–А правда что Граф Дракула пытал и убил здесь более трёх тысяч человек? – вопрос очень глупый, но вшитая в мою сущность едкая вежливость не позволяет мне ехидно уточнить о том, где взять столько времени на эти самые убийства?
Но говорить об этом нельзя. Этот город, да и не только город зарабатывают на всех этих легендах и слухах. Туристы летят на кровь истории как мотыльки на свет. А где туристы – там прибыль. А я патриот. И всегда был патриотом.
–Легенды расходятся в истине, господин Брукс, – я нахожу самый удобный ответ и даже улыбаюсь.
–То есть, могло быть и больше? – господин Брукс счастлив. В его глазах восторг, он пихает свою жену под руку, мол, слышала? Слышала?
–Это поразительно, – соглашается она и важно кивает. Словно что-то понимает об истории или о стране, куда прибыла. Я таких как эти двое знаю уже не одну сотню. Приезжают, вечно жалуются на ступени и лестницы замков – легко устают эти людишки, привыкшие к лифтам! И я искренне не понимаю их: зачем вы тащитесь через километры туда, где лифтов нет? Здесь нужно много ходить – по коридорам, лестницам, по горным тропам…
И такого комфорта, к какому вы привыкли, нет тут и в помине! И ладно ехали бы ещё те, кто хоть что-то понимает о моей стране, так нет – едут абы куда, что-то краем уха схватив, покупают первый попавшийся под руку путеводитель, зачитываются легендами и задают потом глупые вопросы! Одни и те же.
Тише, спокойно. Это люди. Нет, не люди, туристы. Их надо любить. Нет, не любить. Любить надо людей. А этих надо…терпеть. Терпеть больше, чем людей.
–Дополнительно, уже в первой четверти семнадцатого столетия, рядом с основной частью замка, были построены две башни – они стали новой защитой, – я указываю поочередно на каждую из башен. Многие местные экскурсоводы любят добавить, что, мол, достроенные башни портят всю атмосферу всей суровой красоты и выделяются. А как по мне – это отличное дополнение. Очень даже вписывается ко всей архитектуре, кажется, что даже так изначально и было.
–Нора, сфотографируй меня! – господину Бруксу не терпится. Он позирует, а госпожа Брукс – она же Нора командует, как ему лучше встать. Я отмахиваюсь на её предложение войти в кадр – нет-нет, хватит с меня славы! Нора не настаивает. Она фотографирует и фотографирует. Похвально, если бы не то, что она фотографирует не столько замок, сколько своего муженька на фоне замка.
Наконец успокаиваются. Идём дальше, предупреждаю сразу:
–Внутри неровные каменные ступени, довольно темно и ещё – путаница в галереях и коридорах. К тому же на некоторых лестницах нужно быть очень осторожными – легко упасть. Пожалуйста, не отставайте от меня, иначе вы заблудитесь.
Вообще-то, я говорю это Бруксам не в первый раз. Просто при первом моём предупреждении они читали путеводитель и вяло согласились со мной, едва ли услышав; во второй раз ели мороженое, наслаждаясь им больше, чем замком; в третий фотографировали местных жителей (привыкших уже ко всем этим Бруксам, Джонсонам и чёрт знает кому). Говорю в четвёртый.
–А фотографировать там можно? – Норе всё одно.
–Да, разумеется.
В пятый аз повторять не буду.
Входим внутрь. И сразу всё меняется. Тёплый летний день позади, где-то совсем далеко. Приглушаются звуки, уходит тепло – конечно, в замке четыре этажа, плюс один подземный, куда не всякий сможет спуститься – в таком замке даже в погожий день камень останется холодным. К тому же, тут всегда сыро. Ничего, наверху лучше.
Как там Бруксы? Нормально Бруксы. Фотографируют входную дверь, вековой камень, который остался равнодушен и к сменам эпох, и к туристам, и к рукам, касавшихся его, укладывающих. Самый надёжный друг – камень. Немой свидетель. Немой судья.
Пока Бруксы заняты фотографированием, я украдкой касаюсь ближайшей стены. Смотреть здесь особенно не на что, здесь надо чувствовать. Величие камня. Величие времени. Этот замок стоит с тринадцатого века, и достоял, окаянный, до двадцать первого. Сколько ещё простоит – ведает только Бог. И сколько ещё он увидит?
Камень-камень…холодный, но будто бы теплеет. Нет, конечно же, нет, просто я хочу думать об этом замке как о живом.
–В замке семнадцать комнат, находящихся на разных уровнях, – продолжаю я, когда Бруксам становится скучно и можно следовать дальше.
На самом деле, в замке больше семнадцати комнат. Есть ещё четыре потайных – совсем небольших, но туда нельзя ходить туристам. Да и гидам тоже. Не надо тревожить замка. Пожалуй, только нынешний владелец имеет теперь к ним ход. Эх, даже не знаю – завидовать ли ему, потомку румынский королей, вернувшему давнее владение, или сочувствовать? Замок требует ухода, хотя и приносит прибыль. Но от него не отмахнёшься.
–И в какой из них убивал Дракула? – господин Брукс явно скучает. Все эти интерьеры, с трудом собранные и сохранённые веками, а где-то выкупленные нынешним владельцем, не производят на него впечатления. Ну комната, ну ещё одна, ну кресло на резных ножках, кубки, столы… и что?
Я стараюсь не думать о том, сколько замков до того осквернил этот господин Брукс своим невниманием, и отвечаю вежливо:
–Легенды расходятся во мнении. Следующая – трапезная. В этой зале граф Дракула по легенде принимал гостей.
–И тут же он убивал их, а однажды повелел поджечь бродячих музыкантов, которых сам же и пригласил и ел, глядя на них, свой ужин! – господин Брукс в каком-то странном восторге. Впрочем, мне этот восторг знаком. Эти туристы напитались легендами, и не знают даже о чём говорят. Рассказывают байки, в которых правда, в самом лучшем случае, дана лишь в треть.
Ну как, скажите мне на милость, можно есть, пока горят люди? Во-первых, вы представляете этот запах? Во-вторых, вы понимаете, что от дыма и отравиться можно? А трапезная – это закрытое помещение, и даже если раскрыть оконца – так что ж? поможет? Ни разу. Любой бы надышался дымом и отравился, а то и умер быстрее бы, чем успел бы налить себе вина. А вы говорите «ужинал и смотрел как горят люди». Абсурд.
Но господин Брукс смотрит на меня и жену по очереди, гордится своим знанием, не подозревая, как ничтожны его эти самые знания.
–А ещё он резал горло своим гостям и добавлял их кровь в своё вино, – ехидно вспоминаю я ещё одну популярную легенду. Впрочем, в отличие от горящих людей во время ужина, здесь даже есть капелька правды.
–В самом деле? – Нора вскрикивает, – какой ужас!
Но глаза её светятся восторгом. Она ехала сюда за ужасом. Она и её муж. Они слишком пресно и скучно живут, все эти туристы, приезжающие сюда за историями о Дракуле – кровожадном Владе Цепеше, колосажателе, жестокосердце, и прочее, прочее – ищут страх. Не правду, не развеивание или подтверждение легенд, а ужас.
Им скучно. Им просто скучно и они рвутся к мрачным сказкам, которые будоражат кровь. Встречая таких, ведя таких по коридорам замка Бран, я всегда думаю: а что стало бы с этими скучающими, пресными людьми, если бы они всерьёз столкнулись бы с кошмаром? Как бы они визжали, увидев, как Дракула режет горло врагам? Как они бежали бы, забыв, что не переносят лестницы, вниз, на волю, на воздух, только почуяв запах мёртвой плоти?..
Но они не знают. И никто им не покажет. А они скучают по острым ощущениям. Что ж, пожалуйста!
–А однажды забывшим снять шляпы послам Дракула велел отрубить головы и оставил их гнить прямо в этом углу!
Я машу нарочно небрежно в сторону господина Брукса. Он вздрагивает, оглядывается, как будто бы головы могут лежать там и теперь, века спустя.
А я с удовольствием замечаю, что спеси в обоих поубавилось. Не тянутся руки к фотоаппарату, желая запечатлеть каждый угол. Всё реже смешки их между собой. Это всё замок. Вот уж не знаю как там в шотландских, французских, итальянских замках – не бывал, но здесь реально есть тени прошлого. И они следят за нами, эти тени.
Как ни крути – здесь была кровь. Пусть легенды её и преувеличивают. Но она текла, была. И были здесь страдания. А в подземельях были замученные люди. И не только при Цепеше, но до него и после него.
Но Бруксы начинают ко мне жаться. Вспоминают они и слова о лабиринтах коридоров. Хорошо, славно! Вы же за этим приехали?
–Ещё до Влада Цепеша…– начинаю я, но Нора меня перебивает:
–Кого?
Я даже теряюсь. Нет предела невежеству! Вы куда ехали, спрашивается? Зачем? К кому? Но вежливость, вежливость, вежливость!
–Дракулы. Дракула – это прозвище.
Брукс смотрит на меня с недоверием. «Влад Цепеш» – это для него не круто. Но извините, господин Брукс, правила вы будете устанавливать в своих кабинетах, где вы там работаете? Явно ведь бумажное дело? По вам видно. Рыхлое, белое тело, не знавшее труда. Не осуждаю, напротив, радуюсь!
Радуюсь гостям моей славной страны.
–Дракула был не первым, кто лил кровь в этом замке, – я подмигиваю, – ещё до него тут остались сотни и сотни тел, и души замученных всё ещё…
А чего вы ждёте от старого замка? Что он будет тихим? Да никогда. Тих камень, но двери, скрипучие лестницы – здесь есть и деревянные, подминает под себя беспощадное время. Здесь иначе дует ветер, а в подземных цитаделях всё ещё висят старые цепи. На улице ветер, но здесь ветер кажется далёким, а вот долетевшие его голоса – глушат. Они кружат по коридорам, знавшим и сражения, и интриги, они спускаются в подземные цитадели и задевают старые заржавелые цепи, взмывают по всем комнатам, шелестя и пугая ходом времени.
–Ч…что это? – Бруксы дрожат, я с трудом удерживаюсь от смешка. Они приехали пощекотать нервы, но при первом порыве жалкого ветерка, напомнившем им о сути вещей, задрожали.
–Согласно легендам, души замученных взывают к своему мучителю, – вы же любите легенды? Так вот вам ответ. Всё как вы хотели!
–Сейчас мы пойдём в следующую комнату, а потом спустимся в подземные этажи…– я улыбаюсь, дождавшись, когда Бруксы возьмут себя в руки и когда стихнет ветер.
Они переглядываются. Что, даже вниз не пойдём? Ну что за народ пошёл? Эх, нервы, лечите нервы, господа! Или не суйтесь в места, где есть тени прошлых лет. Впрочем, в подземельях они реальны.
–Знаете, мы, наверное, ограничимся на сегодня, – решает мистер Брукс, обменявшись с женой взглядом. Оба напуганы. Кажется, до них доходит, что они попали в страшное место. Вечностью своей страшное. – Скажите, сколько мы вам должны?
Господин Брукс лезет за бумажником, но я останавливаю его:
–В отеле заплатите. Скажите, что экскурсию вам провёл Басараб. Они поймут.
Выходим из замка в солнечный день. Камень, как живой, вздыхает, просит остаться, но я неумолим. Я иду, потому что должен. Чтобы поднять настроение, рекомендую Бруксам:
–На местном рынке вы можете приобрести вещи из натуральной шерсти, сувениры с изображением замка и графа Дракулы, а ещё рекомендую попробовать наши сыры. Их рецепты держатся в тайне и передаются из поколения в поколение…
Бруксы приободряются. О еде им понятнее, чем о замке.
***
–Простите, кто вам провёл экскурсию? – Аделе изумлена.
–Басараб, очень вежливый, знающий гид! – повторяет Брукс. А Нора, интуитивно угадывая неладное, торопится описать его:
–Такой…высокий, худой, бледноватое лицо, печальные большие глаза, тёмные волосы по плечи, и ещё…
Аделе силится улыбнуться:
–Одну минуточку. Подождите, пожалуйста.
Бруксы кивают. Они готовы немного подождать. В их сумках полно
