Рабочий день стремился к своему завершению. Работяги уже явно филонили и ждали от меня лишь команды "Отбой!" Оставалось неясным лишь одно: что же делать с тремя железными бандурами?
Разумеется снести. Сегодня можем заровнять одну. Но как неохота возиться со сгнившей рухлядью.
Все ждали моего решения. Я молча махнул рукой. У нас был свой язык жестов. Этот означал примерно следующее: пока продолжайте заниматься ерундой, а я подумаю.
Меня одарили немного озадаченными взглядами, но слава Богу ропота возмущения пока не подняли. И всё же размышлять на открытом для чужих глаз участке я не решился. С облегчением я заметил кусты и изгороди стоящих в сторонке потрёпанных временем домиков. Мда, надо сносить. Одну успеем. А может всё-таки завтра? Может не стоит сегодня?
-Не стоит, право, не стоит.
От неожиданного ответа я встрепенулся и начал искать доселе невидимого собеседника...
-Мда, всегда я везде невовремя.
Тут наконец мои глаза отличили в небольшом проёме забора спрятувшуюся фигуру. Мой собеседник был на полголовы выше меня, паук старости тихо наворачивал на висках паутину седины. В сумраке я не отличил цвета зрачков, но почувствовал во взгляде некую двойственность. Я никогда не видел, чтобы апатия так тесно сплелась с заинтересованностью. Но с заинтересованностью к чему? Хоть убей, не понимаю.
Он неторопливо достал из кармана завёрнутые в кучу тряпья пенсне и стал бережно счищать толстый слой пыли с каждой стороны линзы. Тут я снова вспомнил про глушилки.
-Почему нельзя снести хотя бы одну сегодня?
-Потому что рабочие устали и мечтают сейчас только о том, как бы поскорее прийти домой и хорошенько напиться.
-Но почему они так скверно проводят время?
-Ницше как-то сказал, что бытиё определяет сознание. Вряд ли они все голубых кровей. А, нет, у нас уже нет монархии, пардон. Скажу иначе: в них не течёт буйная кровь сынов революции.
-А кто такие сыны революции?
-Что у вас за вопросы, разумеется партийная номенклатура и прочие негодяи. Результатами революции пользуются случайные проходимцы и лицемеры. Эх, не припомню, кто сказал эти правдивые слова...
Тут наш начавшийся невзрачный разговор замедлил обороты. На редкость в подворотне попался умный человек, не хотелось молодому стройпрорабу совсем опускаться в его глазах. Я решил всё же рискнуть и продолжать задавать недалёкие вопросы.
--А демократия Запада вам тоже не нравится?
-Странная эта вещь, не приживётся на русской земле, не пустит в ней корни и засохнет.
-Неужели никак нельзя помочь пересыхающему дереву? Можно же взять воду.
-Можно. Только в нашем случае живительная влага- кровь.
-Но почему?
-Потому что нет истины.
-Что за ерунда! Истина всегда одна. Работай, приноси пользу. Дети, семья, оформи вдобавок страховку и ходи на выборы. Что ещё надо?
-Это не истина. Это лишь правда.
-А в чём отличие правды от истины?!
-Правда- вещь действительно верная, но субъективная. К тому же неполная. А истина известна лишь Всевышнему в Поднебесной. И это тоже правда, но только субъективно моя.
-Вы говорите умные вещи, хотя живёте у чёрта на куличках. Не могу понять, как так устроена наша жизнь, что светлый разум остаётся на задворках истории?
-В этом нет ничего удивительного. Всё человечество избегает чего-то неопределённого. Мы все боимся давать неверные прогнозы. Ещё минуту назад я в душе ругал себя за то, что отвлёк вас от рассуждений вслух и вообще начал эту беседу, но к своему ужасу я должен признать, что я ещё ужаснее в вас до этого ошибался. Но даже вы, скорее всего, не видите одной важной детали.
-Что же это за деталь?
-Стена, простая кирпичная стена. Никакая не Берлинская, ни Великая Китайская, а самая обычная стена.
-Это хорошая аллегория или странное начало шутки.
-Все так думают, но я её чётко вижу перед своими глазами. Она гордо устремляется в небо и, разрастаясь, театральным занавесом, ласково , словно порхание мотылька с цветка на цветок, но в то же время с железной хваткой фанатизма Робеспьера закрывает наш мир от всего чужеродного, обрекая нас на вечные муки неопределённости. Это и заставляет нас смотреть ясной ночью на молочного цвета газовые водородные брызги далёкого космоса и до первых петухов гадать, есть ли рядом с ними, на вращающихся вокруг них песчинках другие глаза, устремлённые сюда, на один из бесконечного множества жёлтых карликов, имя которому Солнце. Та стена - тайна, которая не даёт заснуть, и у каждого она своя. К сожалению или к счастью. В моём случае это первая категория...
