непонятный. Что это, сарказм по поводу плохого качества продукта или предостережение тем хозяйкам, которые слишком уж пекутся о своих котиках? Наверно, все-таки второе, так как наверняка эта эпиграмма адресовалась моей тетке, а ее чрезмерная любовь к Тобику давно стала притчей во языцех. Представляю, как бы ужаснулась моя родственница, узнай она, что я иногда перед уходом на работу забываю покормить ее любимца, отчего последнее время он даже несколько похудел!..
Но почему она, черт возьми, до сих пор не звонит? А может, мое предположение ошибочно? Может, зря я сегодня настроился на разговор с Питером?.. Так, жду еще десять минут - и баста! Заложив руки под голову, я с отрешенным видом уставился в потолок. Снова навалились неприятные мысли, связанные с Наденькой и нашим неожиданным разрывом… Нет, только не это! Лучше буду смотреть на Тобика.
Вот он лежит сейчас возле ножки стола на ковре и лениво поглядывает в мою сторону. Интересно, о чем он думает? Да и думает ли вообще - в том смысле, какое вкладываем в это понятие мы, люди? А что, если… проверить? В конце концов, что мне стоит?..
Неожиданно эта на первый взгляд совершенно идиотская мысль показалась мне настолько захватывающей, что я тут же забыл о возможном теткином звонке. Спустив ноги с дивана, я во все глаза уставился на Тобика. Он ответил мне чуть заметным то ли помаргиванием, то ли подмигиванием, словно провоцируя на более решительные действия.
Я колебался лишь несколько секунд. А потом… Потом все пошло словно по маслу. Я даже не успел толком сосредоточиться, как в голове моей снова что-то щелкнуло, и я в очередной раз стал стремительно проваливаться куда-то. Предметы, находящиеся в комнате - большой орехового дерева стол, окруженный такими же большими мягкими стульями на гнутых ножках, кресло в углу, шкаф-стенка с телевизором и музыкальным центром на нижней полке - вдруг выступили из темноты, словно освещенные невидимым ночником.
Однако все это я воспринимал как бы угловым зрением, так как смотрел в эту минуту на Тобика и ждал… Чего я ждал? Даже сам не знаю, чего. Может быть, какого-нибудь вкрадчивого мурлыкающего голоса, который поведает мне о прелестях любительской колбасы и о прочих кошачьих тайнах? Святая наивность! Ничего подобного, конечно, не последовало. Было только странное непередаваемое ощущение покоя и одновременно настороженности, довольства и некого беспричинного страха. Наверно, то же - или примерно то же - испытывал сейчас Тобик. Неужели это все, чего мне удалось достичь?
Нет, такой результат меня никак не устраивал. Я ждал от своего эксперимента гораздо большего. Я внутренне напрягся, попытавшись еще глубже проникнуть в мысли кота - и… Определенно что-то подобное я испытывал и раньше. Ощущение, словно я уперся в какую-то преграду. Что-то останавливало меня, как бы предупреждая о возможной опасности, но в то же время давало понять, что стоит мне приложить минимум усилий - и невидимая черта будет преодолена, а там… Но что могло быть там, по ту сторону черты?
Я недолго раздумывал. Опасность? Какая там, к черту, опасность? Неужели что-то остановит меня сейчас, когда я так далеко зашел в своих экспериментах? Нет, рисковать так рисковать. Риск, как известно…
И я ПЕРЕСТУПИЛ ЧЕРТУ.
Дальше все происходило словно в каком-то фантастическом сне. Я почувствовал, что лечу (оставаясь при этом сидеть на диване), причем не просто лечу, а как бы ввинчиваюсь в пространство. Близко - очень близко от себя - я увидел две огромные зеленые крыжовины - глаза Тобика, увеличенные до неестественных размеров. Потом на мгновение наступила полная темнота - и…
…и я очутился в каком-то непонятном мире, казавшимся мне одновременно знакомым и незнакомым. Этот мир наполнял мои уши множеством звуков и бил в ноздри миллионами запахов, возвышаясь над моей головой странными громоздкими конструкциями, назначение которых было мне совершенно непонятно, и, что самое удивительное, не имел цвета. Вернее, цвет у него был. Один, серый. Со всевозможными его оттенками - от черного до белого. И никакого тебе красного, желтого, зеленого… Господи! Неужели я стал дальтоником!
Все это, однако, промелькнуло в моей голове за какие-то считанные доли секунды, и так же быстро прошли удивление и страх, вызванные всеми этими превращениями. Теперь я чувствовал себя вполне спокойно, даже комфортно в этом новом мире - да и такой ли уж он новый для меня! Конечно, он часто непредсказуем, таит в себе какие-то сюрпризы, но в целом совсем не опасен и имеет много хороших сторон - в нем тепло, уютно и, главное, есть чем поживиться, если, конечно, этот огромный, неуклюжий - назовем его Хозяин - не забудет меня вовремя покормить. Сейчас он сидит там, в углу, на своем мягком возвышении, уставившись на меня бессмысленным взглядом, и словно чего-то ждет. Кто его знает, что у него на уме. Он может крикнуть, прогнать, запустить в меня чем-нибудь или, наоборот, погладить. У него приятные и ни с чем не сравнимые прикосновения. Ласковые и проворные. Я бы никогда не смог так же ловко и умело, как это делает он, почесать у себя за ухом или под подбородком. За это я его и люблю, за это многое ему прощаю. И хотя он довольно уродлив на вид - ходит только на двух конечностях и не покрыт шерстью, - он обладает передо мной неким преимуществом, а именно - он очень приятно пахнет, часто чем-нибудь съедобным. И еще он источает тепло - много тепла, - по которому я всегда безошибочно определяю, где он находится.
Вот и сейчас, даже не глядя в его сторону, я точно знаю, что он все еще здесь, рядом со мной. Только ведет он себя как-то странно: сидит, не двигается, и глаза открыты… А может, с ним случилось то же самое, что с моим первым Хозяином, которого давным-давно куда-то унесли в большом деревянном ящике, и с тех пор он больше не возвращался? Это было бы крайне некстати. Кто меня тогда покормит разной вкуснятиной из пышущей холодом белой продолговатой коробки, которая находится тут же, рядом, в двух моих прыжках, но куда я при всем моем желании не смогу проникнуть сам.
Я впервые посмотрел на Хозяина с тревогой. Он возвышался надо мной эдакой живой громадиной с непропорционально длинными лапами и до смешного маленькой головенкой, лишь на самой макушке покрытой редкой шерстью. Брр! Какой же он смешной и несуразный! И за что только я его люблю!..
И вдруг как вспышка в сознании: ведь это же я сам! Да-да, это я, только какой-то странный - бледный, с остановившимся взглядом и приоткрытым как бы в удивлении ртом. О Господи! Что это? Я вижу себя со стороны!..
То есть, нет, не себя, а того… Хозяина. Ведь я - совсем другой, легкий, несмотря на кажущуюся неуклюжесть, подвижный, покрыт густой лоснящейся шерстью, с длинным пушистым хвостом и мягкими когтистыми лапами. Он, Хозяин, часто называет меня каким-то странным именем - не то Бобик, не то Тобик, - на которое я иногда, из милости, откликаюсь. Но почему только он так долго молчит, почему сидит неподвижно на одном месте?
В эту самую минуту огромное тело Хозяина (или это все-таки был я, другой, настоящий я?!) внезапно пришло в движение - оно стало медленно клониться в сторону, падать, и была в этом падении некая безысходность, которая вдруг наполнила меня таким паническим страхом, что, издав горлом истошный крик, я со всех ног бросился прочь, быстро перебирая лапами, ловко полез вверх по свисающему к самому полу огромному куску материи - и тут скорее почувствовал, чем увидел, как голова Хозяина ткнулась во что-то мягкое… После чего ВСЕ ИЗМЕНИЛОСЬ.
Снова темнота, снова ощущение полета, но теперь уже в обратном направлении - и, в недоумении открыв глаза, я опять увидел перед собой ту же комнату, правда, в несколько перевернутом виде, так как в данный момент почему-то лежал щекой на диванной подушке. Но отчего эта такая знакомая комната стала вдруг совершенно неузнаваемой? Отчего окружающие меня предметы кажутся меньше, чем они должны быть в действительности, и узнаются как бы с трудом? Эй, погоди-ка, а не они ли были теми самыми конструкциями непонятного назначения, что возвышались надо мной минуту назад? Но что же тогда со мной произошло?..
Из состояния неопределенности меня вывело жалобное мяуканье, доносящееся откуда-то сверху. Быстро сев на диване, я с удивлением увидел над своей головой насмерть перепуганного Тобика, раскачивающегося на портьере под самым потолком. Господи! Что это его туда загнало? Я осторожно снял его за шиворот с портьеры и так же осторожно (и откуда только возникла во мне такая предупредительность к коту?) опустил на пол. Тот, недовольно фыркнув, тут же забился под диван. Да что с ним такое случилось? И что случилось со мной?..
Неожиданно я все понял. Понял настолько ясно, что сам удивился, как же это сразу не пришло мне в голову. Впрочем, само открытие удивило меня не меньше. В первую минуту я даже почувствовал слабость в коленках и, чтобы не упасть, вынужден был вновь опуститься на диван. Да, тут было от чего потерять рассудок! Ведь всего минуту назад в силу некого, не совсем для меня понятного превращения (так вот, оказывается, что я должен был узнать про себя!) я оказался вдруг… в шкуре Тобика, в шкуре кота. Именно так. Никаких сомнений. Я думал как кот, чувствовал как кот, слышал и даже видел как кот (я неожиданно очень ясно вспомнил, что еще в детстве прочитал в одном научном журнале, будто бы кошки воспринимают окружающее исключительно в черно-белом цвете). Этим как раз и объяснялось то, что все предметы в комнате - теперь у меня не осталось ни малейшего сомнения в том, что это была всего лишь комната, только несколько увеличенная в размерах - казались мне серыми.
Так вот, значит, в чем дело. Я умею не только читать чужие мысли, а и… как бы это поточнее выразиться?.. ПЕРЕВОПЛОЩАТЬСЯ. Да, перевоплощаться. Другими словами, менять свой облик, проникать в другую оболочку, в другое тело… Но ведь это невозможно! Не-воз-мож-но! Насколько мне известно, наука еще не знала подобных феноменов. И, однако, это произошло - и не с кем-нибудь, а со мной! Господи! Я, кажется, схожу с ума!..
Звонок телефона заставил меня вздрогнуть. Он вдруг напомнил мне, кто я и где нахожусь. Двигаясь как во сне, я направился в коридор, чуть не налетев по дороге на стол. Долго искал в темноте трубку.
