В самом конце семидесятых годов, по окончании института, Тине довелось поработать в лаборатории, расположенной в учреждении основной дисциплины, но по своей сути принадлежавшей к смежной. Научным шефом и лаборатории, и всей организации была некая Б., в общем и целом - малообразованная, но очень целеустремлённая в получении профессиональных умений дама. Тину приняли по блату - её мама нашла дорогу к Б., будучи с ней шапочно знакома, отдыхая как-то в одной группе в Болгарии и утопив в воде её солнечные очки, любезно предложенные маме Б, загоравшей рядом на солнечном берегу.
В той же лаборатории трудилась Марина, молодая женщина. Обладая определёнными чертами характера, а главное, будучи одной из фавориток Б., она находилась на особом во всех отношениях положении и даже сидела рядом с завлаб, доктором соответствующих наук, благоговевшей перед Мариной в связи с вышеперечисленными обстоятельствами и принимавшей её советы по любому поводу и без.
- Как Вы думаете, Марина Владимировна, не написать ли мне монографию по проблемам родильной горячки коров или всё же остановиться на моих любимых приправах, изготовленных из разных корневищ? - Взяв короткими пухлыми пальцами очередной бутерброд из хрустальной вазочки на белоснежной скатерти, расстеленной на письменном столе, вопрошала начальница нечто вроде этого, не моргнув глазом и всегда готовая тут же залиться молодецким смехом в общении с не лишённой чувства юмора соседкой. Мысли о том, кто бы стал опекать реализацию сих тайных честолюбивых идей, в голове мадам, разумеется, не рождались.
- Ммм.., - отвечала собеседница. Родильная горячка в одном флаконе с соусами была экзотикой даже для неё.
На одном из этажей организации под руководством Б. стажировался некто Дарек, лет 30 с небольшим. Учился он истово, проявляя всяческую инициативу, а уж рутину прошёл насквозь. Но и других учеников было немало и поэтому Дарек вовсю старался не упустить своего, работая и упругими локотками, не подстать им, рыхлого тела, деликатно артикулируя это тем, что надо, мол, до зарезу. Оказалось, точно - до самого до него. Как-то раз Тинина в здешних стенах приятельница сообщила, что намедни провожала Дарека в предалёкую страну, в которую он уехал насовсем. Они поговорили и о нём, и обо всём понемногу. Затем Тина осталась одна, но ненадолго. Марина, вдруг налетевшая на неё, как ветряной порыв, остановилась и задала вопрос:
- ты уже знаешь?
Знать следовало то, что Дарека денно и нощно учили, а он!?
- А он пролез и занимал чужое место, расталкивая талантливое будущее! - Возмущённо воскликнула Марина.
При этом она посмотрела на себя в стеклянный шкаф и продолжила:
- необходимое нашей с тобой стране и преданное ей безусловно. Зелёная улица ему и таким, как он! - Твёрдо произнесла она взволнованным голосом, подтверждая сказанное отведённой в сторону рукой.
Прошло несколько лет. Тина давно уже работала в другом месте. Другим стало многое, почти всё. И жила она теперь уже в другой стране - в "ближнем зарубежье", сделавшимся независимым от её Отчизны, расколовшейся на множество кусков. Одной из совсем недавних примет наступившего времени стал уже даже не маячивший, а жёстко бравший за рукав переход текущей жизни с её родного русского на другой государственной язык. И вот как-то раз Тинин начальник пригласил вдруг на деловую встречу ту самую Марину, известную к этому моменту в определённых узких кругах. Пообщавшись с ним и увидев Тину, Марина, расцеловавшись, заглянула к ней в комнату. Выяснилось, что, помимо прочего, она уже работает консультантом в присутственных местах.
- Ты же совсем не владела государственным языком. Удалось так хорошо его выучить? - Спросила Тина.
В повлажневших глазах Марины засияли космические дали...
- Конечно же, выучила. А кто-то ещё нет? Партия сказала — надо, комсомол...., - с улыбкой, но твёрдо произнесла она, подтверждая сказанное отведённой в сторону рукой.
