелкой дрожью дрожит!
Хлопнула тут дверь страшным грохотом, и услыхал Евстигней голос скрипучий:
- Фу! Фу! Фу! Энто чем тут пахнет, а? Мущщиною что ли? Аль конём каким залётным? Иде же он? Я конину страсть как обожаю! Х-ррр! Чиво молчишь? Ты в гости што ль кого привела, а?
- Да какие тут гости? - отмахнулась ведьма, - Ни единой живой души округ! Хоть бы кто зашёл! - вздохнула она и глазки опустила.
- А ко мне наверх зачем хаживала? - скрипит голос.
"Вроде как баба!" - определил его Евстигней.
- Да так! - меж тем ведьма отвечает и плечиками ведёт, - Скушно здесь сидеть-то! А ты скажи мне, возвернулся Талалай с ярмарки?
- К вечеру обещался! - скрипит голос, - Нонеча оттудова двоих привезли. Х-ррр!Они, вишь, серьги свои признали да шум подняли! Ну, Талалай и велел их под замок посадить! А чуть погодя за ними ишшо один голубчик пожаловал...
- И что ж теперь с ними делать будут? - спрашивает ведьма, а сама на шкапчик косится.
- А чиво с ними? Посидят покаместь! - отвечает голос, - Талалай кумекает, ишшо к ним кто добавится, и завроде как при деньгах он! Убить их сразу поопасилис - мало ли, да видать, они никому ничиво и не сказывали! Робята говорят, с Дону они - казаки. Вот их на Дон по Хопру - то и сплавим, дай срок! Х-ррр! Х-ррр! Ну, а мне и тут выгода!
Слушает так Евстигней, а злоба в нём огнём полыхает, ужо было за дверку рукой ухватился, чтоб наружу вылезти да за горло нечисть хрипатую ухватить, но заприметила то ведьма, подскочила к шкапчику и крикнула :
-А, ну, поворотись! Я платье сменить желаю - прогуляться я надумала, не с тобой же сидеть, право!
Дрожит сама-то и Евстигнея глазами своими вишнёвыми поедом ест - мол, молчи и не трепыхайся!А пуговки на платьишке как семечки щёлкает...Скорёхонько платье на кроватку улетело, а вослед за ней и рубашка шёлковая! И принялась тут ведьма наряды над Евстигнеевой головой перелистывать!И-и-и, Царица небесная, спаси и сохрани! Сколь же претерпел казак, сколь пережил, пока кажную мурашку пересчитывал, рот раскрымши, а как дышать, и думать забыл вовсе!
А ведьма меж тем наряд себе нужный сыскала, на себя напялила да дверку шкапчика прикрыла.
- Поди вон, - говорит, - а я пасьянц разложить желаю!
- А прогулка твоя чиво ж? -
)