внешность. Он находил в ней те же олины черты. Но и он и Оля прошли свой жизненный путь по отдельности и душевная близость, возникшая тогда между ними, не могла бы возникнуть вновь. Они стали другими. И всё же Александр Александрович подумал, что ведь он теперь один и она одна. Но нет. Лучшие годы прожиты врозь. В оркестре прозвучал первый удар молота, который придумал Малер, как знак неумолимости судьбы. Потом ещё два удара и Александр Александрович перестал вспоминать, обречённо и опустошённо сидя в своём кресле, согнувшись и опустив голову.
И вдруг, сквозь трагизм общего звучания стала прорываться музыка апофеоза. Она росла и усиливалась, становилась крепче и надёжнее. Александру Александровичу показалось, что не так всё плохо и обречённо. Человек может победить судьбу, он не игрушка в её руках. Он посмотрел на Олю. Кажется, что и она чувствовала то же. Ему показалось, что они опять такие же, как много лет назад на таком же концерте и опять близки. Александр Александрович взял её руку в свою. Рука была холодная и какая-то скрюченная, покрытая вздувшимися венами. Он грел её в своих ладонях.
Но тут в музыке произошёл какой-то перелом. Трагедия вернулась. Всё закончилось страшным взрывом, какой только может дать весь состав оркестра, и всё затихло. Он увидел в её глазах слёзы. Она высвободила свою руку, чтобы достать из сумочки носовой платочек. Александр Александрович столько пережил за эти полтора часа концерта, что, крепившись, как мужчина, с последним ударом оркестра не смог с собой совладать. По его щекам катились слёзы. Ему никогда не нужен был носовой платок, поэтому он его не носил. Слёзы стал вытирать ладонью. Оля протянула ему свой розовый женский носовой платочек. Он так и остался потом в его руке.
-Ты простила меня? - тихо спросил он.
-Давно, ещё тогда. Я всё поняла, - ответила она
Кончилась овация, зрители шли мимо них, а они всё сидели, не в силах встать. Наконец пошли в гардероб. Александр Александрович помог Оле надеть пальто и предложил проводить её хотя бы до метро. Она не сразу, но подумав, сказала: не нужно, Саша. Это лишнее.
Александр Александрович вернувшись к себе домой, ужинать не стал. Он сел на диван в полутьме. Только через окно неярко пробивался уличный свет, как тогда, в гостиничном номере. В кармане он нащупал её носовой платочек, который туда машинально сунул, выходя из концертного зала. Он развернул его, ещё мокрый от их общих слёз. Это всё, подумал Александр Александрович, что осталось на память о ней, о его Оле. Теперь они не увидятся никогда. Даже не узнают друг о друге: живы ли? Он смотрел на этот розовый платочек обречённо и опустошённо, не думая ни о чём и уже не чувствуя ничего. Потом встал, дошёл до кровати и лёг не раздеваясь.
Очень душевный рассказ 
