Получив в конце рабочего дня в типографии задаток в 40 ливров от Рейналя, (де) Тьерсен первым делом приобрел в лавке старьёвщика теплый камзол с хорошей шерстяной подкладкой. Камзол стоил дешево - всего 15 ливров и был довольно поношенный, с заплаткой на локте. В прежние до революционные времена Жан-Анри лишь с презрением посмеялся и покрутил пальцем у виска, если бы кто-то сказал ему, что подобная вещь станет для него большой радостью. Но прежнюю жизнь можно было забыть, как призрачный сон. А в новой выбирать ему не приходилось. На оставшиеся 25 ливров он купил то, что давно хотел – круглую медную жаровню. Не очень большую, но как оказалось, вполне достаточную по объему, чтобы хоть на какое-то время согреть холодный воздух в его мансарде. Кроме того, на жаровне можно было разогревать пищу.
«Жизнь налаживается» - думал Жан-Анри, грея на ужин подсохший кусок хлеба и наслаждаясь теплом, идущим от раскаленных медных боков жаровни.
Через два дня в печать вышел очередной еженедельный выпуск «Гильотины» с его иллюстрациями, и Рейналь заплатил ему оставшиеся 60 ливров.
Тьерсен шел домой после очередного рабочего дня. Уже давно стемнело, накрапывал мелкий нудный дождь. Жан-Анри поднял воротник и, засунув руки в карманы, ускорил шаг. За поворотом внимание привлекала подсвеченная масляными фонарями вывеска небольшой таверны. Не так давно она носила красивое название «Золотая роза», но хозяин, старающийся идти в ногу с революционным временем и посчитавший прежнее название слишком вычурным и не патриотическим, переименовал свое заведение в «Республику». Коротко и ясно. В довершение всего, под козырьком крыши прямо над вывеской с названием, развевался трехцветный республиканский флаг. «Интересно, кормят здесь тоже по-республикански?» - усмехнулся Жан-Анри, толкнув резную деревянную дверь. Он уже давно не ел досыта, и решил, что сегодня может себе это позволить.
- Что изволите, гражданин? – худощавая женщина за стойкой, неопределенного возраста в неизменном красном колпаке с интересом устремила на него светлые выпуклые глаза.
- Жареной баранины… если она у вас есть.
- Есть, и самая лучшая в городе, - оживилась гражданка. – Сейчас вам принесут. Что желаете еще?
- Кувшин красного вина и сыр с зеленью.
- Сию минуту будет готово, гражданин, - улыбнулась женщина, показывая крупные щербатые зубы. – С вас 12 ливров.
Минут через пять Тьерсен жадно ел горячее дымящееся мясо, запивая его вином. «Не экономно, зато так вкусно», - подумал он, кладя на тонкий кусок сыра пучок нежной зелени и отправляя в рот. Вкус еды показался ему просто божественным. Неожиданно, он вспомнил, что сегодня 2-е ноября. День его рождения.
«Как раз и повод есть» - подумал Жан-Анри. Впервые за последнее время он полностью утолил голод и сидел теперь просто, наслаждаясь ощущением сытости и теплом, разливающимся по организму вместе с двумя выпитыми кружками вина.
- Привет, Андре, - за стол перед ним неожиданно плюхнулась какая-то девица, - а Париж тесен.
Тьерсен испуганно посмотрел на нее. Худенькое личико, темные блестящие глаза, черные вьющиеся волосы, спадающие на обнаженные плечи, красиво очерченный рот, алый, как лепесток сорванной розы.
- Жаннет, - проговорил он. – Что делаешь здесь? Ищешь клиентов?
Девушка улыбнулась ему, стряхивая с плаща, который держала на руке, дождевые капли.
- И да, и нет… сегодня я выходная, но… решила, вот, заглянуть сюда. И не зря, - она приподнялась, перегнулась через стол и поцеловала его в губы долгим поцелуем. Тьерсен ощутил исходящий от нее легкий запах ванили и дешевого вина. Жаннет была уже немного под хмельком.
- А я вспоминала тебя, Андре… Ой, - трехцветная розетка, небрежно приколотая к ее декольте, отвалилась и упала на пол. Жаннет нагнулась под стол в поисках утерянного «символа патриотизма».
- Не вздумай её потерять, - усмехнулся Жан-Анри, - Сама знаешь, что за это будет.
- Ох, еле нашла, - отозвалась девушка через пару минут, прикалывая символ «республиканской добродетели» на прежнее место - к кружевной кромке корсета под своей пышной грудью. – Не понимаю, зачем теперь надо постоянно это таскать.
- Ну ничего, Жаннет, - отозвался Тьерсен. – Тебя это только красит.
- Ты и сам носишь это, Андре, - Жаннет указала на его «символ патриотизма», приколотый к камзолу. – Весь город носит эти штуки… а зачем… Что за дурацкая мода, - она повела плечом.
- А ты сегодня повеселее, я смотрю, - она взглянула в его глаза. – Пируешь?
- Отмечаю День рождения, - отозвался Тьерсен, - хочешь выпить?
Он налил в кружку вино и протянул девушке.
- Мерси, - она взяла кружку и сделала глоток. – Поздравляю, Андре. И сколько же тебе стукнуло?
- Тридцать четыре, - честно признался Тьерсен. Почему-то Жаннет вызывала у него доверие. Во всяком случае, ему не хотелось ей лгать.
- Возраст Христа позади, значит, бояться нечего, - бодро сказала девушка и потянулась к сыру:
- Можно попробовать?
- Бери, - кивнул Тьерсен.
Еды оставалось еще прилично. Несколько кусков баранины, сыр и зелень.
- Можешь есть всё это, Жаннет, - сказал он. – Я уже сыт.
- Хочешь, сделаю тебе подарок, Андре, - Жаннет сделала глоток вина и лукаво улыбнулась. Тьерсен подумал, что у нее очень красивые темные глаза.
- И что ты хочешь мне подарить? – спросил он, хотя, уже догадывался, что девушке от него нужно.
- Себя, - Жаннет вновь улыбнулась и кокетливо намотала на палец локон темных волос.
Тьерсен вздохнул и погладил ее по руке.
- Вряд ли я смогу оплатить тебе за это. Для меня сейчас не лучшие времена, Жаннет.
- Не надо ничего платить, Андре, - она перегнулась к нему через стол, и его взгляд невольно притянула ее белая красивая грудь. – Я же сказала, это подарок. Или я тебе так противна? - в ее голосе зазвучали нотки обиды.
- Конечно, нет. Ты просто милашка, - засмеялся Тьерсен. – А что скажет мадам Сильвин? Она больше не выгоняет тебя из дома?
- Последнее время я хорошо зарабатываю, - Жаннет оправила кружевные оборки на корсете и в упор посмотрела на Тьерсена, - она, конечно, всегда чем-то недовольна, но больше не угрожает, что выкинет меня на улицу. Сегодня даже разрешила мне не работать и отдохнуть. До завтра.
- Так отдохни, Жаннет.
- Пойдем, - девушка встала, поправляя пышную юбку и протянула ему руку. – Ты ведь хочешь быть со мной, Андре?
- Да… наверное, - он притянул ее к себе и поцеловал.
- Тогда пойдем к тебе, - глаза Жаннет заискрились.
- Хорошо, пойдем.
Тьерсен окинул взглядом стол. Оставалась еще недоеденная баранина и сыр. Он достал из кармана свежий выпуск «Гильотины», который дал ему Рейналь, оторвал пару листов и завернул еду в газету.
- Вино купим по дороге, - сказал он. – Ну, пошли, Жаннет.
И галантно подал ей руку, как знатной даме.
- О, так гораздо лучше! – Жаннет радостно хлопнула в ладоши, когда Тьерсен разжег жаровню, и через какое-то время стылый воздух мансарды стал теплеть. Она пристроилась рядом с жаровней, сидя прямо на полу и обняв руками колени. Тьерсен вытащил завернутую в газету баранину и, достав куски, положил их на перевернутую крышку.
- Да, это удобная штука, - отозвался он.
- Тебе бы комнату с камином, - грустно сказала Жаннет. – А почему, Андре… почему ты живешь так?
Ее глаза выражали искреннее любопытство без примеси каких-то нехороших чувств. А возможно, она уже давно догадалась, что он один из «бывших». Всё это молниеносно промелькнуло в голове (де) Тьерсена.
- Так сложились обстоятельства, - хмуро сказал он, открывая купленную по дороге бутыль с вином, налил в кружку и протянул девушке.
- Мерси, - отозвалась Жаннет, поднимая кружку в воздух. За тебя, Андре! С Днем рождения!
***
Тьерсен лежал, обнимая одной рукой обнаженную Жаннет и чувствуя сильное биение ее сердца.
- Тебе понравилось, Андре? – шепнула она.
Было уже за полночь. Жаровня остыла, и тепло в мансарде постепенно таяло. Воздух опять стал холодным.
- Да. Очень понравилось. Замерзла? – спросил он, ощущая, как она прижалась к нему еще сильнее.
- Ничего, - она хрипло кашлянула. – Ты меня согреешь.
- Ты милая… - он провел тыльной стороной ладони по её щеке и поцеловал в губы.
- Ты тоже, Андре.
- Знаешь, я часто вспоминал твою историю. Про того… про того «бывшего», - каким-то глухим голосом сказал Тьерсен.
- А… про де Грийе, - весело отозвалась Жаннет. И через мгновение грязно выругалась. – Надеюсь, он сейчас в аду, сукин сын.
- Я сам такой же, - сказал Тьерсен и сжал ладонь Жаннет.
Она повернулась и посмотрела в его лицо.
- Ты так говоришь из-за той девочки, да? Которую…
- Да… я думаю, где она сейчас. Где она и моя дочка. Может быть, у нее все хорошо, и она вышла замуж. А может быть, тоже промышляет в борделе. Я теперь часто думаю про это…
- Как её зовут? – спросила Жаннет.
- Мадлен. Мадлен Лаборде.
Тьерсен замолчал. Молчала и Жаннет, как будто о чём-то размышляя и что-то вспоминая.
- Нет, у нас нет девушки с таким именем, - наконец, произнесла она. – Я знаю всех, кто обслуживает клиентов у мадам Сильвин… все-таки живу там столько лет. Но в Париже ведь не один такой дом. А может быть, у неё все хорошо, а Андре?
- Я бы хотел так думать… но не знаю.
- Ты хочешь ее найти?
- Да, - ответил Тьерсен.
Вальтера Скотта к своему стыду не читала, надо бы восполнить пробел)
