Профдеформация

особенным среди этих особенных детей. Марина поражалась одаренности этого мальчика и его просто ангельской внешности. К каждому приходу он готовил для Авдея песню, которую исполнял прекрасным чистым альтом, словно певчий на клиросе, так что у окружающих мурашки по телу бежали. И каждый раз приносил свои удивительные, просто фантастические рисунки. Он дарил их Авдею, и у того накопилась уже целая коллекция. Однажды мать Алёши попросила Авдея втайне от сына вернуть ей один рисунок, чтобы отослать его на конкурс. Алёша каким-то образом узнал это, замкнулся в себе и не разговаривал с ней целую неделю. А потом сказал, что если она еще раз так сделает, он перестанет рисовать.
    Тот рисунок взял главный приз, но Алёшу это совершенно не интересовало.
-Ты зачем так обкромсал себя? – спросила Марина Авдея.
-А, это? Не получилось чуток. Ты подровняешь их? – сказал он и принялся за еду, – Впервые отлично выспался. Все время теперь со мной спать будешь.
Марина промолчала и, уткнувшись в свою тарелку, не взглянула на него.
-Не прячь глаза, – усмехнулся он, – Ты ж говорила, что взрослая. Почему же ведешь себя как малолетка?
-Кто я для тебя? – спросила она, пряча глаза, – Ты игрушку себе нашел?
-То есть, ты ничего не поняла? Я не сплю с кем попало.
-Вот и ответь на мой вопрос.
-Чего ты хочешь? Какой ответ услышать? Что я все эти три года тайно тебя любил, а сейчас после одной совместной ночи сделаю тебе предложение, и мы поженимся? Так и будет. Дай мне только с Алёшей все разрулить.
-Ты?.... ты сейчас такое говоришь…
-Ну, в чём дело? Чего заикаться начала? Я давно уже решил это. Даже, когда думал, что ты селёдка засушенная. Но эти дети… они ведь всё чуют за версту. Если бы мы с тобой раньше начали, никакого доверия от них я не добился бы. Для них ревность убийственна, они захлопываются как ракушки.
    Марина вскочила и убежала в спальню. А Корнеев, спешно доедая свою порцию и глотая непрожеванные куски, крикнул ей вслед:
-Дай хоть поесть нормально! 
    Когда он, вытирая рот, вошел в спальню, Марина стояла за шторой и плакала.
-Ну ладно, ладно. Цветов у меня нет, колец тоже. Думаешь, я просто так тебя нашел и взял к себе помощницей? Кому другому я мог так доверять?
    Он обнял ее и немного постоял так. Но потом сказал:
-Пойдем, чаю выпьем. Целовать не буду, мне поработать надо, подготовиться к приезду Алёши с дедушкой. Хочу еще почитать материалы по самосознанию.
-Авдей… но ты, правда, меня любишь? – пролепетала Марина.
-Люблю, люблю. Не волнуйся, никуда от тебя не денусь. За три года ведь не делся.
-Может, тебе просто некогда было искать какую-нибудь другую.
-Ну, конечно! Баб у нас в мед центре в три раза больше, чем мужиков, никуда даже ходить не надо.
-А почему ты считал меня селёдкой?
-Ты на свои кисти рук посмотри. Как ты с такими живёшь? Это ж не пальцы, а какие-то китайские палочки. Вот я методом экстраполяции и прикидывал, какая ты под одеждой. Но ошибся, чему очень рад. Однако не удержался вчера, – ухмыльнулся он плотоядно, – Сто лет не пил, вот и раскрепостился. 

***7
    Пока Корнеев сидел за ноутбуком, Марина вышла на веранду и через остекление смотрела на участок. Листва уже почти опала, за окном было холодно. По утрам уже подмораживало, и на веранде это тоже ощущалось. Она поежилась, но ей не хотелось мешать Авдею. Она знала, как важно ему отрешиться от всего перед общением с ребенком-аутистом.
    Но Авдей вышел следом и накинул ей на плечи теплый плед:
-Простудиться захотела?
Она не ответила и не повернулась, потому что дрожь прошла по ее телу, а она не хотела этого выдать. Но Авдей почувствовал и спросил:
-Опять? Вот же ненасытная.           
Потом повернул ее к себе и стал целовать.
-А как же Алёша?... – пролепетала она.
-Он справится… потому что диагноз изначально был не верен. Ему вовсе не я очень сильно нравился, а ты.
-Я?!!! – изумилась Марина.
-Да, он просто старался это скрыть. Как вполне обычный, нормальный парень.
-Но тогда как мне вести себя при нем?
-Веди себя как обычно. Не надо ничего изображать, он сразу почует фальшь. Но ему нужно научиться принимать неудачи на личном фронте. У него их впереди будет еще немало, он в самом начале. 
-А как мне одеться? И волосы – убрать?
-Нет, будь естественной. Он должен понять, что ты моя, и принять это. В этом сейчас моя задача и именно поэтому я позвал его приехать сюда. Если он сдаст этот экзамен, я окончательно пойму, что был прав в отношении него. Аутист не способен на принятие реальности, но Алёша не аутист. 
   
    Когда она лежала после сладостного секса с ним и смотрела на него, сидящего за компьютером, то думала об Алёше. Этот пацан… я ведь именно к нему больше всего ревновала Авдея. Другие дети целовали и обнимали его, а Алёша всегда поглядывал на то, как я реагирую на их с Авдеем объятия при встрече. Сейчас она вспоминала множество моментов, когда Алеша вроде бы случайно пытался прикасаться к ней и смотрел…  Он и на Авдея смотрел своим кристально чистым взглядом. Но Марину обдало жаром, потому что она четко вспомнила, как на последнем занятии Алёша скользнул взглядом в разрез ее медицинской салатового цвета блузы, когда у нее случайно расстегнулись две верхних пуговицы. Почему она тогда не понимала ничего? Потому что считала Алёшу аутистом?
    В Корнеева она влюбилась, когда он проводил у них, первокурсников, практический семинар как выпускник, проходящий ординатуру в психоневрологическом диспансере. Он подробно и очень доходчиво объяснял им многие сложные моменты, но девчонки почти не вникали в объяснения – из-за его внешности. Марине тогда исполнилось 18, ему 24. Она была неловкой, стыдливой, смущалась на каждом шагу, а когда он оказывался рядом, мучительно краснела. Однажды в лифте, где находилась уйма студентов, он незаметно взял ее за руку. Этот момент она помнила и сейчас – сердце так сладостно сжималось, что даже ноги не держали. Когда он отпустил ее и вышел со всеми остальными, она не могла сделать ни шага. 
-Авдей, а ты помнишь академию? – спросила она.
-Конечно, помню. Как ты краснела в моем присутствии? – засмеялся он.
-А тогда, в лифте? Почему ты взял меня за руку?
Он встал и подошел к ней. Наклонился и поцеловал:
-Потому что потому. Но я хотел стать профессионалом, некогда мне было любовью заниматься. Если помнишь, все, кто крутили романы, а потом женились и детей завели, не смогли стать серьезными специалистами. Мне пришлось выбирать между профессией и флиртом.
-А я… с тех самых пор люблю только тебя одного.
-Именно поэтому я сейчас с тобой, Кукушечка.
-Я не смогу стать серьезным спецом, потому что люблю тебя так сильно, что в голове мутится.
-Сможешь, я знаю, когда мы поженимся, и ты немного успокоишься насчет меня. Ты уже многое умеешь. Осталось прочувствовать свои знания изнутри. Пока из-за любви ты не способна на это. Но со временем… Особенно, когда возьмешь ответственность хотя бы за одного пациента. Сейчас ты пока не готова к этому. В 26 лет я также еще не был готов. Но эти дети… они любое сердце растопят своей привязанностью и полным доверием, если ты, конечно, сумеешь его от них добиться. Войти к ним в мир трудно, иногда невозможно. Почти… Вот это "почти" и нужно пытаться преодолеть. А для этого ты должна на время общения с каждым из них стать такой, как они. Причем, с каждым по-своему. Конечно, имеется большой риск профдеформации, но без риска ни одно серьезное дело невозможно совершить. Да и чего она стоит по сравнению с тем, что ты можешь дать такому ребенку. Ничего! С любой деформацией своего сознания взрослый человек при определенных усилиях способен справиться. 

***8
    Наконец-то Николай Павлович привёз своего внука к Корнееву. Авдей вышел навстречу гостям вместе с Мариной. Алёша удивлённо спросил:
-Авдей, вы живете с Мариной вместе?
-Да, Алёша. Мы решили пожениться, – ответил Корнеев, внимательно глядя на его реакцию. Но Алёша не выказал никаких особых эмоций. Он с интересом оглядывал гостиную, куда они с дедом вошли, подошел и присел на корточки перед камином. Спросил, настоящий ли он.
-Настоящий, – ответил Корнеев, – Хочешь, чтобы я разжёг его дровами?
-А можно?! – восторженно воскликнул Алёша.
    Пока Корнеев возился с дровами, Марина принесла чай и угощения. Когда она вошла, Алёша встал с кресла и шагнул к ней навстречу.
-Хочешь что-то спросить? – посмотрела она на него. Алёша глянул в сторону Корнеева, который в это время раздувал огонь опахалом.
-Марина… А когда вы решили? – спросил Алёша. Она не подавала виду, что удивляется его вопросу и тому спокойствию, с которым он его задал. Но ведь он привык к ним обоим и никогда не волновался в ее присутствии на занятиях у Корнеева.
-Решили недавно.
-Недавно полюбили, поэтому решили?
    Марина растерялась, не зная, как объяснить ему их ситуацию. Но Корнеев уже пришел ей на помощь:
-Понимаешь, Алёша. Люди иногда годами не осознают своих истинных чувств. Так же случилось и с нами. Мы давно знакомы, но поняли, что всегда любили друг друга только сейчас. Иногда так бывает.
-Да, я читал о таком в некоторых книгах. Я сейчас много о любви читаю.
-Тебе кто-то нравится?
-Да. Я хотел поговорить с тобой об этом, Авдей.
-Хорошо, пойдем в другую комнату.
    Они удалились во вторую пустующую спальню и прикрыли дверь.
Дед Алёши подсел ближе к камину:
-С огоньком веселее. Уютно и красиво. Здорово тут на Новый год?
-Наверно, – улыбнулась Марина, – Я тут впервые. Недавно приехала.
-Вы отличная пара с доктором. Хотя… я слышал, вы ведь тоже доктор.
-Пока только помощник. В нашем деле диплом без практики мало значит. 
-Я всегда знал, что Алёша никакой не аутист. Поэтому очень обрадовался, когда доктор подтвердил мои мысли. Моя дочь с мужем… они ведь работают. Алёшей с самого детства я один занимался. Нам повезло с таким доктором как Авдей Владленович. Не у всех получается наблюдаться у хорошего специалиста.
    Марина включила телевизор, нашла Россию24 и села за стол напротив гостя. Она привыкла выслушивать родителей и дедушек-бабушек, пока те ожидали своих детей во время занятий у Корнеева. Но сейчас она все же волновалась, не зная, о чем Корнеев разговаривает с Алёшей.
-Он же вас обоих много раз рисовал, – вдруг сказал Николай Павлович и протянул Марине свой смартфон, чтобы она посмотрела рисунки Алёши, сохраненные там. По спине Марины пробегал холодок страха. Но только на трех или четырех рисунках он изобразил ее одну, на четырех других Алёша нарисовал Марину и Авдея вместе. На одном Авдей держал Марину за руку, на другом  они сидели за столом в кабинете, на третьем смеялись над чем-то. А на последнем рисунке Алёши Авдей целовал Марину в губы. Получалось, что Алёша предполагал их близость. Но как? Марина сама еще три дня назад ни в чем не была уверена.
    Она послала эту картинку Авдею на мобильник. Через минуту он прислал ей смс: "Мы как раз об этом сейчас говорим". 
    Марина не находила себе места. Вставала, уходила в кухню, делая вид, что занимается посудой. Слава богу, дедушка просто ждал внука и совсем не думал о ней.
    Через полчаса Корнеев и Алёша вышли, Авдей что-то говорил Николаю Павловичу и обнимал за плечи Алёшу. Марина старалась оставаться в стороне. Провожать их до калитки она уже не пошла, у нее подкашивались ноги.