Человекообразные

ли вода плохая под краном, то ли витаминов не хватает, то ли энергетика утекает, но изредка это портило ей настроение.
Надо сказать, не во всем магия находила отклик в ее душе. Вроде она все делала правильно, как требует теория. Поначалу многое прочитанное вызывало нечто вроде ускользающего дежавю и даже радости от того, что и сама думала примерно так же. Но обещанное не спешило проявляться, хотя сложность в понимании требуемого не была чрезмерной. Представления не были даже вообще сколько-то для нее сложными, а, скорее, были непритязательными и даже в чем-то неприятно простоватыми. Любить себя перед зеркалом она немного научилась, хотя казалось это несколько странным и отдавало нарциссизмом или даже лейсбийством.
Да, она понимала глубинный смысл упражнения, но обоснования казались ей, все же, неоправданно поверхностными. Ауру Алена увидела почти сразу, приловчившись чуть скосить взгляд мимо, как бы глядя внутрь, расслаблено и бездумно.
Потом оказалось, что любой предмет, на который она так смотрела на белом фоне, имеет точно такую же ауру. Свойство зрения? Или она видит не то? Но в книжке было четко написано, что ауру видит почти любой человек сразу, если знает, как смотреть. А она уже знала нехитрые правила.
Управление погодой? Бог утверждал, что это - самое простое. Чертова погода итак была который день лучше не пожелаешь. Поэтому Алена страстно возжелала резкое похолодание и осеннюю суровость в стиле Эдгара По. Она на самом деле этого захотела. Это для нее было очень важно - хоть какой-то успех. Желание было уже четыре дня назад как "отпущено". Почему вот у Анатолия так классно и эффектно все получалось? Неужели она не способна? Очень обидно!
Алена вздохнула и пристально всмотрелась в свое изображение, стараясь не сморгнуть. В какой-то момент оно вдруг начало бледнеть и заостряться. Это превращение становилось страшным и Алена, не удержавшись, моргнула. Все немедленно прекратилось.
Пока она находилась вот уже неделю в странном, полусонном состоянии, успела наделать глупости. Тут, вероятно, верх взял подсознательный страх не найти подходящего мужа, а широкие рамки дозволенного, трактуемые многими гуру и необъяснимая безрассудность, вдруг взяли верх над разумом и решили за нее поместить объявление в знакомства. Чтобы не пускать на волю слепого случая. Почти сразу повалили довольно противные письма. Но одно их них было какое-то не обычное.
Надоело! Алена резко вскочила со стула и зашла в комнату младшего брата. Как всегда, все разбросано. Только на маленьком стеллаже с тренировочным оружием - относительный порядок. Рапира, две шпаги, одна из которых с отломанным кончиком, и две сабли. Ручку одной брат сделал сам. Пистолетные ему не нравились, а классическая лишала преимущества. Поэтому он сделал ее слепком со своей собственной руки на еще эластичной эпоксидке. Он специализировался на саблях, перейдя последовательно от рапиры и шпаги. Алене тоже больше нравилась сабля. Гарда у нее защищала руку лучше, чем смешная чашечка рапиры, а шпага была тяжеловата и неуклюжа.
Как-то брат снял футболку и Алена ахнула. Все его мускулистое тело, особенно плечи до локтей, было покрыто короткими вздутыми шрамиками.
- Что это у тебя?!
- Ну, после ударов... А что ты хочешь? Закрыта только грудь, а хлещут везде!
Ему явно было приятно порисоваться перед впечатленной сестрой.
- Ты научишь меня?
Он рассмеялся, но не обидно, а скорее довольно.
- А что, у нас есть одна очень крутая герла! Трудно пробить! Давай и из тебя такую сделаем.
Но всерьез занятий не получилось. Чего-то не хватало.
Алена взмахнула клинком несколько раз, со свистом рассекая воздух, и сделала глубокий выпад с переводом.
Звонок в дверь. Она удивилась, потом вспомнила, ругнула себя, что умудрилась такое забыть, разволновалась и как была с саблей в руках, побежала открывать.
Там стоял высокий парень с букетом и смущенно улыбался.
- Добрый день! Это я... - он улыбнулся еще шире, заметив саблю.

- Стоп, дальше не смотри!  - чуть смущенно пробормотал Зам, - Там совсем не ненужный тебе эпизод про меня, довольно неприятные моменты.

Он очнулся на мгновение, но, почувствовав некое преимущество, упрямо снова погрузился в течение прошлого. Ну надо же! Зам-то оказывается был среди простых грешников, воплощенный в довольно тщедушное тельце!
Настал момент и чувак в этом тельце понял, что пора умирать. Не от безысходности, а как естественное завершение дел, как ощущение полноты достигнутого и спокойной удовлетворенности. Он знал, что прожил правильно. Неизъяснимая уверенность освещала глубину мыслей о прошлом, и кончик каждой из этих мыслей готов был разматываться нескончаемыми нитями, ветвясь далеко за границу обыденного понимания.
За кошку, привычно лежащую у него на коленях, он не беспокоился. Есть кому позаботиться. Горя он никому не причинит своей смертью. Он и сейчас для всех - лишь грусть воспоминаний о прошлом.
Страха не было. Возбуждения перед новым - тоже. Что-то невыразимое, непонятное внутри подталкивало сделать последний правильный шаг. Он улыбнулся, легко вздохнул и умер.
Оставленная жизнь слетела невесомым покрывалом. Он вспомнил все. И понял, что этим завершилось вся череда воплощений, что он сделал самые последние штрихи в неизмеримо долгом пути, совсем не похожем на путь многих и многих. Обычно искры Божьи, послушные зову своих страстей и предначертанному порядку их воплощения, стряхнув мирские заботы, летели в заветный Сонм, Божественное Лоно, чтобы бездумно слиться в общей инфотеке почерпнутой мудрости. Он во многом не был похож на всех и почерпнутое им, на удивление и радость другим, было в деталях не менее грандиозным, чем самое забористое в инфотеке Сонма. Это радовало потому, что расширяло мудрость, дополняло ее множественностью отношений. И сейчас светлая и горячая волна ликования приветствовала его, захватывающей нетерпеливостью ожидания, длившегося века. И он легко занял Свое Место, усмехнувшись реликтовой, чисто человеческой мысли о том, что это как бы место заместителя Общей Гармонии Мироздания.
Таких как он больше не было. Были совсем другие, и в том Ином они превосходили его, а он превосходил их в Своем. Весь же узор бесконечной вселенской мудрости не удавалось охватить никому в отдельности.
Он разлился в своей сущности по нескольким галактикам, с поистине божественной силой, ясностью и глубиной, наслаждаясь разом всем многообразием сущего от звездных систем, кружащихся в общей воронке взаимного сцепления, проткнутой множеством черных дыр, до Базовых Основ, определяющих индивидуальное Лицо Гармонии.
Некая иррациональность в мотивации, неотъемлемо сопутствующая ему, то, что делает людей непредсказуемыми и пугающими, и то, что привносит в удушающую равномерность новое разнообразие, в развитие новые пути и возможности, как нельзя была характерна для него. Чтобы прочувствовать силу, и поддавшись этой иррациональной мотивации, он сжал в ладонях спираль галактики, принуждая множество миров к новой судьбе. Миллионы звезд дестабилизировались, вспыхнув в поразительно красивом зареве, и фотонные поля волнующей рябью разошлись кругами по всей вселенной, чтобы всколыхнуть зеркало вселенского пруда и внести в него разнообразие. Сонм Божественного Лона ответил всплеском живого интереса, проникаясь в происходящие изменения.
А он вдруг, в полном несоответствии с грандиозностью происходящего, вспомнил о только что оставленной жизни, одной из длинной вереницы ничтожных воплощений, приведших к соответствию Гармонии. Волна спровоцированного космического возмущения достигнет той планеты всего через семь тысяч лет. Жалость, так не вяжущаяся с его новым пониманием, чисто человеческий отзвук забытого, удивила его. Возможно, такие мелочные частные проявления каких-то остатков его человеческой сущности, не пойдут на пользу в его Деле. Он нахмурился, потом расслабленно улыбнулся. Он не может не доверять самому себе. Опасаться нечего, если сам состоишь в Гармонии, отработанной невообразимым потоком прошлого опыта.
Любопытство вышло на первый план, и его восприятие оказалось рядом с только что оставленной планетой. Он, безусловно, может позволить себе маленькие частности.

- Витя? - зачем-то спросила Алена.
- Ага! - парень все так же улыбался.

Он что, вечно такой или просто одеревенел?
- Красиво вы меня встречаете! - он кивнул на саблю.
Алена пожала плечами, чуть подняла правую бровь и улыбнулась одними глазами.
- Заходи, Витя! - сказала она. Не дождавшись вручения букета, повернулась и пошла в комнату. Позади раздался щелчок закрывающейся двери и звуки сбрасываемых ботинок. Алена швырнула саблю на диван и вздохнула. Она сразу поняла, что это не то. А, может быть, она просто привередливая сука, сама не понимающая, что ей нужно.
- Одевай тапочки!
- Алена!?
- Да? - она повернулась и чуть насмешливо посмотрела на парня, теребящего букет.
- Я понимаю, что главное мнение человек формирует в первые же пару секунд знакомства... И тут я уже пролетаю.
- И?
- Но также я знаю, что когда люди узнают друг друга ближе, то это мнение заменяется совсем другим...
- Ты философ?
- Сейчас нет!.. - он протянул ей букет, - Они пить хотят, - он все так же улыбался, но это не раздражало, - Раненые хотят пить... И я, кстати, тоже хочу!
- А ты тоже раненый? - она взяла букет и понесла ставить в вазу.
- Ну, должен признаться, что очень приятно удивлен.
- Да? - она довольно рассмеялась из кухни и, вернувшись, поставила вазу на стол, - сейчас напою всех раненых! Присаживайся!

Заместитель Творца вздохнул с еще не забытой грустью по еще не забытой привычке, и ментальная энергия Гармонии, в ничтожной части перейдя в энергию экологического равновесия, краем задела разводы циклонов и антициклонов в атмосфере Земли, скомкав прогнозы синоптиков по всей планете. Где-то внезапно пролились дожди, а где-то в пустыню отошли сотни гектаров плодородных земель. Один из внезапных ливней как раз и случился в городе, где колдуны в избушке варили приворотное средство.
Заму захотелось сотворить прощальный подарок. Он имел такое право. Ностальгическое чувство благодарности роду человеческому, такому еще нескладному и непосредственному, сфокусировалось в одной из заветных целей этих милых человекообразных. Хотя они подчас безрассудно гнобили друг дружку, ослепленные младенческой наивностью и страстями, они не менее часто бывали неудержимо возвышенными в своих порывах. И буквально каждый мечтал найти того единственного, кто идеально подходил бы ему.
Зам улыбнулся. Он сам мечтал. Но теперь понимал, что так не бывает. Все просто и сложно потому, что смотреть нужно совсем в другом месте. Начиная от примитивной комплементарности по запаху тела, необходим комфорт общения и взаимодополняемости, соответствие личным эталонам идеального, которые были лишь масками, скрывающими подлинные свойства личности. Сложнейший процесс сближения до полного духовного родства был зыбок и подвержен случайностям. Так думали философы, а на самом деле для полного духовного единства ничего этого не было нужно. Иногда просто вынужденное совместное преодоление смертельной опасности сближало навсегда. Достаточно