Иоанне во всех старинных церковных хрониках, энциклопедиях и даже географических изданиях. Эта легенда оказала большое положительное влияние еще и тем, что, пробудив сильный интерес к Востоку вообще, к его жизни и культуре, содействовала научному ознакомлению с Азией. На самом деле для многих великих средневековых путешественников первым импульсом для поездки в Азию послужили слухи о личности таинственного восточного правителя (см.[85], с.283). В качестве основных источников о пресвитере Иоанне следует упомянуть обширные труды Опперта [80] и Царнке [103] на немецком языке; на французском языке вышли труды д'Авезака [54], Потье и Бринэ.
После того как в 431 году на Соборе в Эфесе епископ Несторий был осужден как еретик, его последователи в Византийском государстве и Сирии подверглись всяческим преследованиям, и им пришлось спасаться далеко на Востоке: в Персии; Бактрии, Индии и даже в Монголии, Тибете и Китае. В связи с этим у христиан Европы всегда было живо сознание того, что где-то далеко на Востоке разбросаны, живут и трудятся ячейки их братьев по вере. Все это также способствовало росту слухов о христианском государстве на Востоке.
Эти слухи особенно усилилось в ХI и XII веках, когда христианский мир Европы в ходе крестовых походов ступил в непосредственное соприкосновение с Востоком. Это было воистину время религиозного безумия и видений, когда-то подстрекаемые церковным фанатизмом, то движимые романтическим авантюризмом - тысячи людей в качестве крестоносцев или как паломники устремлялись в Святую Землю - Иерусалим или, вернее сказать, вообще на Восток. К ним присоединялись бесчисленные искатели личной наживы. Но это было также и время когда рядом со всеми этим авантюризмом чудесным образом расцвел огненный цветок Грааля, воспеваемый трубадурами, и расцвел истинный богоискателями и пока еще не тронутый рукой инквизиции. В это же время индийские, персидские и арабские легенды и сказания были принесены на Запад. Особую популярность приобрела книга Синдбада, безграничный полет фантазии которой особенно отвечал духу ищущего приключений рыцарства. До Запада дошли даже жизнеописания великих подвижников духа Востока, хотя и в измененном виде, в форме легенд, как например, жизнь Будды в повести о Варлааме и Иосифате. Однако тщеславные христианские крестоносцы, отправляющиеся на Восток полные предубеждения и даже презрения к сарацинам, неверным, были чрезвычайно поражены и изумлены той высокой культурой, которую они встретили на Востоке, в некоторых отношениях даже превосходившей культуру Запада. Духовенство натравливало их на язычников и исповедующих многобожие, а они встречались на Востоке с верой в единого
Бога, терпимостью и человеколюбием - тем, чем сами крестоносцы зачастую не могли похвалиться. Этот культурный, романтический дух Востока оказал сильное влияние на сознание всех просвещенных людей того времени, у которых, независимо от воззрений церкви, появился большой интерес и уважение к Востоку. Этот интерес к Востоку рос, углублялся и в высшем своем качестве кристаллизовался в легендах и сказаниях о Замке Грааля. Вместе с крестоносцами и паломниками, которые много наслышались о пресвитере Иоанне и о христианском государстве на Востоке, эти легенды пришли и в Европу, где, переплетались с чисто христианскими элементами и расцвеченные вдохновением и воображением поэтов, превратились в то сказание о Граале, которое позднее влилось в духовную традицию Европы.
Попытаемся теперь проследить, что же сохранила для нас история о личности таинственного пресвитера Иоанна.
В старинных летописях нередко упоминается его имя, но здесь мы приводим лишь более или менее исторически установленные факты. К сожалению, чаще всего в летописях пересказываются разные слухи о нем, ничем не подтвержденные. Первые сведения встречаем в хронике Оттона Френзингенского от 1145 года ([81], VII, 33). Он якобы слышал от сирийского епископа из Габилы сказание о царе-священнике Иоанне, царство которого лежит за Персией, а все подданные его, как и сам он, - христиане-несториане. Этот могущественный восточный правитель будто бы хотел отправиться со своим войском в Иерусалим на помощь христианской церкви в борьбе с мусульманами. Можно представить себе, какую радость вызвали эти слухи в Европе, - ведь походы крестоносцев заканчивались все более и более трагично. Царь Иоанн будто бы происходит из рода древних магов или мудрецов Востока, которые, согласно Евангелию, приходили навестить новорожденного Христа; он властвует над теми же народами, над которыми властвовали эти восточные мудрецы, и обладали несметными богатствами и славой.
Эти сведения Оттон Френзингейский сообщил Папе Евгению III на особой аудиенции, что, конечно, говорит о том, насколько они представлялись важными и значительными. Двадцатью годами позже Альберик в своей хронике от 1165 года также повторяет их [53]. Он упоминает и об удивительных письмах (multa admiratione plenas) индийского царя Иоанна, которые тот послал на латинском языке целому ряду христианских правителей Европы, в первую очередь императору Византии Мануилу Комнену и римскому императору Фридриху I. Позднейшие хроники указывают и на некоторые другие письма царя Иоанна, например французскому королю Людовику VII, Папе Александру III, одному из португальских королей и т.д. [2]
В письме к византийскому императору Мануилу пресвитер Иоанн называет себя могущественным монархом под солнцем, царем всех царей «вселенной Земли», но вместе с тем смиренным христианином и защитником всех христиан. В начале своего письма пресвитер Иоанн укоряет императора за его гордыню: «Мы хотим знать и спрашиваем, есть ли у тебя общая с нами истинная вера и придерживаешься ли ты во всех делах Иисуса Христа? Ибо в то время как мы знаем, что мы люди, твои легионы считают тебя Богом, между тем нам известно, что ты смертен и подвержен человеческой бренности». В одном из вариантов царство этого восточного владыки изображено как страна высших духовных ценностей. «Нашу страну именуют страной Истины, ибо мы все любим друг друга и следуем Истине и ни одного порока нет среди нас». Здесь, можно сказать, текут молочные реки в кисельных берегах, здесь нет ни нищих, ни воров, ни лицемеров, ни прелюбодеев и никто не лжет, ибо кто солжет, тот тут же умирает. В одной из рукописей царь именует жителей своей земли даже ангелами. Здесь и источник бессмертия, и замок из драгоценных камней и т.п.; одним словом, в этом письме описываются все чудеса, какими грезило средневековое воображение. И все же за этим буйством фантазии пытливый исследователь усмотрит элементы подлинного первоначального теста письма, который искажался и «перерабатывался» переписчиками. К тому же человеческой природе так свойственно воспринимать духовные ценности и духовную мощь в
категориях физических, т.е. богатства и могущества. То, что за этим письмом стоит какая-то великая истина, подтверждает и благоговейная убежденность средневекового сознания в реальности его автора, а также и чрезвычайная популярность самого письма. До сего дня в крупнейших библиотеках Западной Европы сохранились более ста различных рукописей с текстом этого письма [3]. Оно неоднократно переводилось на старонемецкий язык и оказало сильное влияние на произведения Альбрехта фон Шарфенберга и других авторов того времени.
Папу Александра III этим таинственным царем чрезвычайно заинтересовался его лейб-медик Филипп, возвратившийся из Азии. Тайно желая привлечь царя Иоанна к католической церкви, Папа в 1177 году направляет к нему из Венеции в качестве посланника Филиппа, с письмом к «Carrisimo in Christo filio Johanni, illustro et magnifico Indorum regi, sacerdoti sanctissimo» [4], в котором призывает его примкнуть к католицизму. В письме просил прислать с послами ответное письмо. О дальнейшей судьбе Филиппа история хранит молчание, и мы не знаем, удалось ли ему отыскать эту таинственную личность.
В начале XIII века вновь всплывает имя царя Иоанна: в Палестине стали распространяться упорные слухи, что на помощь находящимся в опасности крестоносцам идет преемник царя Иоанна, покоривший уже не одно государство. Впоследствии оказалось, что это был Чингисхан, правитель монголов, который действительно в 1244 году взял Иерусалим.
Папа Иннокентий IV посылал на Восток три миссии - последнюю в 1253 году во главе с Вильгельмом Рубруком. Описание этого путешествия сохранилось. Всем миссионерам, помимо их прямого задания обращать монголов в христианскую веру, было дано также тайное поручение найти пресвитера Иоанна и его царство. Последний из них по возвращении мог лишь сообщить, что все слухи об этой личности относятся к какому-то правителю горцев - катаев или кидушей и найманов, которого несториане называли царем Иоанном. Но более точных сведений о существовании этого царя ни от кого получить не удалось.
Отметим еще письма францисканца Монте-Корвино, впоследствии Пекинского архиепископа, датированные 1305 и 1306 гг., в которых он упоминает о несторианском царе в Индии - Георгии, которого называли также индийским пресвитером Иоанном и которого он якобы обратил в католическую веру. О нем же говорит в описании своих путешествий по Азии прославленный Марко Поло (гл. LXXIV), который считает Георгия шестым царем со времен пресвитера Иоанна. В конце XV века король Португалии, посылая знаменитого путешественника Васко да Гама в Индию вокруг Южной Африки, с большой почтительностью дал ему также поручение и к царю Иоанну. Но, как видим, никто из этих людей не указал пути к разгадке личности легендарного правителя.
И все же слухи не иссякали. В XV веке возникла новая версия этой легенды. Марко Поло в своих трудах называл Среднюю Индию Абасией, что позже смешалось с Абиссинией, и пресвитера Иоанна стали искать в Эфиопском государстве. Туда отправляются посольства, признающие абиссинского правителя - обладавшего в то время большой властью и имевшего сильное влияние на другие народы Африки, куда не простиралась рука легендарного царя, - в качестве царя Иоанна. Вот почему абиссинский негус до последнего времени к прочим своим титулам прибавлял и «царь царей». Такой взгляд господствовал до XVII века, когда Абиссиния именовалась еще «Regnum Presbyteri Johannis» [5]. Но в конце концов эта версия все-таки была признана ошибочной.
Таким образом, о личности пресвитера Иоанна высказывались различные, даже совершенно противоположные мнения. Взгляды ученых также очень разнятся. Крайне широк диапазон имеющихся интерпретаций и с филологической точки зрения. Многие отождествляют пресвитера Иоанна с одним из монгольских,
татарских или китайских правителей и ханов. Иные приравнивали его даже к Далай-ламе Тибета, а его сказочную власть - к Тибетской иерархии, о которой в сознании европейцев было самое фантастическое представление [6].
Окидывая взглядом страницы истории, поражаешься той тайной, а иногда и явной уверенности в существовании пресвитера Иоанна, какую питали в средние века представители духовной и светской власти и множество других людей, хотя вещественные доказательства отсутствовали, а послы искали его и не находили. В то, что где-то на Востоке, среди гор,
