Сладковато-пряный вечерний воздух щедро наполнил душу Кобры, истосковавшуюся по приключениям. Миновав на костылях палисадник, девушка, наконец, добралась до кустов лавровишни, разросшейся по рабице и отделявшей территорию больницы от завода. Забор был крепким, перелезть через него представлялось немыслимым, поэтому лучшее, что Лика решила сделать – засесть в лопухи и придумать какой-нибудь план. Расположившись как могла, Кобра стала внимательно следить за всеми, кто ходил за забором. Просидела она долго, пока не продрогла, и когда уже собиралась вернуться, во двор больницы въехала зеленая «Ауди». Скулы на лице байкерши вздрогнули, когда она увидела человека, вышедшего из машины. Это был щелкун и поведение его крайне заинтересовало девушку. Неуверенной походкой он стал блуждать вдоль забора, постоянно оглядываясь, словно высматривал место, которое намеревался превратить в отхожее. Лику меньше всего интересовали подобные намерения и она уже собиралась пригнуть голову, как вдруг Дуров вплотную приблизился к проволочной секции, сделал манипуляции руками и отогнув часть полотна, проскочил сквозь дырку во двор завода. Кобрина последовала тем же путем, не отрывая глаз от щелкуна, который уже твердыми шагами поднялся на крыльцо медпункта и скрылся за дверью. Туда же торопилась и Кобра.
Улучив момент, пока занятая администраторша копалась в карточках, Лика прошмыгнула в дверь, за которой уже скрылся Дуров. Стараясь не стучать железной лапой костыля по кафельному полу, Лика испытывала дикие боли, перенося всю нагрузку на гипс, но все же старалась не потерять щелкуна из виду. По темному коридору она шла наощупь, делала два-три шага и прислушивалась. Впереди глухо отдавались шаги Дурова, пока вдруг не исчезли. Лязгнула цепь, после чего тишину пронзил раздражающий скрип подвальной двери. Смахнув с лица капли пота и глубоко вздохнув, Кобра похромала дальше.
В подвале было темно и сыро, как обычно бывает в подвалах детективных сериалов. Дуров осторожными мягкими шагами передвигался с включенным фонариком в руках, но всё равно натыкался на колченогие столики или шкафчики без дверок. По бетонному полу стелился ковер баночных осколков и использованных шприцов. Уверенным движением человека, знающего путь, щелкун отодвинул в сторону каталку с наваленной на неё ветошью, и кованым каблуком сапога стал постукивать по бетонке. Наконец, он услышал басовый звук железа. Подсвечивая себе, Дуров стал интенсивно расчищать место. Показались створки дверей с раскладными ручками по бокам. С немалым усилием он приподнял одну из створок, открывая лаз в погреб. Изнутри пахнуло гнилью и горечью. За спиной раздалось покашливание, от чего Дуров вздрогнул и присел.
– Что вы тут делаете? – раздался из темноты голос Бергера и щелкун тут же метнул лучом фонаря в сторону звука. На бледном лице Леонида застыл напряженный хищный взгляд.
– Лёня! – трусливо озираясь, произнёс Дуров, пытаясь высветить еще кого-нибудь из людей. – А ты как тут?
– Я тут работаю, Роман Николаевич, – спокойно заметил тот. – Если вы собрались ко мне в гости, так странный путь вы выбрали – через подвал. Хотя я ждал вас. Давно ждал.
– Меня? Как так?
– А так, что Новак перед смертью написал письмо-раскаяние родителям Поливановой, но те не умели читать по-чешски. А я прочел. Прочел и узнал, где лежит княгиня, которая вечно стережет саквояж с золотом. Но своды потолка в погребе такие ветхие, что стоит только попытаться выломать дверь, как все может рухнуть. Так вот, Ромочка. Мне нужен был только ключ. Я ждал. Долго ждал и тут такая удача: найдено Дело княгини Волконской, а тут еще и вы с гипнозом. Мне было наплевать, кто достанет ключ: сыщики или Патриоты. Но вам я рад больше. Давайте ключ!
– Чистеньким захотел остаться, – ухмыльнулся Дуров, прохаживаясь вдоль открытого люка в погреб. – Я из-за этого золота девку зарезал, а ты….
Бергер стал осторожно приближаться. В руках он сжимал лопату.
– Лопата? – поинтересовался щелкун. –Зачем она тебе, Леня?
– А чтобы закопать вас, Роман Николаевич, – с ухмылкой сказал тот и ехидно добавил: – За золотишком явились?
– За ним.
Бергер сделал выпад лопатой, но Дуров вовремя ушел в темноту. В тот же миг Леонид заорал:
– Дудки! Это моё золото.
– С чего бы это, Лёня? – спокойно возразил щелкун, осматриваясь по сторонам.
– Новак откупился им за пролитую кровь княгини, – сквозь зубы процедил завхоз. – Теперь эти червонцы очищены от греха и принадлежат нашей семье. Нашей!
– Так ведь я и скоро стану её членом, – усмехнулся Дуров.
– Моё…. – шипел Бергер. – Вы свинья, Роман Николаевич. Мать у меня забрали, а теперь и за чужое имущество принялись.
– Скоро оно станет моим. Мы уедем с твоей матерью за границу, купим дом, будем сидеть на берегу океана и кормить жирных чаек оладьями. Люся печет самые вкусные оладьи на свете. Ты хоть что-нибудь ценил в ней, выродок?
– Бред! – захохотал Бергер.
– А ты? Что ты можешь предложить ей?
– Я…да я….. – задыхаясь, сопел Леня, размахивая лопатой. – Я выстрою для матери замок.
– И заточишь её в кандалы, – добавил Дуров. – Чтобы каждый день спускаться в подземелье и пить из неё кровь.
– Сволочь! – крикнул Бергер и вяло выбросил руку с лопатой вперед. Щелкун ловко перехватил древко, рванул его на себя и столкнул пухлое тело Лени в погреб. Изнутри раздался вскрик, хруст и глухой стон.
– Мам…
Дуров пригнулся и посветил в проем. Он сразу понял, что за коварную ловушку приготовил ему сыночек его любовницы. Тело Бергера напоролось на три острых кола внутри погреба, вбитых в землю. Стальные штыри прошили плоть насквозь и причиняли самые страшные мучения агонизирующему телу бедняги. Понимая, что с Бергером покончено, Дуров все же прокричал, надеясь услышать ответ:
– Где золото?!
Белая пелена навсегда закрыла глаза Лени, и лишь из открытого мертвого рта показался язык.
– Ублюдок, – гневно зашипел убийца и отбросил лопату в сторону.
Никто теперь не мешал Дурову аккуратно спуститься в погреб и попытать счастья с дверью, если бы внезапно из темноты не послышался чих. У Лики в груди упало сердце. Она попыталась повернуться на костылях в сторону двери, но потеряла равновесие и упала в объятья щелкуна.
– Какой сюрприз, – усмехнулся тот и стальной хваткой прижал шею девушки к своей груди. – Бедная девочка. Кто же тебя калеку отправил следить за мной?
Задыхаясь в тисках щелкуна, Лика конвульсивно извивалась, чтобы высвободиться, и смогла лишь укусить нападающего за запястье. Отбросив девчонку в сторону, Дуров пнул ее сапогом, отчего та упала прямо на ржавый радиатор. Из носа Кобры потекла кровь. В следующий момент она увидела, как Дуров занес сапог, чтобы ударить ещё раз, но Лика перевернулась, цепко схватила сапог за подошву и резко рванула в сторону. Щелкун охнул и свалился под стол. На него посыпались осколки разбитых колб и мензурок с мочой. Кобре удалось отыскала костыль и только она дотянулась до него, как сверху ее прижала туша Дурова. В плотном спарринге оба стали сползать к открытому люку, не удержались и нырнули в погреб.
Часть кирпичной кладки в стене рухнула, обнажив вход в туннель, и на одном из кирпичей Лика высветила фонарем высеченную монограмму Новака: букву А в ромбе на фоне большого саквояжа.
– Так вот от чего этот ключ… – прохрипела она. – Была охота людей гробить из-за ключа, когда можно и так забрать чемодан.
– Ты сначала найди его, – ехидно заметил Дуров и вскрикнул. Кол таки поранил его ногу.
Лика в ужасе заглянула в проем туннеля, откуда доносились звуки подземной воды, шуршание под ногами и главное – оползни. Камни сыпались сверху постоянно, стоило лишь сделать шаг. Туннель, когда-то довольно добротный, за сто лет стал опасен для прохождения. Видя колебания девушки, щелкун разразился площадной бранью и стеная от боли в ноге, достал из кармана пистолет.
– Живо! – вскрикнул он, – целясь в здоровую ногу Лики. – Ползи.
– Ты идиот? – в раздражении прорычала та. – Даже если меня завалит камнями, то и чемодан с золотом пропадут.
Щелкун размышлял пару секунд и выстрелил в стену. Пуля рикошетом выбила кусок щебня, который оцарапал Кобре щеку.
– Ну, ладно, тварь, – прошипела она и под прицелом пистолета ринулась в смертоносную темень туннеля, прикрывая голову фанеркой. За Коброй пополз и Дуров.
Вскоре от обилия напряженного фонарного света в подвале стало светло как днём. Офциальный Гарбузян, явившийся почему-то один, по привычке отдавал распоряжения, будто командовал батальоном и страшно забавлял Муравецкого, ЭлЭс и Степана.
– Оцепить здание! – кричал майор. – Осмотреть все углы! Всех обыскать и проверить алиби. Любого подозреваемого – сюда.
Увлекшись игрой в войну, он быстро выдохся и благодаря этому не попал ногой в открытый люк погреба. От увиденного внизу даже бывалый полицейский оторопел и расставил руки в стороны, загораживая обзор следовавших за ним.
– Вам лучше не подходить сюда, – не оборачивая головы, медленно произнес Гарбузян, обращаясь к ЭлЭС, которую неотступно сопровождал под руку Муравецкий.
Но женщину, словно магнитом, потянуло к раскрытым створкам. Лишь только краем глаза успев взглянуть на выпиравший из груди Бергера окровавленный зуб кола, вмиг ослабевшая мать сползла к ногам спутника.
Труп сына вытащили и положили у стены, прикрыв старыми тряпками.
– Надо поскорее убрать его отсюда, – шепнул майору полковник.
В ответ тот лишь пожал плечами и ответил, что пока не приедут эксперты, ничего трогать не положено. Пока мужчины спорили, Людмила Сергеевна пришла в себя и тихо подошла к трупу. Без звука она легла головой на еще теплую его грудь и чужим голосом прошептала:
[justify]– Идём домой, Лёнечка.
Надеюсь, что золота там всем хватит! Жалко Лёню...у него под носом лежало золото, а он не смог воспользоваться!))
Интересно всё написано!))
Мне очень понравилось!))