в Африке «понт»…Система убеждения криминала и нашей доблестной полиции. Кто не знает – тот уже знает.
Я тяжело и сокрушенно вздохнул и сделал жест - пройти к капоту.
Лейтенант, схватил меня за фалду мундира и остановил. Усилием воли, проглатывая слезы – прошептал:
- Товарищ инспектор. Простите…Комиссия…Меня заставили…Ну как-то по человечески давайте…Мне еще служить да служить…Я вижу вон у вас резина лысая совсем…У нас в тюрьме такая есть…Давайте поменяем на вашу машину…А вы уж нас простите…Не надо бумаг…
Хм… Резина действительно лысая…Интересное предложение. Пока шел до капота, пришло решение. Гражданский уже сидел в машине, но на заднем сиденье, сжавшись в комок. Тихо прошептал лейтенанту:
- Значит так служивый. Завтра в 9-00 подгоню «Луаз» к части. Четыре баллона. Как шты ! Снасти конфискую. Сазанов тоже. Это мне для отчета. Рюкзаки так и быть – заберешь на уху для своей комиссии. Обманешь – утром протоколы будут у начальника ВЧ на столе. Спроси чинушу, что с ним делать?
Лицо лейтенанта просияло! Он резво подбежал к «Уазу», что-то скомандовал солдатику и тот галопом перебросил сазанов в мой «броневик». Потом офицерик нырнул в гражданскому, и что-то там шептался минут пять. Тот вывалился, подошел с виноватым видом:
- Извините товарищ инспектор за инцидент. Больше такого не повторится. Я надеюсь, что документы не будут пущены в дело?
- Это зависит от вас, товарищ Михайловский. Не стоит шантажировать лицо, находящееся при служебных обязанностях, тычками своих полномочий…
Чиновник подобострастно улыбнулся, панибратски меня обнял за плечи и попытался отвести в сторону. Я мягко отстранил его руку:
- Скажите спасибо, что я один на службе здесь и нет свидетелей, кроме ваших знакомых. Поэтому могу принять ваши извинения, и просто жаль людей с вами, которые видимо от вас зависят. Я подумаю…Возможно и выполню вашу просьбу. Прощайте и пожалуйста освободите запретную зону!
Чинуша поплелся к машине, как побитая собака.
В результате этой сделки, моя машина без проблем переобулась, сазаны пошли мне на балык. Лейтенант видимо получил «старлея», а чинуша дрожал месяц и с облегчением вздохнул на очередной сессии Горсовета, получив от меня урок советской действительности.
...
