После пережитого с утра Муравецкий сидел за рулем, с равнодушной растерянностью уставившись на приборную доску. Убийца Юлии Новиковой, нанятый агент Патриотов и любовник матери его клиента был пойман благодаря эффективному методу Зои Ланской, у которой сейчас полковник мысленно просил прощения, но одновременно и благодарил ее за неоценимую помощь. Конечно, одного опыта для подтверждения существования наследственной склонности к убийству было недостаточно, но в архиве, в конце концов, еще так много дел – непаханое поле для исследователя-физиогномиста. Муравецкого же сейчас беспокоило другое. «Кто мог представить, – мысленно поражался он, – что в тот момент, когда до разгадки тайны княгини и золота Новака оставался шаг, вдруг найдется женщина, которая возьмет и спасет своего любовника, тем самым подвергнув смертельной опасности жизнь собственного сына!»
От взбалмошной по причине кризиса среднего возраста дамы действительно можно было ожидать чего угодно, посему данное Муравецким обещание следователю, что до конца дня они непременно отыщут щелкуна, было скорее отсрочкой ареста ЭлЭс, так как абсолютно не гарантировало успеха. Все зависело от весов в голове женщины, чаши которых могли склониться как в сторону матери, так и в сторону любовницы. Но как бы не сложился сегодняшний день, детектив ни на минуту не собирался оставлять Людмилу Сергеевну одну. Оставалась еще зыбкая надежда, во-первых, на благоразумие женщины, а во-вторых, что Дуров каким-то образом захочет выйти на связь со своей верной любовницей.
Пока потрепанные в операции практиканты с энтузиазмом корпели над разгадкой шифра Новака, Муравецкий выехал со двора больницы и повез спутницу в сторону центра города, где в конторе государственного нотариуса Ермакову уже давно ждали посетители.
– Если вы надеетесь, что сможете использовать меня как наживку, возя меня по нашим с Ромочкой местам, – решительным тоном отозвалась из глубины салона «Ниссана» ЭлЭс, – так оставьте эти пустые надежды. Вы для меня не рыбак.
– Не рыбак, – усмехнулся Муравецкий. – Тогда позвольте стать на сегодня хотя бы вашим телохранителем. Не возражаете?
– О, я подумаю! – улыбнулась женщина, меняя воинственность на милосердие и вальяжно облокачиваясь о спинку сиденья.
«В горячке с пятнами безумные менады танцуют Вечность для княгини золотой».
Для сержанта Коржикова в этой фразе с самого начала было непонятным всё. Его мозг был устроен иначе и функционировал гораздо проще и прямее, а подобные аллегории и метафоры приводили его в ступор, сбивали ход мыслительного процесса и оставляли абсолютно безответными вопросы, как то: что означало «в горячке с пятнами», кто такие «менады» и почему у них нет ума. Степан был парнем простым и конкретным – без высоких фантазий. Говорил, что думал, а думал только о том, что мог представить воочию. Но последний час он упорно бродил по больничному коридору и бормотал странный текст как магическую мантру, надеясь в движении решить неподдающуюся задачку.
Уже на шестом километре марафона, исколесив вдоль и поперек почти всю территорию больницы, сержант стал вызывать тревожную подозрительность медперсонала и вскоре ощутил за собой слежку четырех рослых санитаров. Когда же дежурный врач попросила Лику дать заверение в том, что этот бубнящий под нос здоровяк с глазами навыкате и растрепанной шевелюрой не опасен для окружающих, Кобра тотчас призвала напарника в палату и запретила тому появляться на людях без особой надобности.
– Мне здесь все ясно, – уверенно заявила она, прочитав первые слова шифровки. – Если Поливанова похоронена в золоте, а вокруг неё менады, то их и надо искать. Эй, справка! Ты узнал, кто они такие?
Коржиков отвечал нехотя, развалившись на соседней кровати, подложив руки под голову и наблюдая за Кобриной, которая даже на костылях умудрялась энергично скакать по палате.
– В Древней Греции такие бабы были, – делая умное лицо, ответил сержант. – Их бог Дионисий вином опоил, ну и они сошли с ума.
– Правильно! – воскликнула Лика. – Только не бабы, а женщины. Будь политкорректней.
От незнакомого слова Степан нахмурился.
– Ну и чего? – вяло спросил он.
– Да ничего, – передразнила его Кобра. – У них белая горячка была, до такой степени насинячились, что покрылись пятнами. Так вот и пляшут до сих пор.
– Сто лет? – глаза Коржикова произвольно округлились.
– Садись за ноутбук! – приказала Лика. – Садись и ищи.
Сержант лениво поднялся и загрузил Windows. Гуглить прошлую историю Харькова пришлось долго, выбирая подходящие места, где могли бы танцевать пьяные женщины вокруг золота.
– Благбаз, – наконец сообщил Степан. – Сто лет назад базар уже был, там и бухали и плясали все от мала до велика. За самогонку никто не штрафовал, хошь – покупай, а денег нет – и так нальют. Правда, частенько травились от денатурату, но при чем тут золото?
– А вдруг там есть хранилища для продуктов, – оборвала Кобрина, стоя у окна и рассматривая работников больницы, лихорадочно сновавших по двору. Коржиков в сомнении потер подбородок.
– Вряд ли.
– Значит так, – деловито распорядилась Лика. – Надо съездить.
– Да ну, – отмахнулся Степан.
– Давай-давай, – напирала Кобра и усмехаясь, добавила: – Тебе надо больше двигаться. Ну! Мне что, шефу звонить?
Приложив неимоверные усилия, чтобы поднять себя с мягкого матраса, Коржиков бросил унылый взгляд обиженной собаки на неумолимую напарницу, вздохнул и поплелся за дверь.
Но уже через час явился приободренным и не с пустыми руками. Пока Степан разворачивал баулы со снедью, вся палата начинала мгновенно насыщаться острым духом чеснока, перца, огурцов и прочего маринада. Чего только добытчик не выгрузил на стол и кровать. Там были и домашние колбасы, и сыр, и копченое сало, и балыки, лаваши, аджика и прочее. У Кобриной округлились глаза и потекли слюнки.
– От тебя там откупились что ли? – недоуменно спросила она.
Но когда сержант с загадочной улыбкой достал на выбор банки трёх видов кабачковой икры, Лика благоразумно решила заткнуться и взялась за столовую ложку. Не теряя времени даром, практиканты принялись за трапезу, продолжая размышлять дальше.
– Если в горячке, так может это психушка? – предположил Коржиков, всегда лучше соображавший на сытый желудок.
– А сто лет назад она была?
– Еще бы! Называлась Сабуровой дачей.
– Стёпа, езжай! – с жаром воскликнула Кобра, запихивая в рот ложку с икрой.
Степан пытался протестовать и чуть ли не бросился в ноги строгой командирше – не помогло.
– Ну что, мне самой ехать? – рявкнула Кобра и взмахнула костылями, но Коржиков уже скрылся, захватив с собой в дорогу полукольцо «Одесской».
Еще через час взмыленный Степан ворвался в палату и обозленный рухнул на кровать.
– Больше не выйду, – заявил он. – Хоть стреляй.
– Чего так? – улыбнулась Лика, доедая вторую банку икры и клацая пультом по каналам телевизора, который она выменяла на три копченых скумбрии.
– Они там все полоумные, – раздраженным тоном ответил парень.
– Ищем дальше!
Но на этот раз Степан взбунтовался и напомнил, что уже шесть вечера.
Лика сидела у приоткрытого окна и наблюдала скучный двор, напоминавший вымерший Чернобыль. Зато за забором больницы во дворе соседствующего с ней завода ХЭМЗ жизнь кипела вовсю. Как раз окна палаты выходили в зону развлечений. На эстраде в ракушке выступал какой-то заезжий актер или певец, разъезжали лоточницы со своими тележками, в беседках уединялись парочки, которые, если б знали, что за ними наблюдают, очень бы смутились. К маленькому домику невесть откуда подъехал грузовичок, а когда открылась створки кузова, Лика увидела второй свой любимый наркотик после кабачковой икры – арбузы.
– Ты просто обязан сделать девушке приятное! – завопила она, увидев кислое выражение на лице Степана. – Так поступают все приличные мужчины в городе. Вам деревенским арбузы не в диковинку, а для нас – бриллиант. Арбуз – это ягода-пароль. Стоит девушке произнести его, и мужчина должен в лепешку разбиться, а достать.
Коржиков почесал в затылке, но решительно запротестовал:
– На чужую территорию не полезу. Если б сто лет назад?
– А какая разница?
– Так ведь тогда та территория принадлежала лазарету.
– И что, все те здания существовали и тогда? – медленно спросила Лика, уставившись в пустое пространство.
Подойдя к окну, Степан показал пальцем.
– Вон то одноэтажное точно было, – сказал он. – В нем находился морг для тифозников.
– Надо же, – задумчиво произнесла девушка, но с деланным равнодушием вдруг спросила: – А теперь там что?
– Да вроде медпункт какой-то, – ответил Коржиков и пожал плечами. – Не, я лучше на Конный сбегаю, если не закрыт. С утра вроде там арбузы были.
– Беги-беги – сказала Лика, не отрывая взгляд от окна.
Когда за напарником захлопнулась дверь, Кобра вздрогнула. Но не от удара, а от увиденного в окне. На крыльцо медпункта вышел мужчина с бородавкой под носом и закурил. Это был Бергер.
[justify]Рабочая суета с головой захватила Людмилу Сергеевну, и впервые Муравецкий увидел уверенную бизнес-леди и с деловой хваткой, способную ясно и профессионально излагать как свои мысли, так и статьи законодательства по тем или иным вопросам. В стихии заверок подлинности подписей всяких доверенностей, договоров и свидетельств хозяйка нотариальной конторы, в самом деле, чувствовала себя как рыба в воде. К ней обращались по телефону лица самого разного ранга и уровня, приезжали на личные встречи пафосные субъекты с охранниками, а после удачных
Хорошо Стёпа накормил Лику, а она его ещё и за арбузом отправила!))
Очень интересно написано!))
Очень понравилось!))