с игроком. Она обещала ему, что закидает бонусами, вот и начала закидывать. А что такое? Пусть игрок радуется, что в его мозг за десять минут загружены знания четырёх языков: немецкого, английского, японского и китайского. Странно, что игрок Димка не радуется своему счастью, и даже не изучает сообщения о таком выдающемся достижении. Стоит себе в траншее, вырытой Кошкиным и Нефёдовым, и чего-то ждёт. Чего ждать? Пойди и убей кого-нибудь самым кровавым способом, порадуй наблюдателей.
Немецкие разведчики начали переходить рваную линию фронта в самое неприятное время, в три часа утра. Игроку приходилось отслеживать успехи всех трёх разведгрупп. А они все делали успехи, особенно крайне правая группа, где находился командир. Эта группа, несмотря на свое немаленькое количество, уже фактически тихо просочилась в тыл Красной Армии на этом участке фронта. Конечно, по дальним тылам они не пойдут шастать – их интерес находится именно в этой зоне, но и здесь они могут наделать кучу нехороших дел. Левая группа тоже бодро переходит условную линию фронта, только самая мелкая группа идёт очень осторожно и бесшумно.
Тишина стояла, как в глубоком космосе.
Всё! Скоро разведчики подойдут на расстояние полтора километра. Местность здесь такая, что прятаться есть где. Дозорные если и заметят врагов, то хорошо, если на расстоянии до трёхсот метров, а в утреннем мареве, вообще не заметят. Дозорные люди и они устают.
Димка растолкал Дубинина и Юсупова. Те бодро вскочили, понимая, что началось. Дубинин лично поставил задачу Кошкину и Нефёдову. Те в ответ прошипели «Ишшиг», означавшее, что они поняли, что надо делать. То есть, когда поступит команда, пробежаться полтора километра в указанном направлении вместе с Димкой и связать раненых, если таковые окажутся. Потом пленных тащить в траншею, где Юсупов проведёт «допрос» немцев, потому как он человек учёный и языками владеет. Юсупов почему-то так не считал. Как можно считаться знатоком немецкого языка, если знаешь всего слов двадцать из этого языка, но старшина сказал не ссать и этих слов, что знаешь, вполне хватит. Чай не бином товарища Ньютона.
После проведения инструктажа с бойцами, старшина посмотрел на Димку. Типа – начинай, бойцы проинструктированы до слёз, дозорные предупреждены об ответственности, так чего тянуть кота за подробности.
- Угу! Понеслась! – кивнул Димка и из воздуха достал винтовку.
Старшина уже привычный к таким фокусам, а Юсупов вдруг вспомнил немецкий язык и произнёс на чистом немецком «Вай шайтан». Теперь стрелок сосредоточился на работе. Перед делом он думал, по какой схеме зарядить винтовку: три патрона фугасных и два обычных или, наоборот, два фугасных и три обычных. Остановился на схеме – три фугасных, так как между разведчиками расстояние достигало метров восьми-двенадцати. Идут гуськом, а не толпой. Димка стал сосредоточенно водить стволом винтовки, определяя оптимальную траекторию полёта пули. Жёлтое пятно зоны поражения на таком расстоянии имело приличный размер, но мы и не обычными пулями пуляем, а фугасами. Типа, по площадям.
Первый фугас прилетел почти под ноги пятому разведчику, разметав его грешное тело на кусочки. Капитально досталось шестому и четвёртому. Метки пятого и четвёртого быстро посерели. Метка шестого стала жёлтой, что говорило о сильном ранении. Второй и третий фугас прилетели к первому разведчику и третьему. Третий погиб сразу, а первого ударной волной отшвырнуло на несколько метров. Метка второго окрасилась в оранжевый цвет. Это говорит, что этот типчик живучий. Так думал Димка, глядя на карту. На самом деле второй разведчик чувствовал себя очень скверно: сломана нога, не работает правая рука, шум в голове от контузии.
- Вперёд, - махнул рукой, показывая направление Димка. И тут же сам выбрался из траншеи и ринулся к поверженным вражеским разведчикам. Убившие и покалечившие врагов взрывы фугасных пуль не походили на взрывы системных гранат с их неимоверной вспышкой. Зато эти взрывы давали высокую температуру с выделением густого и жирного дыма от продуктов горения. От огромной температуры рвались боеприпасы разведчиков, добавляя грохота. Дым от взрывов расходился по поверхности Земли вонючими чёрными волнами, как при горении нефти, но при этом ещё и пачкал липкой сажей всё, к чему он прикасался.
- Нихрена себе спецэффекты, - пробормотал стрелок.
Две размытые в воздухе тени обогнали игрока очень скоро. Кошкин и Нефёдов неслись к добыче с грацией носорогов и также быстро, как бегает это с виду неповоротливое животное африканских саванн. Оружия в руках бойцов не имелось, не считая остро заточенных малых сапёрных лопаток. Скоро Кошкин и Нефёдов обогнали Димку метров на сто, а то и больше. Вот же олени двужильные.
Димка понимал, что все планы, даже самые продуманные, существуют только до начала боя, а потом начинаются нюансы. Неладное дело Димка засёк, когда до врагов оставалось ему пробежать метров двести. Не учёл он резвость разведчика номер два, а тот умудрился оклематься от взрывов и начать стрелять из пистолета по Нефёдову с расстояния метров в пятнадцать. Пришлось Димке резко становиться на одно колено и стрелять во врага.
- Мля, только бы не убить гада, - подумал Димка, посылая пулю в немца. Целился он в пистолет, из которого ушлый немец вёл стрельбу по Нефёдову. После выстрела игрока, а игрок на таком расстоянии не мог промахнуться, немец затих. Вот только метка Нефёдова стала приобретать оранжевый цвет. Получается этот фашистский гад ранил нашего бойца.
Фельдфебель Йоханнес Зайдель попал в армейскую разведку за свои подвиги в период службы в егерском полку. Зайделю стукнуло уже 42 года, родом он происходил из Южного Тироля, в егерях отличился особой жестокостью в обращениях с местным русским населением, а не только с умелым выслеживанием партизан. За эти заслуги фельдфебеля перевели в разведку, где его стали считать довольно опытным следопытом-разведчиком. Если бы не Димкины пули и фугасы, то Зайдель воевал на Воронежском фронте до самой зимы. А зимой в боях за Воронеж он бы получил тяжёлое ранение, поставившее крест на его военной карьере. В 1945 году его бы снова призвали в спецподразделение «Вервольф» и он бы до марта 1946 года портил бы кровь людям в Южном Тироле. Подразделение «Вервольф» создавалось из детей и стариков для ведения партизанской войны, поэтому бывшему фельдфебелю, преданному фюреру, там оказалось самое место. Служил бы он в так называемой ауфклерунгсгруппен, то есть в разведке «Вервольфа», где бесславно погиб бы 1 марта 1946 года при участии в одной из террористических акций. Но Система решила руками Димки несколько переиначить историю в этом слое реальности, поэтому фельдфебель попал в плен к русским уже в 1942 году, но события попадания в плен оставили в памяти фельдфебеля неизгладимый след, напрочь отбив у него желание воевать ещё когда-нибудь, особенно с русскими. Да и вспоминать подробности своего пленения он не хотел, ибо с этими воспоминаниями приходил жуткий страх, и даже руки тряслись. Но, ещё многие годы к Зайделю, особенно ночью, приходили воспоминания о той злосчастной ночи на Воронежском фронте, и тогда Зайдель не мог спать, а только дрожал, потел и лил слёзы.
До этой ночи Зайдель считал себя хорошим солдатом фюрера и сверхчеловеком, долг которого уничтожать унтерменшей во славу Германской империи. Переоценка ценностей произошла всего за одну ночь, когда разведгруппа, в которой находился фельдфебель, при переходе рано утром линии фронта нарвалась на минное поле русских. Наверное, русские применили новый вид мин, взрывающихся с выделением большой температуры, огня и едкого жирного дыма. Практически все разведчики группа Зайделя оказались сразу убитыми, а сам фельдфебель получил перелом ноги и ощутил, что и правая рука не работает. Вот и пришёл момент истины, когда придётся отдавать жизнь за фюрера. Зайдель нисколько не сомневался, что он сейчас мужественно покажет унтерменшам, как погибают великие чистокровные арийцы. Левой, работающей рукой он достал пистолет и лёжа на земле начал выцеливать очень быстро приближающиеся к нему фигуры русских солдат. Никто из его камрадов не подавал признаков жизни, и сражаться не собирался. Приходится сражаться одному за всех. Что ж, героически погибнуть за фюрера – это большая честь, поэтому Зайдель открыл огонь по очень уж быстрым русским солдатам. Он успел сделать два выстрела в одну из фигур и, как он понял, даже попал, так как русский зарычал от боли, но продолжил бежать к фельдфебелю. Третий выстрел разведчику произвести не удалось. Зайдель с ужасом увидел, как его пистолет отлетает в сторону вместе с оторванным большим пальцем левой руки. Пришла ещё одна боль в добавление к боли от сломанной ноги и поражённой взрывом правой руки. Всё – промелькнула мысль в голове фельдфебеля, когда подбежавший русский солдат замахнулся на него лопаткой. Но, почему-то добивающего удара не последовало, а начался ужас.
Зайдель вдруг понял, что к нему подбежали не люди, а непонятные существа, ибо люди себя так не ведут и так страшно не выглядят. На доблестного фельдфебеля смотрели своими красными глазами чудовища, получившиеся, скорее всего, от распутства человеческой самки с медведем, а может, с кем и похуже. Они совершенно не устали от бега, а только слегка рычали. Одно чудовище ткнуло лапой в бок Зайделю, отчего он застонал от боли, а другое метнулось к раненым камрадам. Оно быстро притащило тела раненых разведчиков, к своему счастью пребывающих без сознания, ближе к Зайделю. От чудовищ омерзительно пахло, а одеты они в какое-то рваньё. Их красные глаза светились нечеловеческой злобой, клыки торчали из пасти, а носы шумно принюхивались к телам разведчиков. Дальше произошло то, что Зайдель хотел бы забыть, но не получалось. Он считал, что к их подорвавшейся на минах группе должны набежать большевики, которые или сразу добьют раненых арийцев, или начнут подвергать их нечеловеческим пыткам. Йоханнес Зайдель, конечно, мужественно перенесёт все пытки и умрёт достойно. Он ничего не скажет большевикам, как истинный воин фюрера. Даже имени своего не скажет. Так и умрёт, громко прославляя фюрера и Германию. Большевики увидят, что такое истинный арийский дух.
Налетевшие на разведчика два чудовища, служившие большевикам, почему-то добивать его не торопились, как не стали подвергать его жутким пыткам. Вместо этого они вдруг метнулись к трупам камрадов и начали своими лопатами отрубать от трупов куски мяса и жадно пожирать плоть. В утреннем тумане это смотрелось особенно жутко. Мясо, вырубленное из трупов, представляло собой чёрные от копоти куски прожаренной плоти без следов одежды, так как материал формы на трупах истлел от высокой температуры, поэтому чудовища поедали запечённое мясо с аппетитом. Только рычали от удовольствия. Зайдель понял, кем были эти существа, что сейчас поедали его камрадов. Это же настоящие ликантропы, о которых в детстве в Южном Тироле юному Йоханнесу взрослые рассказывали страшные
