- Привет и братство! – проговорил Тьерсен, войдя в типографию и стряхивая снег с рукавов и воротника.
Печатники во главе с Марселем Бертье дружно приветствовали его. Последний подошел к бывшему маркизу и живо пожал ему руку.
- Сильно метет? - поинтересовался он, глядя на заснеженную одежду Тьерсена.
- Да, - отозвался тот, - начался настоящий снегопад.
Жан-Анри окинул внимательным взглядом помещение, но не увидел Пьера Рейналя.
- Гражданин Рейналь отлучился на часик по делам, - отозвался старший печатник, словно предвосхищая вопрос Тьерсена. – Но работу для вас оставил, как всегда. Две больших статьи, Серван. У вас на столе.
- Благодарю, - отозвался Тьерсен, потирая замерзшие руки и думая, что более удобного момента для разговора с Луизой может и не предоставиться. Главное, что Рейналь пока отсутствовал.
- Привет, - проговорил он, подходя к столику, где сидела Луиза.
Девочка столь увлеченно что-то рисовала, что не заметила, как он вошел. Да и постоянный гул печатных станков заглушил его разговор с Марселем.
- Дядя Андре! – воскликнула Луиза. Она поднялась с места и обняла Тьерсена, прижавшись щекой к его камзолу. – Я и не слышала, как вы пришли! А мы позанимаемся сегодня, да?
- Обязательно, Луиза - ответил Тьерсен, сел перед девочкой на корточки и погладил её по голове.
— Это тебе, держи! – он вытащил из кармана кулек с леденцами, развернул и протянул ребенку, - только не ешь оба сразу.
- Ой… спасибо, дядя Андре! – воскликнула Луиза, разглядывая угощение. – Красивые… в виде фри… фригийского колпака.
Слегка запнувшись, она старательно проговорила это революционное слово.
- Дядя Пьер мне про него рассказывал. У него есть такой колпак.
- О… не сомневался в этом, - рассмеялся Тьерсен. – Дядя Пьер ведь истинный патриот… или как там…
Луиза кивнула, сосредоточенно пробуя леденец.
- Такой вкусный… как будто с медом.
— Вот и славно, - Тьерсен провел ладонью по её каштановым локонам.
Подошел к своему рабочему месту и бросил взгляд на аккуратную стопку листков, исписанных четким почерком Рейналя.
«Очередные призывы к насилию», - подумал он, беря листок в руки и пробегая взглядом по заголовку.
«Снисходительные – человеколюбцы или лицемеры?»
Так гласил заголовок первой статьи. Тьерсен потер рукой лоб.
«Похоже, Рейналь, не стесняясь в выражениях, решил пройтись по своим политическим оппонентам» - подумал он.
К партии так называемых «снисходительных» относился и тот самый журналист Камилл Демулен, также издававший свою газету и которого Рейналь терпеть не мог.
- Ладно… - прошептал он, отложив листки в сторону и размышляя, с чего начать разговор с Луизой.
Девочка же подошла к его столу и тихо стояла рядом.
Тьерсен огляделся, но оба печатника во главе с Марселем Бертье были всецело поглощены работой. Никто не обращал внимания на него и ребенка.
- Послушай, Луиза, - приглушенным голосом начал Жан-Анри, - у меня к тебе одно важное дело. Ты можешь мне помочь?
- Конечно, дядя Андре - тихо ответила девочка, также перейдя на полушепот, словно чувствуя, что дело это тайное. – А что я должна сделать?
— Это очень важно для меня, Луиза, - Тьерсен взял в руку её маленькую ладошку и слегка сжал. – Но про это никто не должен знать. Никто. Особенно дядя Пьер.
- Ясно, - девочка кивнула головой.
- Смотри… - Тьерсен полез во внутренний карман камзола и показал ей маленький бумажный треугольник. – Эту записку ты должна передать своей маме Мадлен. Но так, чтобы никто этого не видел. Никто, Луиза. Ни одна живая душа. Особенно дядя Пьер. Иначе…
- Иначе - что? – шепотом перебила его девочка.
Ее большие карие глаза стали ещё больше.
- Ты знаешь, что ожидает людей, которых везут в тележках на площадь Революции? – Тьерсен нагнулся к Луизе и пристально посмотрел ей в глаза.
- Да… их… их там… убивают. Точнее… казнят по решению справедливого революционного суда, как врагов революции. Мне дядя Пьер все объяснил, - отозвалась Луиза.
- Молодец дядя Пьер, - усмехнулся Тьерсен. Он опять сильнее сжал ладошку Луизы, которую так и продолжал держать в своей руке.
- Если он увидит, что ты передала маме эту записку или найдет ее и прочитает, то… меня тоже казнят. Понимаешь?
- Но за что, дядя Андре?! – воскликнула девочка. – Вы же не враг революции.
- Луиза, казнят не только врагов, - Тьерсен погладил ее по голове и заметил блеснувшие в глубине карих глаз слёзы. – Не всё так просто, как говорит тебе дядя Пьер. Попозже ты поймешь это. Но если он узнает про записку, то…
Тьерсен медленно провел ребром ладони по своей шее.
- То мне отрежут голову. Ты ведь не хочешь этого?
- Нет! – Луиза подалась вперед и крепко обняла его.
- Хорошо, - Жан-Анри провел рукой по ее спине. – Я знаю, что ты добрая девочка, Луиза.
- Просто… просто я люблю вас, дядя Андре, - всхлипнула девочка. – Ведь вы мой друг.
- И я тебя люблю, Луиза, - проговорил Жан-Анри, чувствуя, как что-то сдавило ему горло… Но через мгновение он встряхнулся и продолжил уже своим прежним бодрым голосом:
- Конечно, мы с тобой друзья.
- Да, - девочка закивала головой и улыбнулась.
Тьерсен опять огляделся по сторонам, но печатники по-прежнему были заняты работой. Печать дополнительного тиража требовала внимания. Никому не было дела до того, о чем он говорит с ребенком.
- Отлично, - продолжил Тьерсен, щелкнув пальцами. – Теперь смотри, - он спрятал записку во внутренний карман камзола, - я отдам ее тебе, когда закончу сегодня с тобой заниматься и буду уходить. А пока пусть записка побудет у меня.
- Хорошо, - согласно кивнула Луиза.
- Маме передай ее сегодня вечером, когда придешь домой. И ты поняла самое главное, что должна сделать?
- Да, дядя Андре.
- Что это? Скажи мне.
- Никто не должен увидеть, как я ее передам маме. Особенно дядя Пьер, - взволнованно произнесла девочка.
- Правильно, - улыбнулся Тьерсен. – Иначе…
Луиза молчала.
- Иначе – что? Продолжай.
- Иначе вас казнят, - она всхлипнула, и по ее щеке потекла слезинка.
- Умница, Луиза, - Тьерсен обнял ее. – Не плачь. Ты умная девочка, и я уверен, что все сделаешь правильно.
- Я очень постараюсь, дядя Андре, - Луиза прижалась щекой к его руке. – Я передам записку маме, а дядя Пьер ничего не увидит, обещаю вам.
- Спасибо, моя милая, - Тьерсен поцеловал ее в щеку. – И у меня для тебя есть еще маленький подарок.
Он полез в карман, вытащил небольшую белую фигурку с серебристыми крыльями и протянул девочке:
- Он тоже хочет с тобой подружиться.
- Ой… - Луиза всплеснула руками, - Ангелочек! Какой он красивый! - взяв фигурку, она рассматривала ее и улыбалась.
- Я рад, - улыбнулся бывший маркиз.
- Спасибо, дядя Андре! – Луиза опять крепко обняла его.
- Он как настоящий, - она вертела фигурку ангела в руках. – Я так люблю ангелов. Я рисую их часто… и мне это радостно… они такие светлые и лечат наши души, так говорила мне мама.
- Мама права, - отозвался Тьерсен.
- А дядя Пьер сказал, что никаких ангелов нет и что это поповские выдумки, - Луиза слегка нахмурила темные красивые брови и посмотрела на Тьерсена. – Я слышала недавно, они с мамой даже чуть не поругались из-за этого. Мама сначала говорила, что дядя Пьер не прав… Но он продолжал своё. А потом мама просто замолчала и не стала с ним спорить.
- А дядя Пьер? – спросил Тьерсен.
- А он сказал, что ей голову задурили все эти праведные в монастыре и церкви, куда она раньше ходила… и что нет ни ангелов, ни Бога, - взволнованно продолжала девочка. – Но разве такое может быть? Разве Бога нет? Кто же тогда дает нам всем жизнь, спасает и оберегает нас?
- Бог есть, - вздохнул Тьерсен и провел рукой по ее волнистым локонам. – А дядя Пьер говорит ерунду.
