дела...".
Вадим сделал усилие, чтобы обрести себя и когда решил, что это ему удалось, заерзал и спросил:
- Так это что у вас, тайное общество какое-то шпионское, космического масштаба?
Белкин насмешливо воздел глаза:
- Ну, мы не экстремисты и свергать никого не собираемся!
- А появились вы как раз, когда я хотел позвонить в редакцию, - заметил Сквозняков.
- Неужели думаешь, что это было для кого-то опасно и вам вообще бы поверили? Просто нафига сырой материал давать? Еще одна дешевая сенсация? Разберитесь сначала сами как следует.
- И вы нам в этом посодействуете? - дружелюбнее поинтересовался Скзозняков.
- А разве уже не начали содействовать?
- Однако же, власти-то, наверное, ничего не подозревают, - добавил Вадим.
- Кое-кто из власти знает, - кивнул Белкин, - Все же, подумайте сами, как глупо было бы пытаться навязывать всем то, что понять может далеко не каждый. Мы открыты для тех, кто способен понять и фактически уже готов к подобной форме коммуникабельности. Вы, например.
- А товарища Нефедова вы дружно так приговорили, можно сказать, цинично даже подтрунивали, и я этого явно понять не готов, - Сквозняков посмотрел искоса.
Белкин вздохнул и ласково посмотрел на корреспондента,
- Ты же все сам видел... К этому трудно привыкнуть, - Белкин с хрустом размял пальцы. - Нефедов просто тело сбросил. Его интеллект давно сформирован в биосинте. Тела жалко, конечно. Удобный был терминал, - это мы так тела наши называем, чтобы не привязываться.
Вадим расширил глаза от пришедшей мысли и отвалился на стуле:
- Это что же, вроде бессмертия получается?
Тема бессмертия плотно встраивалась организаторами коммунизма в коллективное сознательное, как непременное завоевание советской науки, вместе с идеями дармового коммунизма. Членкор Академии Наук И. Шкловский в футуристическо-патриотической книге "Вселенная, Жизнь, Разум", заложил 120-летний генеральный план достижений науки и техники, где бессмертие обреталось человеком в 2090 году. А чуть ранее по порядку предсказывалось, что в 1970 будет создана ядерная ракета, 1980 - освоен термоядерный синтез, создание искусственного разума предусматривалось в 1990 году, в 2000 мы вовсю уже должны были колонизировать планеты, общаться телепатически и контролировать погоду. Контакты же с инопланетянами откладывались аж до 2100 года. В 2040 году должно было произойти таинственное явление: "обесчувствление"... и, более того, в 2060 - "разрушение пространства-времени", - перед самым бессмертием. Но все это - ерунда. Он предсказал самое интересное, то, к чему сводится вся рассказываемая здесь история: в 2090 году возникнет Мировой Мозг. Учитывая, что бессмертие обретается одновременно, остается предполагать, что путь к бессмертию - поголовное вовлечение в этот самый Мировой Мозг.
- Вот тебе, - Белкин посмотрел на Вадима, - сколько лет?
- Тридцать семь.
- Выглядишь, молодо. Так твое Я по сравнению с пятилетним и даже пятнадцатилетним изменилось настолько, что можно сказать, от того малолетнего Вадика ничего-то характерного и не осталось. Нет того мальчишки, а есть вот такой Вадим Романович, - совсем другой человек. Но смерти-то ведь не было. А вырастет у тебя сын, из чего он сложится? Из того, что у тебя переймет из опыта, повадок и, конечно, из чужого немало. Это в нем и будет главным, характерным. В нем твои повадки во-многом повторятся, но он еще лучше к жизни приспособится - уже к новой. Ты в немалой части в сыне окажешься. Не в меньшей, чем осталось в тебе от тебя же - мальчишки. А потом и по внукам разойдешься. Вот только ты ли это будешь? Дело условности определения. Но стоит ли это называть бессмертием? Или смертью? Эти понятия не подходят уже к такому более глубокому пониманию.
- А как же еще это можно называть? - поинтересовался Сквозняков.
- Мы привыкли играть в названия... - покачал головой Белкин и вдруг, вынув из кармана горсть отборных семечек, принялся смачно щелкать их, выплевывая шелуху прямо перед собой. Пролетая сантиметров пятнадцать, она бесследно исчезала.
Семечки в то время носили немалое значение межкультурного фона общения, ну как сегодня у гопоты. Отказываться было не принято, да никто и не думал отказываться.
- Берите! - Белкин протянул горсть Вадиму и отсыпал ему и Сквознякову, - Так вот. Не в названии дело. Одним названием суть не опишешь, а только можно обозначить что-то, какую-то определенную совокупность признаков, - он задумчиво засопел и, громко раскусив семечку, продолжал:
- А то видится вам уже тайное шпионское общество... Вот скажи, - Белкин опять выбрал взглядом Вадима, - пустил бы ты к себе в дом чужого человека, чтоб кормить его, заботиться о нем как о родном?
- Ни фига се... вряд ли, - криво усмехнулся Вадим, рассматривая огромную семечку. Таких он никогда еще не видел.
- Естественно, - обрадовался Белкин, - ну с какой стати? Мало ли что? Вот если бы ты все знал о нем, чтоб мог как на себя положиться, довериться, да было бы между вами столько общего и интересного, чтоб вам вместе жить хотелось, тогда бы другое дело. Вот тогда между вами возможен был бы такой локальный коммунизм.
Последнее слово зазвенело в повисшей тишине особой, сакраментальной значимостью.
- А у меня шелуха не исчезает! - предъявил претензию Сквозняков.
- А она - обыкновенная, сама не исчезает. А, кстати!.. - остро почувствовав ключевой момент, продолжил Белкин, - коммунизм в предполагаемом варианте, требует выполнения этих же самых условий полного взаимного доверия между всеми людьми. Чувствуете смысл, мужики? Это значит, что нужно достаточно полное информационное объединение не только личностей, но и составляющих их культур.
- То есть... - протянул Сквозняков с горькой торжественностью, - коммунизм не достижим?.. О чем мы и раньше догадывались.
- А не надо так спешить, - вдруг назидательно осадил его Белкин, - надо слушать и понимать... Так вот, такое объединение биологическими, природными средствами не достижимо или нужна очень-очень долгая эволюция. Хотя тенденция такая есть в развитии любой культуры: вся истории человечества - это есть эволюция информационного объединения. Ну, а наше тайное шпионское общество - это такая его форма объединения не природными уже, а техническими средствами, когда находится место как примитивным, так и наивысшим уровням ее воплощения, во многих местах уже реализованным во Вселенной. И, естественно, каждый занимает там место, соответствующее своему пониманию. Вот так вот я ловко перевел разговор о бессмертии личности к коммунизму! Так что у нас в шайке не коммунизм, а гораздо круче.
- Ну а мы, конечно же, пока не доросли, - усмехнулся Сквозняков.
Белкин опять посмотрел на него как на ребенка и ухмыльнулся.
- Ладно, мужики, вы вроде не из тех, кто приключения любят только по телевизору. Мне кажется, что выбор вы сделали. Так что щас я вас буду примыкать... Клятв верности произносить не потребуется.
Резкий переход от философии к практическому выбору, все меняющему в жизни, ошеломлял.
- А справимся? - нервно хохотнул Сквозняков.
- А рискните. Думаю, приспособитесь довольно быстро к тому уровню, которой занимаю я или, скажем, черный Джон.
Воздух в тесной комнате всколыхнулся, и возник запах кофе с негром, сидящим на столе рядом с Белкиным. Тот повернул к нему голову, и они на секунду замерли, прислушиваясь. Белкин кивнул и, дернув себя за бороду, пояснил:
- Джон воспользовался тем, что я его помянул, и дал волю своей обычной общительности. Предлагает не тянуть и ввести вам концентраторы, чтобы как минимум преодолеть языковый барьер.
Если бы такое предложение прозвучало для тех, кто уже насмотрелся фильмов о терминаторах, чужих и симбиотах-инопланетяшек в головах, то вряд ли бы так просто было получено согласие.
Вадим медленно повернулся к Сквознякову. Тот в легком замешательстве поднял брови и наморщил лоб, как если бы вопрос стоял о прогулке в горы на выходные.
- А расслабляться с пивом по пятницам я так же смогу? - спросил Дима.
- Если хочешь, будем на пару, - весело подмигнул Белкин, - у нас на Колыме рыбалка чудесная!
- Я согласен, - Вадим решительно посмотрел на Белкина, потому как был убежден, что демонстрация решительности в таких случаях очень важна для доверия.
Сквозняков потянулся к своей фото-аппаратуре и одел ремень на плечо.
- Так это сразу и насовсем? Или можно сначала попробовать на вкус? - он засмеялся.
Негр вопросительно посмотрел на Белкина, закивал и широко раздвинул толстые губы, сверкнув в улыбке белыми зубами. Он вдруг протянул ладони и в обеих руках возникли два больших ананаса, - редко вкушаемые при коммунизме фрукты, которые в то время символизировали некую Их свободу и нравы.
От этого движения Кеша подпрыгнул, захлопал крыльями и уселся на спинку стула.
В этот же момент громко хлопнул соленоид двери, и в комнату вошел невысокий, но крепкий человек с короткими усами. За ним прошел шеф, все еще руками помнящий код двери.
Незнакомец не ожидал увидеть столь колоритную компанию и выпучил глаза. Он осторожно, но решительно приблизился. Позади молча пробирался наморщивший лоб шеф, столь же шокированный увиденным.
Незнакомец напряженно и внимательно осмотрел всех, - запнулся взглядом на попугае и вымолвил угрожающе бесцветно:
- Я из уголовного розыска, инспектор, - он помолчал и чуть повернулся к шефу, - Это ваши сотрудники?
- Вадим э-э, Романович, - показал ладонью шеф, - и вот тот - корреспондент. Остальных я в первый раз, э-э...
Белкин поднялся со стула и встал рядом с Джоном.
- Присаживайтесь, товарищ инспектор.
Шеф остался стоять в проходе, даже не пытаясь втиснуться в тесное пространство.
Инспектор порывисто расстегнул еще одну верхнюю пуговицу на рубашке, бросил на стол тонкую папку и принялся доставать бланки.
- Так, товарищи, документики приготовьте, пожалуйста...
Негр, все так же дружелюбно улыбаясь, осторожно положил ананасы на стол рядом с папкой. Один из них покатился вперевалку и ударился о спинку стула с Кешей. Тот громко вспорхнул и перелетел на клетку.
- Вадим! - шеф отчаянно посмотрел на Травкина, - Запри птицу, пожалуйста! Товарищ из уголовного розыска должен с тобой поговорить, давай-ка обеспечь обстановку!
Белкин пожал плачами и чему-то внутри себя усмехнулся. Негр и ананасы внезапно исчезли, оставив после себя острый аромат кофе. Инспектор окаменел.
- Спокойно, товарищи! - воскликнул Вадим в панике, - Обыкновенный научный опыт! Юрий Михайлович, это эксперимент - как у Нефедова. На самом деле других товарищей в комнате нет и не было.
Инспектор издал сиплый звук и зычно прочистил горло.
- По-моему, это не очень вежливо, да и неуместно! - набычился шеф, интенсивно соображая.
- Поподробнее, пожалуйста, молодой человек, - инспектор чуть развернул стул и со скрипом уселся, навалившись на стол и готовя чистый бланк, - Значит документиков не будет?
- Это вот наш сотрудник, Травкин, Вадим Романович, - начал было шеф, раздраженно ощущая себя в дураках.
- Это я уже понял, а кто этот человек? - инспектор посмотрел на Белкина.
- Я пришел по делу к товарищам.
- Так вы здесь есть или вас здесь нет как товарища негра?
- Я тоже есть, - вступил Сквозняков, - нас объединяет интерес к опытам Нефедова.
- Так... Все по порядку. Вы, - инспектор ткнул ручкой в Белкина, - если вы здесь есть, предъявите,
