Часть I
Тележка неслась по трассе под уклон в направлении коммунального моста, всё более разгоняясь и набирая скорость. Отпустивший нечаянно ручку этой примитивной конструкции долговязый в веснушках паренёк со страхом наблюдал, как та выкатилась на широкую полосу дороги и, угодив под колёса мчавшегося навстречу грузовика, взлетела вверх. Со скрежетом ударившись о бетонное ограждение и описав в воздухе ещё одну незамысловатую петлю, она с треском плюхнулась в воду, подёрную тоненьким прозрачным льдом. Парень присвистнул, остановился. Сдвинув на лоб флиссовую кепку, он растерянно произнёс: «Расстроится бабуля…».
***
Из детской слышалась громкая возня вперемежку с жалобным пиликанием скрипочки.
- Сеня, прекрати уже издеваться над бедной девочкой, - раздался из столовой сердитый голос деда.
- Нехай ребёнок играет, в следующую пятницу концерт, - бабуля поправила чепчик в голубой горошек, - ты бы лучше заканчивал Фире платье, она только вчера спросила у меня, когда уже можно забрать.
- И что ты ей ответила?
- Завтра сказала. После обеда
- Платье почти готово, - неопределённо возразил дед, - но завтра никак нельзя.
Ада недружелюбно взглянула на мужа.
- Ты кормишь её обещаниями уже три месяца, где твоя совесть? Мне стыдно поднять глаза. Я уже перестала пользоваться лифтом.
- Ты? Лифтом? При чём тут лифт?
- Я поднимаюсь в квартиру по боковой лестнице, чтобы не встретиться с ней. Как раз в то время, когда она едет в лифте.
- Почему ты знаешь, когда она едет в лифте?
- Я узнаю её по каблукам. У неё совсем бесшумные каблуки.
- Так как же ты её узнаёшь, если они бесшумные?
- По звуку лифта.
Исаак озадаченно пожал плечами, доставая из фарфоровой лодочки третий кусок рыбы.
- Помнишь синенькие? – зажмурился он и громко причмокнул языком, изображая удовольствие.
- Не заговаривай мне зубы. Бог сотворил этот мир за семь дней, а ты не можешь отдать Фире платье уже три месяца. То Адам к тебе идёт со своим фраком, то Мойша. Ты думаешь я не знаю, какие они тебе плюшки в сапогах несут?
- Адочка, ты посмотри на этот мир… и посмотри на это платье, - задумчиво произнёс старик, затем он перевёл взгляд на дверь в детскую, - мальчик учится второй год, мы заплатили Фире, как за сто девяносто девять платьев, а он чижика-пыжика играть не может. Скоро нам и твои пирожки не помогут.
- Ты за мои пирожки не переживай. А вот платье нужно отправить с Сеней в эту субботу.
Дед почесал маленькую бородку и ничего не ответив, удалился в свою обитель.
В центре его комнаты уже лет пятьдесят стоял раскроечный стол, а у высокого арочного окна возвышались два набитых ватой одноногих манекена с пышными женскими формами. Те манекены повидали виды в своё время. У Исаака Соломоновича обшивались почтеннейшие люди города – часовщик Аарон Самуилович Бергман, ювелиры Кицисы, оценщик Мойша, дирижёр симфонического оркестра местной филармонии – почтенный Адам Гершомович Штейман и даже доктор по женским болезням – Штерн, у того хотя бы раз побывала каждая горожанка. И этот список можно было бы продолжать, но в последние годы уважаемые люди стали один за другим покидать этот мир. «Возраст», - сокрушённо шептал Исаак, и слеза катилась по его щеке, - нам, Адочка, никогда не купить себе место. Она знала, муж говорил о самом дорогом Иерусалимском кладбище. Бабуля заботливо укрыла его пуховым одеялом, в последнее время у деда особенно мёрзли ноги: «Зачем тебе место? Сейчас оно уже не имеет никакого значения… Спи, - ласково проговорила она».
- Не скажи, место всегда место, - поднял дед скрюченный указательный палец.
- Хорошо, хорошо, всё равно спи, - Ада потушила свет и пошла заводить тесто.
Это стало её постоянным занятием. Как-то раз она настряпала пирогов и много осталось.
- Ну что же пропадать добру? – вопросительно зажмурилась женщина.
Она живо упаковала в дорожную сумку на колёсиках оставшуюся выпечку, закрыв её вышитой накрахмаленной салфеткой, и захватив с собой складной стульчик с сидушкой из грубой парусины, вышла на улицу. Ада пересекла широкую проезжую дорогу и направилась прямиком к университетской роще. Устроившись в нескольких метрах от входа в монументальное здание, женщина уверенно раскрыла сумку. Аромат жареных пирожков живо распространился вдоль аллеи с аккуратными цветочными клумбами и стоящими по обе стороны коваными скамейками. Сидящие на скамейках люди, поймав аппетитный запах, заинтересованно уставились на аккуратную старушку, так по хозяйски устроившуюся у входа в Университет, как будто она торговала здесь уже лет десять. В этот момент двери здания распахнулись и на улицу шумно высыпала толпа студентов – первокурсников. Не прошло десяти минут, как пирожки были раскуплены ребятами, а те, что остались не у дел, разочарованно смотрели на хозяйку сумки. «Что ж так мало?!» И в этот момент Адочка поняла, что час её настал. С тех пор, каждый вечер после того, как Исаак, посетовав, что место на Иерусалимском кладбище им не достанется, отходил ко сну, она отправлялась на кухню, чтобы поставить на завтра тесто и приготовить несколько разных начинок. Со временем Исаак смастерил ей тележку, дабы можно было на ней уместить не одну, а три сумки, а уже потом - значительно позже у бабули в арсенале появился вместительный контейнер с тремя отделениями, двойным донышком и маленьким чуланчиком, о котором знали только они с мужем. В том чуланчике на самом дне тележки Ада везла домой свою выручку. С учётом пенсии денег им хватало и на еду, и на учёбу внуку. Родители Сени уже давно жили в Казахстане. Они были учёными – астрономами и работали в обсерватории Ассы-Тургень. Супругам интереснее было наблюдать объекты дальнего космоса – планетарные туманности, звёзды. Мальчика воспитывали дедушка с бабушкой, родителей он видел редко. Только раз они привезли сына в те места, где работали, хотели показать ему суровый дикий край, оборудование обсерватории. Но слишком мал был парнишка для таких поездок. Прошло совсем немного времени, и ребёнок запросился назад.
- Мне домой надо! – выпалил сын за ужином, пробыв у родителей всего три дня.
- А что ты там забыл, дома? – недовольно спросил отец.
- Скрипку, - ответил малыш.
Так и расстались.
Родители прислали ему через месяц дорогой подарок – телескоп на трёх ножках. Но как дед ни уговаривал мальчика взглянуть на звёзды, тот не уговорился. То ли обида на родителей поселилась у парня внутри, то ли безразличие, трудно было понять. Деды особо не расспрашивали, и когда Сене исполнилось двенадцать лет, они решили подарить ему настоящую дорогую скрипку.
Исаак торжественно пригласил жену на симфонический концерт. На такой важный случай он надел свой выходной костюм. Пиджак смотрелся мешковато, а брюки почему-то стали длинными, не по росту. Зато на жене её выходное платье смотрелось хорошо.
- Адочка, ты выглядишь замечательно, - смущённо произнёс Исаак и выставил вперёд локоть, приглашая жену взять его под руку. После концерта они отправились за кулисы, чтобы договориться с Адамом о скрипке.
А вечером за ужином супруги сообщили мальчику, что собираются подарить ему новую скрипку, на что тот ответил, что и эта скрипка вполне ещё ничего. Парень побежал в свою комнату и через пять минут они услышали из детской незатейливую мелодию «Хава нагилы».
- Хорошо получается, - Исаак удовлетворённо шмыгнул носом и вопросительно посмотрел на жену.
- А что же мы ему подарим? – заговорщически спросила Ада.
- Компьютер, - донеслось из детской комнаты.
- «Вифель костет?» - шептала бабуля, обречённо глядя на мужа.
- Тыщ сорок – сорок пять, - Сеня стоял в дверях столовой. Мальчик хитро развёл руками, - мы бабуля, немецкий в школе изучаем, а в немецком столько похожих слов.
Адочка смутилась совсем как в юности, подумав, что все их разговоры внук давно понимал. Она расхохоталась в голос. Потом сказала: «Мальчик совсем большой стал. Ну, пусть будет компьютер, как думаешь, дед?»
- Конечно! Хватит уже Фирочке нас обирать. Платье Сеня ей отнёс… думаю, что сейчас она в него уже не влезет.
- Ты бы его ещё год шил, тогда пожалуй, что в него не влезла бы и её Циля.
Дед почесал бороду.
***
Чтобы правильно выбрать такую дорогую вещь, Сеня посоветовался с Ёсиком, так все в их доме называли Иосифа. Ёсик к тому времени учился уже в восьмом и был единственным евреем в классе. Среди сверстников мальчишка держался обособленно, считая, что доверительные отношения с одноклассниками могут дать лишний повод отпустить непристойную шутку по поводу его национальности. Но те рано поняли, что не стоит ссориться с умным евреем, у которого при случае можно было списать и по физике, и математике. За глаза одноклассники называли Ёсика Энштейном, а обращались к нему «Егор», так решила его мать. Она ещё в первом классе попросила об этом учительницу. Ёсик не отказывал ребятам, он покровительственно нарочито медленно с достоинством доставал из сумки свою тетрадь, а в метрики к нему ни кто не заглядывал. Сеня часами пропадал у Ёсика, ведь тому компьютер купили ещё пять лет назад. Сначала это были фильмы, затем «стрелялки», а потом Ёсик серьёзно заинтересовался программированием, и Сеня тоже пристрастился к этому занятию. Скрипка звучала всё реже и часто до шестого этажа, где жила Фира Самуиловна, парень просто не добегал. Заскочив на минутку на четвёртый к Иосифу, он там и оставался, позвонив предварительно на шестой и сославшись на насморк. И это сходство интересов, не смотря на разницу в возрасте, со временем превратилась в острую потребность друг в друге, а затем и в настоящую дружбу. Ёсик помог выбрать другу хорошую марку, и Сене даже показалось, что тот расстроился по этому поводу, не звонил уже целых три дня.
- Ты думаешь, что у этой машины возможности лучше, чем у твоей? – решил Сеня осторожно прощупать почву и проверить мотив.
Ёсик с сожалением посмотрел на друга. Скривился.
- Ты рассуждаешь, как ребёнок. Просто мы теперь будем видеться не так часто, как раньше.
- Если ты об этом, то можешь не беспокоиться. Я тут такую штуку нашёл, с ума сойти. Без тебя не разобраться, помнишь, ты показывал мне, как взламывать ключи?
Ёсик приложил палец к губам.
- Ц-ц-ц, ты чего орёшь? Здесь всюду уши, - он перешёл на шёпот, - одна твоя Фира уши греет почём зря. А чего её Циля стоит?
- Ты это брось. У них дед репрессированный… И ещё там кто-то… в войну отличился.
- А почему у них квартира такая, ты не задавался вопросом?
- Фира – тётка добрая, зря ты на неё набираешь… Ладно, забудем. Пойдём я тебе кое-что покажу. Бабули нет дома, она свихнулась на своих пирожках, а дедушка пошёл к Берштейнам. Мальчики спустились на второй этаж.
Ёсик внимательно осматривал новый компьютер, бережно поглаживая серебристый корпус монитора.
- Систему сам устанавливал?
- Ну, ты даёшь. Они сейчас уже всем напичканы, всё есть, а скачать платно можно что угодно… и бесплатно к стати, тоже…
- Давай не умничай, Ломоносов нашёлся, показывай, что хотел.
Пальцы мальчика уверенно побежали по клавишам.
Ёсик ахнул.
- Да это же базы Хом-банка… ни чего себе деньжищи!
- А у этого, ты посмотри сколько.
- Это стоматолог.
